Чем хороша экскурсия — много всего. Один недостаток — всё как-то бегом, бегом. А чтобы узнать и понять другой город, надо в нём задержаться, ещё лучше — пожить. Поэтому чисто по-журналистски я был рад возможности пообщаться со Светланой ДЕРЕПАЩУК — новгородкой, уже несколько лет живущей в Костроме.

— Светлана, какими судьбами?

— Это личное, но я скажу. Я ведь уже жила в Костромской области. Мое детство прошло в красивом месте на берегу Волги. Но я мечтала о Санкт-Петербурге, тогда это еще был Ленинград. Хотела там учиться, но чтобы получить место в общежитии, нужен был паспорт. А мне — только 15. В итоге я оказалась в Новгородском техникуме электронной промышленности. Я любила физику. Но главное — сразу влюбилась в Новгород. Мы с мамой вышли на мост, посмотрели на кремль, на Ярославово Дворище, и — всё! Я сказала себе, что в эту грязную Кострому больше никогда не вернусь.

— Сурово.

— Так было. Разница бросалась в глаза. Улицы, деревья, даже трава… Новгород выглядел совершенно иначе. Я прожила в нем более 30 лет. У меня в этом городе много друзей: художники, поэты, журналисты. Я там выросла, состоялась как личность, была принята в Союз писателей. В разное время работала на радио, на телевидении, редактировала журнал «Весь Новгород». А в Костроме всё это время жила моя школьная любовь. Однажды Сережа сказал: «Мы столько лет любим друг друга. Что есть на свете сильнее этого?». Я вернулась, вот и всё.

— И теперь?

— Я счастлива!

— А как с творчеством?

— Всё нормально. Сначала по привычке пожурналила, статьи писала. Теперь работаю в музее деревянного зодчества. И рукодельничаю, это такая поэзия тряпочек и лоскутков. Иногда и стихи пишу. О Костроме тоже.

— Вы видите в ней что-то общее с Новгородом?

— Конечно! Между историческими городами всегда найдется что-то общее. Еще Иван III, лишивший Новгород его вольностей, многих знатных новгородцев с семьями переселил именно в Кострому. Эти люди не могли не оставить свой след. Виктор Смирнов, писатель-историк, подарил мне книгу «Золотой конь», где описано, как новгородские ушкуйники «бомбят» Кострому со страшной силой.

— Костромичам лучше не рассказывать.

— Почему? Это же история. Хотя да, мои костромские знакомые были от нее в шоке.

— А что нас отличает?

— Пять лет хожу, всматриваюсь и, бывает, задаю себе такие вопросы. Кострома хороша такая, какая она есть. Она не была разрушена войной, как Новгород. В ней всё еще много старого, купеческого. И это не только архитектура. Может, это литературщина, но мне кажется, что в людях по-прежнему есть что-то от персонажей Островского, от их семейных отношений, например, между невесткой и свекровью. Но в патриархальности, провинциальности есть и свои хорошие стороны, так ведь?

— Наверное, она в каком-то смысле более русская, снова ваша Кострома?

— Да, в сравнении с нею Новгород — более европейский город. Но Кострома многим тоже очень нравится. Здесь любят бывать и останавливаться москвичи. Окрестности у нас красивые. Есть такие овраги, что там даже альпинисты тренируются. Везде можно найти что-то не очень хорошее, но у меня есть свойство в любом пространстве видеть ценное. Я часто говорю своим знакомым: «Посмотрите, какой красивый у вас город!».

— Многие ли знают о Новгороде?

— Вот так чтобы: «О, там такой город, такая история»? Пятьдесят на пятьдесят. То есть половина народа что-то слышала. Но я работаю над этим. Мои знакомые уже не путают два Новгорода. А если кто-то оговорится, то спохватывается: «Ой, извини, я хотела сказать, твой Великий».

В резных наличниках российских деревень

Остался след веков, скользнувших мимо.

Как в песнях странников, славянских пилигримов, —

Чужого ига тягостная тень.

Узор резьбы затейлив. Это речь

Из знаков-символов, в них смысл вложило племя.

Там смута розни, там державы бремя.

Иль голову к венцу — иль вовсе с плеч.

На вид окошкам — пару сотен лет.

Но любопытство тянется во время,

Во тьму, где прорастает память-семя,

Где корни бед, побед и судеб след.