В начале осени не слишком богатую палитру культурных событий Великого Новгорода украсил камерный спектакль «Одна абсолютно счастливая деревня», созданный творческим тандемом — вокальным ансамблем «A’capella FM» и режиссёром Алексеем БУРЬЯКОМ. Вещь получилась очень современной и при этом традиционной. Очередной показ «Деревни» запланирован на первые числа ноября. Впрочем, это не единственная оригинальная работа уже сложившейся команды. «НВ» Алексей рассказал, чем Великий Новгород лучше Санкт-Петербурга, с чего начинается театр и почему зрителя не нужно воспитывать.

Фото из архива Алексея Бурьяка

— Алексей, вы живёте на два города. В каких отношениях состоите с Великим Новгородом и Санкт-Петербургом?

— На данный момент живу и работаю в Санкт-Петербурге. Моё основное место работы — Большой театр кукол, именно туда я и мечтал попасть. Новгород — моя малая родина. Здесь есть люди, с которыми можно делать новые проекты — я сейчас говорю об ансамбле «A’capella FM», с его участниками мы знакомы давно, с некоторыми вместе учились ещё в колледже искусств имени Рахманинова. Есть городские площадки, на которых можно работать, есть аудитория, заинтересованная в появлении спектаклей. Поэтому мне кажется, что театр начинается совсем не с вешалки, а с людей. В Питере эту систему ещё только предстоит выстроить.

— Жизнь и там, и тут наверняка располагает к сравнениям… Новгород проиграл эту битву?

— Я на самом деле не люблю Петербург. Он слишком большой, слишком суетный, пробки… Но если ты хочешь развиваться, то Питер — тот самый вариант. Здесь ты в любой день можешь найти что-то уникальное, каждый день открываешь афишу и видишь несколько вещей, которые тебе очень интересны. В Новгороде всё по-другому в этом плане. Поэтому я и уехал, чтобы развиваться. Но зацикливаться на одном городе не хочу. Для меня сейчас идеальный пример работы — это режиссёр Яна Тумина. У неё как раз нет привязки к театру. Она успешно делает свои проекты в разных местах. В этом сезоне вообще ставит спектакль по повести современного писателя Дины Сабитовой в МДТ. Премьера давно анонсирована. Ещё раз повторю: театр не там, где есть стены, а там, где есть люди. Да, новая площадка — это новые правила игры. Новая сцена диктует новые жесты. Это увлекательный процесс. И тебе как режиссёру или актёру в любом случае нужно от неё отталкиваться. Поэтому в своих планах я представляю не только Питер, не только Новгород. Но и любые другие города. Куда позовут.

— Если вы не против, вернёмся в Великий Новгород. Здесь вы поставили свой дипломный спектакль «Когда я снова стану маленьким», организовали проект Чёрный концерт «Другое кино» и наконец создали «Одну абсолютно счастливую деревню». Все постановки — очень яркие и очень разные. Это случайность или так и было задумано?

— Это моя принципиальная позиция. Очень велика вероятность начать заниматься самоповторением после того, как один раз сделал что-то хорошее. Когда дело доходит до повторения себя — с творчеством можно и нужно заканчивать. К счастью, пока у меня не так много работ и есть возможность начинать каждый следующий проект в другом жанре, предполагающем принципиально иные средства выразительности. Короче говоря, самоповторение — то, чего мне меньше всего хочется.

— В октябре вы открыли третий сезон проекта Чёрный концерт «Другое кино». Это вещь, не похожая вообще ни на что: то ли спектакль, то ли и впрямь концерт по мотивам творчества Виктора Цоя. Как он появился?

— Это спектакль-концерт. И он родился из небольшого рабочего этюда. Буквально на полторы минуты.

— Я пытаюсь представить, как сильно нужно любить Цоя, чтобы на основе его творчества создать собственный, другой мир?

— Никогда в жизни не увлекался Цоем. Просто потому, что он плохо поёт. Поэтому мы значительно поменяли музыку его песен. Хотя сам Цой просил не разделять музыку и стихи, для меня его творчество — в первую очередь чудесная поэзия конца XX века.

— Чёрный концерт играется в подвале «Диалога» при минимуме света и благодаря этому местами становится действительно чёрным. На другой площадке сыграть его нереально?

