(Продолжение. Начало в «НВ» № 44 от 13.11.2024).
В прошлой части я писала, что бездельников на судне нет. У каждого члена экипажа — свои обязанности. И у меня тоже. Итак, первым тралом (гигантская сеть) наш траулер-сейнер «Василий Каплюк» добыл 150 тонн. По норме мы должны привезти на берег 500.
В поисках минтая
Ночью капитан отдал команду опустить второй трал, но к утру стало понятно, что рыбы нет. Так бывает, когда с рассветом она забивается в подводные скалы и отсиживается в них часами. Эхолот и гидролокатор не радуют показаниями. Датчики на трале недотягивают и до 50 тонн.
Капитан Иван СКОБЕЛЕВ поручил мне задачу: искать минтай, то есть высматривать на воде китов и косаток. Где они — там всегда есть рыба. Сажусь в кресло старпома и пялюсь во все глаза. Верчу головой по сторонам, но обозначенной цели не вижу. Даже в бинокль. На мониторе тоже глухо — рыбы нет.
Помотавшись ещё несколько часов, вытаскиваем второй трал. В нём 70 тонн. После капитан несколько часов ищет рыбу. Мы медленно идём на север, поворачиваем на восток. Тишина. Словно нет и не было в морских глубинах обитателей.
Ближе к обеду закидываем третий трал.
— Будем майнать на запад ближе к побережью, — говорит капитан.
Майнать — значит идти ниже. Тем временем к нам приближается циклон, и надо успеть до его наступления отправиться домой. Иван Палыч переживает: с маленьким уловом уходить нельзя. Заработок экипажа напрямую зависит от объёмов рыбы. Позже председатель колхоза Сергей Тарусов расскажет, что в среднем на флоте получают около 300 тысяч рублей в месяц.
С третьим тралом мы ходим долго. Несколько раз разворачиваемся, пытаясь «нащупать» косяк. Около пяти вечера начинаем выборку (вытягиваем трал). Циклон на подходе, и море начинает штормить. Матросы вытягивают лебёдкой из моря трал под вопли чаек, присоединяют насос. Рыба пошла на сепаратор и оттуда в трюм. Матрос цепляет парочку рыбин для кока. Надо же дать мне попробовать настоящий свежий минтай, к которому я всегда относилась равнодушно.
Кок Вячеслав Власов очищает филе от костей, маринует в майонезе и рыбных специях, обваливает в сухарях и на сковородку. Пять минут — и нежнейший минтай уже тает у меня во рту.
— Слушайте, это ж ум отъесть можно! — восклицаю я. — Очень вкусно!
Мои восторги экипаж разделяет. Нет ничего вкуснее свежей рыбы!
А когда на море качка…
Третий трал приносит 120 тонн. До нормы не хватает еще 150. И капитан принимает решение закинуть сети в четвертый раз. Мне сложно описать, как мужики вытягивали этот трал. Времени около 9 вечера. Темно. Волна захлестывает палубу, ветер норовит выдрать стропы с лебёдки. Судно раскачивает на волнах. В это же время неподалеку тянет свой первый трал траулер «Громобой», пришедший на промысел через сутки после нас. Волна сорвала их насос, и около 100 тонн рыбы вернулось в море. Несколько часов тяжелейшего труда впустую.
Наш экипаж свой улов вытянул. Выборка даже в таких условиях была успешной — 140 тонн. Всего мы поймали 490 тонн минтая. Чуть меньше нормы, но это уже результат.
Возвращение было тяжким. На трёх с половиной метровой волне траулер болтало, как щепку, несмотря на загруженность трюмов. Передвигаться было невозможно. Только лежать. Качнуло судно — и ты вместе с одеялом и подушкой съезжаешь по кровати. При следующем толчке тело само возвращается «на место». Сутки я ездила туда-сюда, поднимаясь только, чтобы выпить воды и сходить в туалет. Так как мы шли против волны, периодически судно ударялось в нее, как об стенку. В один из таких ударов я была на ногах. Швырнуло меня об дверь каюты знатно. Ни спать, ни есть в таких условиях невозможно. Как в шторм работают мотористы и прочие моряки — для меня загадка.
К чему я всё это столь подробно описываю? Мне хочется донести до читателя главную мысль: добывать рыбу — тяжелейший труд. Поэтому, когда вы видите на прилавках мороженый минтай без головы (б/г), знайте, что его добывали в очень непростых условиях.
Колхоз и санкции
Камчатский колхоз им. Ленина (именно сюда я приехала ловить рыбу) первым в России среди рыбодобывающих предприятий строит не только малые суда, но и мощный супертраулер, суточные уловы которого будут по 800 тонн. На нём же завод по глубокой переработке. Аналогов этому судну в России нет. И это в период жестоких санкций!
— С одной стороны, они нам помешали, — рассуждает председатель рыболовецкого колхоза имени Ленина Сергей ТАРУСОВ. — С другой, заставляют работать более эффективно. Например, до 2022 года около 10% выпускаемого нами филе минтая мы отправляли в Европу. Но рынок закрылся, и нужно было срочно перестраиваться. Выход — выпуск сурими. Это традиционный японский продукт — чистый белок минтая без рыбного привкуса. Из него делают многое, в том числе крабовые палочки и даже пончики и конфеты. Японцы давно уже истощили свою ресурсную базу (рыбы у них стало намного меньше), поэтому ищут поставщиков сурими на стороне. В том числе в нашем колхозе.
