Среди множества НКО, существующих в Новгородской области, только одно работает в сфере лесопользования. Это созданная менее года назад некоммерческая организация «Экологический стандарт». Её руководитель Алексей ВАСИЛЬЕВ — по профессии юрист, но в этом месяце станет ещё и дипломированным специалистом в области лесного хозяйства. О своей организации он говорит так: «Мы, конечно, ближе к «зелёным», но не фанатики». Мы встретились с ним и поговорили о лесе и о том, кто должен его защищать.

— Алексей, вы «зелёные», но «не фанатики», поясните, это как?

— Выступаем мы прежде всего за рациональное природопользование. Человек, особенно в XXI веке, всё равно будет оказывать негативное воздействие на природу. Так вот мы за то, чтобы это воздействие не было вопиющим и чтобы принимались меры для его нейтрализации. Мы осуществляем мероприятия природоохранного характера, посещаем леса, следим за тем, как идёт вырубка, выявляем несанкционированные свалки. Кроме того, мы оказываем и юридическую поддержку в сфере лесопользования. Для населения она бесплатная, для организаций — оплачивается согласно договору. Например, мы можем помочь людям оформить необходимые документы для получения древесины, которая им положена по закону. Также к нам обращаются предприниматели, чтобы мы помогли им оценить успешность или убыточность инвестиционного проекта в сфере лесопользования в конкретном районе. Наша деятельность не осталась незамеченной, и нас пригласили принять участие в сертификации по стандартам FSC. Эта аббревиатура на английском расшифровывается как Forest Stewardship Council, то есть лесной попечительский совет. FSC — это международная организация, создавшая систему подтверждения экологической и социальной ответственности управления лесами. Сертификат FSC выдается лесопользователям на основании строгой ежегодной проверки на месте заготовки леса, вот в этой-то проверке мы и принимаем участие.

— А много ли вас?

— Несмотря на то, что «Экологический стандарт» создан сравнительно недавно — в 2018 году, — нас уже много. Руководство пока представляю я один, но в некоторых районах число наших волонтеров доходит до 10–15 человек.

— Мне как человеку далёкому от лесопользования представляется, что сейчас основной проблемой этой отрасли является то, что леса пилят слишком много. Бесконечные штабеля срубленных деревьев, лежащие вдоль железной дороги в посёлке, где я родилась, стоят у меня перед глазами. С точки зрения специалиста, насколько серьёзна эта проблема?

— Да, всем почему-то кажется, что рубка леса сейчас превышает все допустимые нормы и пределы, в то время как в советские годы этого не было. Но вы удивитесь, сейчас не пилят и половины расчетной лесосеки, которая осваивалась при СССР. Обратное впечатление создается только из-за того, что сейчас пилят те участки, что расположены ближе к дорогам. А в СССР в лесу строились целые маршруты, прокладывались дороги, появлялись склады — всё делалось рационально, с одной стороны, с другой — рубка леса просто не была на виду у населения.

— Тогда какие же проблемы в сфере лесопользования можно назвать основными сейчас?

— Это незаконные рубки лесных насаждений. Лихие 90-е уже прошли, просто так приехать и начать рубить лес, конечно, уже никто не может, но арендаторы лесных участков идут на разнообразные ухищрения и прежде всего занижают объёмы рубки.

— Это так легко сделать?

— Они справляются. Дело в том, что, взяв в аренду лесную делянку, фирма не может вырубить её всю в один год. Каждый год исходя из процентного соотношения нужно пилить лес на одном участке и восстанавливать его на другом. Допустим, в этом году арендатор может спилить 1000 кубометров леса, из них 500 — лиственного хозяйства и 500 — хвойного. И он действительно спилит 1000 кубометров! Но лиственных, низколиквидных пород будет спилено мало, а хвойных, трудновосстановимых — много. Это и есть та самая незаконная рубка.

