Лидер Blackbird — о рок-фестивалях, Юрии Шевчуке и раздвоении личности
Новгородская группа Blackbird на сегодняшний день считается одной из лучших в местной рок-тусовке. Похвала коллег и поклонников ребят, конечно, греет, но амбиций покорять столицу у музыкантов нет. Почему поэт и музыкант, лидер группы Степан Дмитриев не видит смысла продвигать коллектив в соцсетях, что ему не нравится на нынешних рок-фестивалях, зачем подарил свой диплом по филологии Юрию Шевчуку и ездил на проект «Голос», он рассказал журналисту «Новгородских ведомостей».
— Степан, музыка у тебя делится на две части: рок-н-ролл в Blackbird и участие в музыкальном театре «Водевиль», солистом которого ты являешься до сих пор.
— Да, в плане творчества у меня — своеобразное раздвоение личности. В «Водевиль» меня привела мой педагог по сольфеджио Ольга Сергеевна Курзина, которая преподавала у меня в музыкальной школе. Она и научила меня петь в своё время, и я пою. Занятия по вокалу продолжаются и сейчас. То есть музыкальная школа для меня не закончилась. Хотя петь я любил всегда. Я хорошо помню, как года в четыре я стою на постаменте памятника Кочетову и пою песню «Врагу не сдается наш гордый «Варяг». Потом, лет в 13, я нашел на шкафу мамину гитару, и мне захотелось научиться играть на ней. Ходил, что-то бряцал. А когда в доме появился первый кассетный магнитофон, то понеслось по полной. Группа «Браво», Сюткин, потом увлечения посерьезнее — русский рок, гранж, альтернативная музыка и прочее.
— А когда в твоей жизни появились стихи?
— Пишу стихи я давно. Лет с шести я что-то пытался записывать, сочинять. Потом поехал в гости к старшему брату, который прочитал свои стихи, и я подумал: чем я хуже?! И стал рифмовать уже серьёзно, как мне казалось. Потом был период графоманства — за пару лет я исписал стихами штук 40 тетрадей. Они у меня до сих пор хранятся. Причём там уже все стихи переписаны красивым почерком. А сколько было черновиков — не считал! То есть работа, как я теперь понимаю, была проведена серьёзная.
— Анализируя твоё творчество, одни говорят, что твои стихи похожи на поэзию Блока, Есенина, другие видят мотивы Шевчука.
А для тебя лично кто является поэтическим ориентиром?
— У меня ориентиров нет. Есть любимые поэты. Блока действительно я люблю очень. Перечитывал тут как-то свои ранние стихи — сплошной Блок. Увлечение им, наверное, все поэты проходят. Ещё мне ранний Маяковский нравится, стихи Есенина. Список можно продолжить Мандельштамом, Бродским, Борисом Рыжим... Я читаю много.
— А как же Юрий Шевчук, по творчеству которого ты диплом защищал на филфаке, а потом даже подарил свою работу Юрию Юлиановичу при личной встрече?
— Да, было дело. Шевчуком я сильно увлекался. И многое взял от него в плане работы над текстом. Ведь он — один из немногих среди нынешних рок-музыкантов, кто на протяжении долгих лет пишет стихи, качество которых только растет с каждым годом. Его творчество не затихает.
— Интересно, а как дядя Юра отреагировал, когда после концерта ты ему преподнес свой труд, посвященный «концептосфере поэтического языка Юрия Шевчука»?
— Был удивлен, конечно, и вроде бы даже рад. Но вот прочитал ли, сомневаюсь (улыбаясь).
— А когда поэт Степан Дмитриев стал ещё и лидером музыкальной группы?
— Долгое время я играл один — как говорится, ходил по кухням с гитарой и песни пел. Я закончил университет, где, в частности, изучал и рок-поэзию, потом меня настиг тяжелый разрыв отношений, что тоже сказалось на моей поэзии и песнях. В это время меня и «подобрали» ребята из группы «ПВВ», с которыми впоследствии мы создали группу «Сайгон». Но команда развалилась, и из всей группы мы с барабанщиком Леней Титовым остались одни. И вот тогда появился Лёлик Болдырев — наш басист. Мы начали эксперименты с аранжировками и поняли, что можем делать рок. Мне, правда, пришлось взять в руки электрогитару, на которой я вообще никак играть не умел. И вот с мая 2011 года мы втроем так и играем.
— И весьма успешно, надо признать. Музыканты со стажем и простые слушатели называют Blackbird сегодня одной из лучших групп Великого Новгорода. Надо двигаться дальше — покорять столичные сцены. Какие планы в этом направлении?
