В судьбе художника бывают моменты, когда прожитые десятилетия собираются воедино — в линию судьбы, в свет картин, в слова, оставленные на листках бумаги. Новая выставка в Музее изобразительных искусств — именно о таком моменте.
Это выставка о художнике, который умел слышать тишину и видеть свет. О Евгении Васильевиче Сущене.
Художника не стало год назад — 23 ноября 2024 года. Но выставка, которую он ждал и о которой много говорил, всё-таки открылась. В первый день в зале собрались те, кому он был дорог: семья, друзья, ученики. Те, кто помнил его голос и смех, его бесконечные сомнения и редкие минуты покоя.
О Евгении, пожалуй, точнее всех говорит его жена — Нина Михайловна. Сам художник называл её и музой, и главным критиком, и первым зрителем. К ней он обращался не за похвалой, а за правдой.
Она вспоминает, как по выходным приходила в мастерскую: рассматривала новые работы, делилась впечатлениями. Сущеня слушал, порой спорил, хмурил брови. Но через неделю она вновь заходила в мастерскую и видела тонкие изменения на полотнах.
— Он говорил: послушай женщину — и сделай по-другому. И всё равно прислушивался, — улыбается Нина Михайловна.
Её портрет, написанный в 1981 году, хранится в фондах музея. Тёплые тона, задумчивый взгляд. Она не позирует — она живёт рядом.
Этой осенью Нина Михайловна передала музею 41 работу мужа — живопись и графику.
— У меня не было сомнений: работы должны быть в музее. Люди должны их видеть. Так он будет жить, — сказала она.
В воспоминаниях Евгения — одна история из детства. В годы войны он перебирался с родителями через заснеженную реку. Цвета воды и льда были такими, что мальчик остановился ошеломлённый. В тот миг он впервые почувствовал себя художником.
Краски, тишина воды, свет в толще льда — всё это вернулось в его картины спустя десятилетия. Евгений Сущеня видел мир как ребёнок: без заранее заданных формул, без привычных слов.
Евгений Васильевич приехал в Новгород в конце 1960-х — и остался навсегда. Для него это был не город, а внутреннее состояние: нравственная опора, пространство мысли, тихий собеседник.
Он писал Детинец, башни, Волхов не как топографические точки, а как память времени, проступающую сквозь ритмы цвета.
«Новгород — оплот культуры и нравственности», — говорил он. И эта мысль звучит в каждой его работе, будь то карандашная зарисовка или сложная символическая композиция.
Выставка впервые раскрывает Сущеню-графика. Ранние линогравюры, сухая игла, монотипии — всё то, что он делал, пока искал свой голос. Затем — серия пейзажной графики и акварелей: прозрачных, глубоких, философских. Формы в них «перетекают» одна в другую, образуя многослойные смыслы. Эти работы знали лишь самые близкие.
Художник, которого любили и признавали, всю жизнь сомневался. Он пробовал разные техники и манеры: от древнерусской гладкой живописи — к сюрреализму, от строгой графики — к полной света живописи, от символизма — к почти документальной ясности.
Его сравнивали со старыми мастерами, с сюрреалистами, но в действительности он оставался собой: внимательным к форме, бережным к традиции, честным в чувствах.
Автор: Светлана ДУБОВСКАЯ