Ныне предприятие выпускает в год около 100 тысяч тонн готовой продукции. 60% уходит на внутренний рынок, 30% (в основном минтай б/г и камбала) — в Китай, 10% (икра минтая и лосося) — в Южную Корею.
Ставка тянет ко дну
Перерабатывают рыбу на фабриках. Их у колхоза несколько, но основная — в Петропавловске-Камчатском. Это современное модернизированное производство, которое выпускает десятки видов продукции — от мороженого минтая б/г до филе нерки, консервов и сурими. Автоматика настроена так, что на линиях в смену трудятся всего 30 человек. Оборудование европейское, японское. Сейчас идёт процесс импортозамещения, специалисты подыскивают китайские и российские аналоги запчастей.
Когда наш «Василий Каплюк» подошёл к причалу, к трюму тут же был протянут заводской насос, и по нему минтай отправился в резервуары со льдом, где будет ждать своей очереди на обработку.
Председатель колхоза Сергей Тарусов уверен: можно было бы делать намного больше, если бы не растущая ключевая ставка. В октябре её подняли до рекордных 21%. А следом взлетают ставки по кредитам.
— Модернизация производства, строительство судов происходят за счёт инвестиционных программ, — объясняет он. — И когда мы начинали, эти программы кредитовались под 7%, сейчас уже под 23%. Наши месячные платежи банкам измеряются сотнями миллионов рублей. Взять такие суммы из оборота, не ставя под удар зарплаты, общие затраты, крайне сложно.
Хотелось бы, чтобы кредиты для производственников стали дешевле.
— Только за пять лет инвестиции рыбодобытчиков достигли 286 млрд рублей, — обобщает проблему президент Всероссийской ассоциации рыбопромышленников (ВАРПЭ) Герман ЗВЕРЕВ. — Растут налоги: за прошлый год рыбаки уплатили в бюджет 90,5 млрд рублей. В рыболовстве высокие зарплаты — отрасль входит в топ-3 самых высокооплачиваемых в стране. Как результат, задолженность рыбаков по кредитам превышает 1 трлн рублей. Вынужден констатировать, что рыбодобывающая отрасль находится на грани масштабного экономического кризиса.
А цены стремятся к небу
— Минтай мы отдаем по 85 рублей за кг, филе — по 257, ниже опускать цены не можем, — говорит Сергей Тарусов. — Сейчас работаем при нулевой рентабельности. Строим флот, формируем экипажи, внедряем новые технологии, создаем рыбоперерабатывающие фабрики. Надо разбираться с цепочкой перекупщиков, которые увеличивают стоимость.
Глава ВАРПЭ Герман Зверев уверяет: сложно оценить количество трейдеров (посредников) на одну партию рыбы. В среднем не больше 1–3 в зависимости от региона, в котором рыба попадает в магазин.
— Доставка — удовольствие недешёвое, — говорит Герман Зверев. — По нашим оценкам, в прошлом году перевозка рыбы из районов вылова Дальнего Востока до прилавка в среднем выросла до 80 рублей за 1 кг. Для мороженого минтая, тихоокеанской сельди или сардины иваси это почти на уровне цены, по которой торгуют рыбаки. Но на пути рыбы «от моря до тарелки» есть ещё и переработчики — заводы, отдалённые от районов вылова, которые производят продукцию в потребительской упаковке, будь то порционные стейки или пресервы. Не будем забывать и о наценке продавца (не менее 25% от закупочной цены. — Прим. авт.).
По мнению руководителя ВАРПЭ, главным барьером для ценовой доступности рыбы в России является вовсе не длинная цепочка поставок, а архаичная логистика, сохранившаяся со времен СССР. Не хватает морозильных контейнеров, современной системы контроля температуры рыбы при перевозке, складов и холодильников для хранения.
Отчасти спасти ситуацию может Северный морской путь, если по нему запустить круглогодичную навигацию.
— Мы пробовали раз отправлять по Севморпути продукцию, это удобно, — говорит Сергей Тарусов. — И, если бы не сезонность, это была бы хорошая альтернатива единственной логистике по России — через Владивосток и потом железной дорогой в регионы. Порт перегружен. Северный маршрут вполне способен его разгрузить и организовать более доступную доставку рыбы.
— Со времён СССР бытует мнение, что рыба должна быть дешевле, например, курицы, — напоминает Герман Зверев. — Потому что в те времена советские власти вкладывали значительные средства в развитие и расширение промысла, рекламу рыбы, выделяли дотации на строительство флота и заводов, на обеспечение ценовой доступности продукции. Но сегодня рыбная отрасль работает иначе — государство не оказывает ей финансовую поддержку. И сам процесс добычи дорогостоящий и тяжёлый.
Тяжёлый — не то слово. Это я теперь по себе знаю.