— Если группа думает, что она приедет в Питер, выступит, и её сразу заметят, то это не так. Современные методы прорыва — это не поиск продюсера или выступление в крутом клубе или на фестивале. Сегодня — это чёткая, рутинная деятельность по развитию своего паблика в ВК, Инстаграме и прочих социальных сетях. Творчества здесь 10%. Остальное — пиар. То, что ты играешь, уже становится не так и важно. Хороший пиарщик, SММщик раскрутит тебя для определенной аудитории. Есть немало ребят, которые имеют неплохой контент в сети, красивые видео, но вживую они из себя практически ничего не представляют. Я не очень умею и, надо признаться, не очень хочу заниматься продвижением. Я больше творчеством хочу заниматься.
Поэтому и свою группу в сети мы целенаправленно не ведём, выставляем иногда информацию о концерте или фото выкладываем. Что в планах? Готовим альбом. Думаю, зимой презентуем.
— Blackbird не раз выступала на крупных музыкальных фестивалях: таких, как «Живой» в Санкт-Петербурге, «КИНОпробы» в Окуловке, «Звукоморье» в Великом Новгороде, во Пскове. Какие впечатления?
— Что касается «КИНОпроб», то они очень порадовали качеством звука. И это удача — оказаться на такой огромной сцене. А вообще современный русский рок, за исключением ветеранов вроде дяди Юры Шевчука (в том смысле, что эти ветераны уже на таком уровне развития, что можно играть всё, что угодно, и это будет котироваться), стал слишком пафосным, на мой взгляд. Причем пафос именно творческий, сценический. То есть от рока остались аранжировка, гитарный фузз, скакание по сцене и поза вокалиста с ногой на мониторе, а по содержанию — банальщина и пустота. И этот вариант устраивает тот «пипл, который хавает» — больше, чем музыка другой формы или с более или менее поэтически сложными текстами. Особенно популярны сейчас разухабистые группы с дудками и с веселыми плоскими песенками про пьянки-гулянки. Это расстраивает. Да и немалая часть публики на фестивалях пребывает сегодня сильно навеселе. Впечатление удручающее.
Взять то же «Нашествие», например. Там есть несколько сцен: главная и малая, на которой, например, почему-то выступала такая легендарная и знаковая группа, как Tequilajazzz. Ребята с начала 90-х показывают настоящее творчество, ни на что не похожее в нашем роке. И при этом они выступают не на главной сцене. А на главной сцене — помимо ветеранов русского-рока — те самые дудки про алкогольный угар. И, к сожалению, это тенденция, которую сегодня поддерживают и сеть, и радио, и телевидение. Люди, находящиеся в зале, ждут шоу. А смысл шоу не важен.
— Ты недавно объявил, что Blackbird в ближайшее время станет «Чёрной птицей». Почему решили переименовать группу, переведя её название на русский?
— Потому что название Blackbird было придумано, когда планировалось большинство песен исполнять по-английски. Эксперимент, слава богу, не удался. А название уже закрепилось… Теперь же оказалось, что есть еще штук 100 разных Blackbirdов в сети. Это мешает поиску наших песен. А вот «Черных птиц» практически нет. Да и тексты наши на русском в общем.
— Я знаю, что ты ездил на кастинг шоу «Голос». Чем все закончилось?
— Ничем. Я приехал туда с двумя акапелльными композициями в запасе. Но после исполнения пары первых строк мне сказали: «Спасибо, достаточно», и я ушёл. Но не расстроился. У меня нет цели самоутверждаться через конкурсы и телешоу. У меня немало дипломов и лауреатств всероссийских и международных конкурсов, в которых я участвовал от музыкального театра «Водевиль» не ради регалий, а ради кайфа от путешествий и песен. А «Голос»… Просто отправил демо — пригласили. Приехал. И все вообще не про меня. Ощущение какого-то рабского трепета во всех, кто там был: «Возьмите меня в телевизор, я готов на всё, ну, пожалуйста». При этом критерии отбора мне были абсолютно не понятны. Из моего потока на кастинге не взяли вообще никого, а там были просто гениальные ребята: такие голоса, что я от зависти и восхищения хотел даже развернуться и уйти. Помню, там такой харизматичный цыган ходил с гитарой, в расшитой рубахе и с золотыми пряжками на ботинках. Я думал, какой-нибудь романс исполнит, а он как дал Бенсона — это такой крутой джазовый гитарист — да так, что мурашки по коже. И что в итоге? Мимо! А те, что были потом в эфире — рядом с ним не стояли… без комментариев. И в роке сейчас примерно такая же история.
