Геноцид мирного населения определяется не только понятиями Уголовного кодекса
Следственный комитет РФ продолжает расследование уголовного дела по признакам геноцида мирного населения в период Великой Отечественной войны. Сегодня активные работы новгородские следователи проводят у деревни Жестяная Горка Батецкого района, где оккупанты расстреливали мирное население. 22 июня после служения молебна об упокоении душ погибших митрополит Новгородский и Старорусский Лев назвал это траурное место новгородской Голгофой.
О ходе расследования преступления «без срока давности» мы беседуем с руководителем следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Новгородской области генерал-майором юстиции Николаем КОННОВЫМ.
— Николай Алексеевич, почему Следственный комитет РФ начал расследование преступлений против мирного населения нашей страны в период Великой Отечественной войны? И почему управление СК по Новгородской области начало свою работу именно у деревни Жестяная Горка?
— Это прямое поручение Президента РФ. Оно зафиксировано в протоколе Российского организационного комитета «Победа» в феврале текущего года. На нем президент поручил Генеральной прокуратуре, Следственному комитету, Министерству внутренних дел, Федеральной службе безопасности принять меры по установлению обстоятельств вновь выявленных преступлений против мирного населения в годы войны и лиц, причастных к ним. Здесь надо подчеркнуть — преступлений против мирного населения, необходимо выявить и привлечь к уголовной ответственности лиц, которые совершили эти преступления. Почему именно Жестяная Горка? Потому что это место преступления уже обозначено в архивных документах: оно фигурировало на новгородском процессе над нацистскими преступниками 1947 года, на месте расстрельных ям работала чрезвычайная комиссия, часть могильников вскрывалась, подсчитывалось число убитых. Обвинения в преступлениях против мирного населения, в том числе по Жестяной Горке, были предъявлены только немецкому генералу Курту Герцогу, а лица из числа исполнителей уголовной ответственности до наших дней так и не понесли.
— Вы уже упомянули работу чрезвычайной комиссии в сороковых годах, к этой теме возвращались позже — в 1965 году. Почему сейчас возникла необходимость в полноценных следственных действиях?
— На то время наш Уголовный кодекс не содержал статей по преступлениям против мира и безопасности человечества, например, таких, как «Геноцид» или «Применение запрещенных средств и методов ведения войны». А в Нюрнберге судили в первую очередь нацистских преступников. Поиск виновных лиц осуществлялся, спецслужбы работали, розыск шёл. Но по разным причинам все исполнители конкретных преступлений не были задержаны, доставлены в нашу страну и не понесли уголовной ответственности. В данный момент Уголовно-процессуальный кодекс позволяет возбудить дела по преступлениям прошлых лет, которые не имеют срока давности, собрать доказательства совершенных преступлений в отношении мирного населения, объявить этих преступников в розыск, вынести постановления о привлечении их в качестве обвиняемых и, если необходимо, принимать меры к их выдаче другими государствами. Второй момент — в рамках уголовного расследования мы можем узнать имена жертв. По архивным данным их известно немного — по той же Жестяной Горке всего 140 фамилий. 140 из нескольких тысяч! И третье, очень важное — неофашизм сегодня поднимает голову. Преступления, совершенные в нашей стране в годы войны, некоторые силы сейчас пытаются «обелить», мол, воевали против политического строя, против большевизма, а не против населения страны, и с этой позиции хотят пересмотреть итоги Великой Отечественной войны.
— Для ведения следствия вам переданы документы из архивов ФСБ по работе чрезвычайных комиссий. Сегодня вы опираетесь на них или проводите дополнительную работу?
— Здесь надо понимать, что архивы находятся в нескольких местах: в Новгородской области, а есть еще Центральный архив ФСБ. Что касается свидетельской базы, то нам пишут люди — потомки расстрелянных, которые по рассказам своих родственников знают, что здесь лежат их предки. Уточняют у нас информацию, хотят приехать. И нам необходимо еще определить конкретные места захоронений, установить их точные границы. Пример по той же Жестяной Горке — в годы войны дорога на Ленинград через эту деревню проходила немного в другом месте. Мы опрашивали сына члена чрезвычайной комиссии, которая в 1947 году вскрывала эти могильники. Выезжали с ним на место, он указывал, где примерно в то время были захоронены останки. Он — свидетель, ему многое рассказывал отец. Будем разыскивать новых свидетелей, в том числе через средства массовой информации. И если получим данные по родственникам погибших, то уже в законном порядке будем признавать их представителями потерпевших.