— Да, он создан для конкретного места под землёй. Я давно знал о существовании этого подавала и его скрытых возможностях — работать там можно буквально на 360 градусов. Поэтому, когда заинтересовался Цоем, понял, на какой площадке это должно быть сделано. Спектакль рождался под это помещение.

— В «Другом кино» вы активно используете иммерсивную технику — включение зрителя в спектакль. И это, как мне кажется, — вызов. Зрителя легко можно разделить на два лагеря: «отсидимся в тишине» и «бросимся на амбразуру». При этом первых куда больше. Не страшно было нарушать их зону комфорта?

— Здесь всё по-разному… Иногда зритель не готов к взаимодействию, иногда — готов. На первых концертах «Другого кино» люди не понимали, что и как им делать, от всего шарахались. На этом этапе всё, конечно, зависело от актёров. Спектакль у нас пошёл, лишь когда ребята «A’capella FM» начали наслаждаться тем, что делают. Потому что если сам не до конца уверен в своих действиях, то зрителя тем более не завоюешь. На премьере было сложно всем. А сейчас есть ощущение, что от показа к показу участники «Другого кино» не только набирают опыт, но и получают удовольствие от процесса.

— То есть вам приходится немного воспитывать зрителя?

— Такой задачи у меня нет, скорее тут что-то от Экзюпери — мы в ответе перед нашими гостями. Можно предложить что-то зрителю, и тогда он даст что-то в ответ, а может и не откликнуться. Более того, если ты очень любишь Виктора Цоя, то совсем не факт, что тебе обязательно нужно идти на Чёрный концерт. Идти нужно, если хотите познакомиться с другим «Кино». Один из моих преподавателей как-то сказал, что не может ничему научить нас. Совсем другое дело будет, если мы сами захотим научиться у него. Со зрителем дела обстоят примерно так же.

— И всё же не является ли ваш не похожий ни на что Чёрный концерт попыткой угнаться за модой?

— Я бы не сказал, что есть «мода». Где-то иммерсивные спектакли популярны, где-то — нет. В «Другом кино» нам хотелось, чтобы не было зрителя, а были участники. Потому что разговор там идёт о чём-то понятном, известном нам всем. В «Другом кино» каждый может максимально пропустить концерт через себя. И ещё было важно, чтобы всё не свернулось до простого квеста. В премьере этого сезона «Одной абсолютно счастливой деревне» стояла совсем другая задача. Там зритель — это четвертая стена, наблюдатель. Если «Другое кино» нельзя перевозить с его родной площадки, то «Деревню» изначально хотели сделать максимально простой и мобильной, но спектакль начал усложняться и усложняться. В итоге получилось, что для перевозки «Деревни» понадобится крупная машина — размещать домики.

— Домики и деревянные куклы «Деревни» — это просто душа спектакля, да простят меня прекрасные музыканты-актёры.

— Домики сделала уникальная семья Маликовых из Иркутской области. Её глава — батюшка, настоятель монастыря. Так вот они вместе с пятью детьми мастерят домики, я увидел их в Интернете. Это очень душевно. И для «Деревни» они подходят идеально, потому что это — кукольный спектакль. Там же у Вахтина по тексту и слова есть о том, как «…я вышел из своего тела и всё вижу с высоты». Так и нужно на всё это окружающее смотреть с высоты и чуть отстранённо, тогда легче понять себя, когда успокаиваешься. «Одна абсолютно счастливая деревня» — спектакль о любви, но и не только о ней. О философском взгляде на жизнь тоже.

— На предпремьерном показе «Одной абсолютно счастливой деревни» вы играли одну из главных ролей. Но, помнится, это был временный вариант. Уже нашли актёра на роль, ведь в ноябре состоится очередной показ?

— На ближайшем спектакле, в ноябре, на сцене буду играть и петь ещё я. Но артиста вроде бы нашёл. Декабрь будет использован как раз для ввода его в спектакль.

— А ваши собственные планы на будущее? Великий Новгород не сбрасываете со счетов?

— Я ни один город мира не сбрасываю со счетов. Но следующая работа, за которую собираюсь взяться, скорее всего, будет связана именно с Великим Новгородом.