На протяжении столетий почившие новгородцы обретали вечный покой подле храмов и монастырей. К началу XX века в городе действовали Рождественское, Петропавловское, Тихвинское, Духовское, Зверинское, Десятинское и Антоновское кладбища. Католиков и иудеев хоронили на «Польском» и «Еврейском» (оба находились рядом с железной дорогой). А умерших на службе военных — на гарнизонном Александро-Невском кладбище.

Инструкция для похорон

«Жизнь» кладбищ изменилась вместе с жизнью всей страны после Октябрьской революции. 7 декабря 1918 года вышел декрет Совета народных комиссаров РСФСР «О кладбищах и похоронах». В соответствии с ним все кладбища, крематории и морги переходили в ведение местных Совдепов. На них же возлагалась организация похоронного дела. Оплата мест на кладбищах отменялась, как и «деление на разряды как мест погребения, так и похорон». Для погребения необходимо было предоставить удостоверяющий регистрацию факта смерти документ от местного отдела записей актов гражданского состояния. Религиозные обряды в храме или на кладбище могли совершаться по желанию родственников усопшего за их счёт.

Инструкцией местным совдепам предписывалось в двухнедельный срок принять в своё ведение кладбища, а также «все частные похоронные предприятия со всем их аппаратом, живым и мёртвым инвентарём и штатом рабочих». Граждане, «домовые комитеты или управления, административные и прочие учреждения, где произошла смерть», были обязаны сообщать об этом в Похоронный отдел и Отдел ЗАГС «не позднее второго дня». Получив заявление о смерти, Похоронный отдел назначал место и время погребения, выделял участок на кладбище, готовил могилу, доставлял гроб и тело покойного и осуществлял погребение. Заявителю выдавался ордер. По требованию родственников отдел должен был похоронить умершего на кладбище того религиозного общества, к которому он принадлежал, а также, по возможности, рядом с другими усопшими его родственниками.

В те тяжёлые времена нелегко приходилось даже покойникам. Один из корреспондентов местной газеты в 1920 году сетовал на качество отпускаемых отделом коммунального хозяйства гробов: «гробы эти настолько узки, а главное, неглубоки, что для того, чтобы положить в гроб покойника и закрыть гроб крышкой, надо труп сдавить и буквально притиснуть крышкой».

Где атеисту не место?

Спустя несколько лет после революции в Новгороде встал вопрос о создании специального кладбища для атеистов. В 1923 году некоторые граждане обратились в Горсовет с заявлением о необходимости «отвести особое кладбище для лиц, не желающих хоронить своих родственников на общих кладбищах с верующими». Горсовет постановил отвести для этого участок на каком-то из существующих кладбищ.

В 1920-е годы развернулась кампания по ликвидации старых некрополей. Здания закрытых к тому времени монастырей использовались для размещения различных учреждений и организаций, а существовавшие в то время санитарные нормы запрещали соседство кладбищ и общественных зданий. В 1924 году Губисполком постановил закрыть «как находящиеся в черте города» кладбища при Десятинном, Духовом, Зверином и Антониевом монастырях. При необходимости территорию кладбищ использовали для новых нужд. Так, на части Духовского кладбища был устроен тир для 46-го стрелкового полка.

К этому времени, судя по всему, был забыт и пункт декрета об отмене на «разряды» мест захоронения и платы за них. В том же 1924 году была установлена новая плата за участки: за вновь отведённое место — рубль золотом, за фамильное — три, в склепе — пять. Рытьё могилы обошлось бы в два рубля золотом.

Молитвами Комхоза

К концу 1920-х годов городские кладбища находились в запущенном состоянии: «у могил непролазная грязь, мостки сгнили, упавшие решётки и памятники закрывают проход к свободным участкам». «Еврейское» кладбище, располагавшееся около «пролетарских слобод» и железной дороги, по мнению тогдашних городских властей, мешало развитию жилой застройки и железнодорожных путей. В 1928 году было принято решение «совершенно ликвидировать Зверинское, Духовское, Десятинское, «Польское» и «Еврейское» кладбища».

Петровское кладбище продолжало действовать, но договор с его арендаторами (коллективом верующих) расторгался, а само оно передавалось в ведение Комхоза. Родственники погребённых были обязаны привести могилы в порядок. В противном случае могилы должны были быть «срыты», а ограды и памятники проданы. Вырученные таким образом деньги предполагалось использовать для благоустройства некрополей. Другим источником средств должно было стать повышение «похоронной» таксы для «более обеспеченных материально групп населения».

В следующем году было принято решение расторгнуть арендные договоры с коллективами верующих и относительно других продолжавших функционировать кладбищ. По-прежнему обсуждался вопрос об имущественном расслоении покойников: «родственники умерших — рабочие платят за погребение столько же, сколько платит нэпман. Это, конечно, ненормальное явление, которое надо изменить».

К концу 1920-х годов «похоронное» дело полностью перешло в руки городских властей.

Фото группы вконтакте vk.com/club12011186

Илья ХОХЛОВ,
ведущий научный сотрудник НГОМЗ