— Почему вы приняли решение обследовать абсолютно всю предполагаемую территорию места совершения преступления у Жестяной Горки и по возможности эксгумировать всех погибших? Там же тысячи…
— Совместная работа с поисковой экспедицией «Долина» помогла установить, что площадь захоронений очень обширна. Сначала эксгумировали первые останки из небольшого захоронения — 28 человек. По фрагментам одежды и личных вещей убедились, что это мирное население. Смерть людей наступила насильственным путем и в разное время года. Но здесь необходим сплошной метод работы, чтобы не пропустить ни одну жертву, установив точное количество убитых. Сегодня, по архивным данным, здесь покоятся 2600 человек. Но есть еще участок у реки Луга. И по подсчётам наших следователей, число погибших может достичь и пяти тысяч.
— Каковы результаты проводимой следователями эксгумации на сегодняшний день?
— Уже эксгумировано более 400 погибших. Особая боль — останки убитых детей, их поднято 14. К сожалению, будет больше. Эксгумационные работы мы стараемся провести до наступления морозов. Потом предстоят судебно-медицинские экспертизы, экспертизы ДНК, формирование банка данных по найденным нами погибшим. В работе нам помогают поисковики «Долины», министерство обороны предоставило в помощь подразделения 90-го отдельного специального поискового батальона Западного военного округа. Они оснащены техникой, и это сильно нам помогает.
— У Жестяной Горки работает определенная группа следователей или вы используете некий вахтовый метод?
— Костяк — это следователи по раскрытию особо важных дел, следователи-криминалисты. На постоянной основе мы привлекаем следователей территориальных следственных отделов. Это очень полезно и в воспитательном, и в профессиональном планах. Здесь очень большой масштаб следственных действий — 400 тел на небольшом участке. Надо уметь все вовремя осмотреть, зафиксировать и направить на судебно-медицинскую экспертизу.
— Когда закончатся следственные действия у Жестяной Горки, будете ли вы работать на других подобных местах преступлений в Новгородской области?
— Пока уголовное дело возбуждено именно по Жестяной Горке, и на сегодняшний день мы работаем по нему. Для возбуждения новых уголовных дел нужны основания: материалы, объективные данные, обращения граждан. Должны быть соблюдены все процессуальные действия. Здесь особая роль принадлежит поисковой экспедиции «Долина». Это шаг к выявлению преступлений с более чем 70-летней давностью. Мы привыкли работать по преступлениям, совершенным совсем недавно, а тут столько времени прошло. Работа начинается с нулевого цикла — с регистрации сообщения о преступлении.
— Мы знаем, что управление СК по Псковской области начинает проводить такую же работу на месте убийств десятков тысяч мирных граждан. Обращались ли псковские коллеги к вам как уже имеющим опыт такого следствия?
— Пока таких обращений не было. Теоретически могут быть. Мы же один Следственный комитет РФ. Если псковскими коллегами будут возбуждены уголовные дела, они могут быть приняты к производству Главным следственным управлением.
— Вы руководитель управления Следственного комитета РФ по Новгородской области – лицо официальное и обязанное быть беспристрастным с точки зрения закона. Но сложилось ли у вас личное отношение к расследованию?
— Мы все потомки тех, кого затронула Великая Отечественная война. Мои бабушка и дедушка, мои родители из Орловской губернии. Дед воевал. Моя мама, её сестры и братья были малолетними узниками фашизма. Мы росли и воспитывались через призму этих событий, через официальную и свою внутреннюю их оценку. Фашизм — идеология, которой не место в человеческом обществе. А сегодня, поднимая череп расстрелянного мирного жителя, в котором видишь пулевое отверстие, видишь останки убитых детей, — понимаешь, что фашизм воскреснуть не должен.
— И ваши сотрудники, работая у Жестяной Горки, тоже пропускают это через себя?
— У нас служат молодые ребята, работа у них сложная, расследуют серьёзные дела, много видят убийств, трупов, крови, и, казалось бы, нервы должны быть натренированы. Но когда мы только начали первые следственные действия — вскрытие расстрельных ям, эксгумацию останков, они сами все увидели и поняли, что здесь было совершено в те годы и кто стал жертвами тех преступлений, тогда и для себя делают уже совсем другие выводы. Наверное, становятся более серьёзными и взрослеют быстрее, чем в обыденной жизни.