Другая проблема — некачественная уборка лесосеки. Не хотят арендаторы убирать за собой, спилили и уехали, а это влечёт проблемы и по пожарной безопасности в том числе. Кроме того, некоторые арендаторы прокладывают в лесу дороги из остатков пилопроизводства и потом не убирают их, как результат — развитие вредителей и снова нарушение пожарной безопасности.

— Контролировать работу арендаторов должны лесхозы и лесники?

— Да. Но тут мы упираемся в ещё одну проблему: большинство лесхозов в Новгородской области бедные. Я могу назвать только три лесхоза, которые имеют хорошую технику и качественно справляются со своими обязанностями, у всех остальных зачастую нет никакого имущества, кроме таблички в лесу. А зарплата лесника знаете какая? 12–15 тысяч рублей. У его помощника — ещё меньше. Мы не так давно писали письмо с просьбой о повышении зарплаты лесничих в Рослесхоз, но пока не получили ответа. А ведь лесное хозяйство — это отрасль, в которой есть очень высокие зарплаты. Например, оператор машины, которая спиливает ветки у уже срубленного дерева, в сезон в месяц получает до 200 тысяч рублей. Поэтому 80% лесничих занимаются так называемым отводом.

— Что это?

— Лесничий — это человек, лучше которого лес не знает вообще никто. Но с маленькой зарплатой. И вот к нему приезжает дядька бородатый на внедорожнике — это обобщенный типаж арендатора — и говорит, что ему нужно найти хорошую делянку в лесу. И лесничий отводит арендатора на участок, получив за это определенную благодарность. Это не противоречит закону. Но, на мой взгляд, это противоречит морали, потому что лесничий представляет надзорный орган. Будет ли он потом афишировать нарушения, с которыми работает этот арендатор? Я не уверен. Кроме того, кадров катастрофически не хватает, молодежь в профессию лесничего почти не идёт. И уже сейчас в некоторых районах лесничим приходится обслуживать по 2–3 участковых лесничества. Это колоссальный объём работы, с которым очень сложно справиться, что, конечно, тоже ведёт к незаконным рубкам.

Лесхозы — это наследство советского лесопользования, многие из них сейчас находятся в вопиюще печальном состоянии и, на наш взгляд, приносят так мало пользы, что от них можно было бы и отказаться, как это сделали, например, в Ленинградской области.

— Как же жить без лесхозов?

— Мы сторонники того, чтобы все участки леса были отданы в аренду.

— После всего, что вы только что рассказали, я бы не рискнула доверять лес частникам.

— Но ведь есть Проект освоения лесов — фактически Библия для арендатора, в котором прописано, какие кварталы леса можно пилить, какие нужно вспахать и засадить, в каких надо способствовать естественному лесовосстановлению.

— А нет ли в этой Библии пробелов?

— Это наследие советских времен, там всё прописано и обосновано. Если вы изучите практику арбитражных судов в других регионах, то увидите, что имеют место быть и расторжения договоров аренды за невыполнение Проекта освоения лесов. К тому же, повторюсь, большинство лесничеств не справляются с возложенными на них обязанностями. Например, в Парфинском районе в данный момент лесничество отказывается убирать свалки, возникшие на территории лесного фонда. С одной стороны, у них может не быть денег, с другой — по закону это должно делать именно лесничество. И наша организация в данном случае стоит на стороне леса, а не лесничих и арендаторов лесных участков.

— То есть проблема свалок с недобросовестностью арендаторов лесных участков связана тоже?

— Совершенно верно, ведь эти свалки зачастую остаются именно там, где производилась рубка леса. Порой свалка влияет на экологию даже более негативно, чем незаконная рубка, потому что оставленный в лесу пластик, пролитые масла не дают расти молодой поросли.

— Когда вы приходите в лесхозы или к арендаторам лесных участков, к вам относятся серьёзно? Ведь вы — НКО, а не прокуратура.

— Поначалу было противодействие со стороны некоторых руководителей. И нам приходилось прибегать и к помощи прокуратуры в том числе. Теперь у «Экологического стандарта» такая репутация, что с нами стараются взаимодействовать мирно.