В воскресенье, 15 сентября, работники лесного хозяйства будут отмечать свой профессиональный праздник. Курирующий эту отрасль заместитель председателя правительства Новгородской области Тимофей ГУСЕВ рассказал «НВ», как в нашем регионе восстанавливают лес, насколько мы используем его экономический потенциал и почему нужно менять отношение людей к экологии.

— Тимофей Борисович, давайте начнем с одной из самых важных тем — лесовосстановления. Как у нас с этим обстоят дела?

— Для начала нужно сказать: есть искусственное лесовосстановление и естественное. Дискуссии о том, какая из этих мер более эффективна, идут часто, но мы видим, что сейчас в Любытинском районе, где был ветровал, естественное лесовосстановление идет очень хорошими темпами. Мы уже сейчас переводим часть пострадавшей территории в лесопокрытые площади. Содействие естественному лесовосстановлению дает хороший результат. Но, как правило, людей больше интересует то, что связано с искусственным лесовосстановлением. С этого года мы в основном переходим на закрытую корневую систему, на саженцы, которые были выращены в теплицах. У них очень высокая выживаемость. В целом лесовосстановление в этом году будет проведено на площади 3,5 тысячи гектаров. Существует определенная нехватка сеянцев. Сегодня мы вынуждены докупать их за пределами региона. При средней годовой потребности в 15 миллионов штук сеянцев хвойных пород дефицит составляет 5 миллионов. Но мы стараемся развивать и свое питомническое хозяйство. Очень хорошо работает Маревский питомник леса, производящий основную массу сеянцев — в среднем два миллиона в год. Активно занимаются лесовосстановлением и арендаторы, у которых есть свои питомники: ООО «Норд», ООО «Хвойная-Лес», ООО «Леспром».

— Какие породы деревьев в основном высаживают?

— Сосну и ель. Хвойные породы деревьев представляют наибольшую ценность с экономической точки зрения, поэтому всё лесовосстановление связано с ними.

— Кстати, об арендаторах. Расскажите, как контролируется процесс выделения им лесных участков?

— Контроль идет на всех этапах — с момента, когда мы отводим арендатору участок, до его сдачи после проведения рубок и лесовосстановительных мероприятий. Это технически сложный процесс, где есть множество инструкций и правил, которые необходимо соблюсти, начиная от площади сплошных рубок и заканчивая степенью приживаемости саженцев. Вся эта педантичная работа ложится на плечи лесничих, и они занимаются ею постоянно. Арендатор не имеет права рубить то, чего он не заявлял. Когда он делает проект освоения лесов, учитываются возрастной состав деревьев, их порода, местонахождение участка, где будет вестись рубка. С прошлого года мы активно применяем для контроля за тем, как идет работа, беспилотные летательные аппараты, которые определяют качество восстановленного леса, приживаемость саженцев, анализируют породный состав.

— Насколько добросовестные в Новгородской области арендаторы?

— Такова основная их часть. Если сравнивать с ситуацией в целом по Северо-Западу, я бы не сказал, что у нас есть какие-то злостные нарушители. Основные проблемы связаны с малыми арендаторами, потому что их много и они не всегда могут заложить в себестоимость своего леса правильное строительство дорог, правильное лесовосстановление. Есть те, с кем мы расторгаем договоры аренды, судимся, но на крупных арендаторов я не жалуюсь. Как минимум, они быстро реагируют на любые замечания. Это в их интересах, так как если они ничего не будут делать, им не продлят договор аренды.

— Проблема незаконных рубок для нас актуальна?

— Она актуальна для любого региона. Для Новгородской области — в меньшей степени, чем, скажем, для Восточной Сибири, где просто в силу географических особенностей сложнее отследить нарушителей. Мы с помощью новых методов контроля, в том числе используя беспилотную технику, существенно увеличили количество выявленных незаконных рубок. Я сейчас говорю о тех случаях, когда, к примеру, электрики или газовики строят линейный объект, нанимают подрядчика. Он знает, где ему нужно рубить лес, но решает прихватить еще чуть-чуть. Это незаконная рубка промышленного масштаба. Вот таких нарушителей мы стараемся ловить в первую очередь, доводить до уголовного дела и возмещения ущерба. Одно время их выявляли очень много, количество незаконно заготовленной древесины выросло в пять-шесть раз, но в этом году мы видим, что количество таких нарушений идет на спад. В сравнении с аналогичным периодом 2018 года в 2019-м произошло снижение объема незаконно заготовленной древесины на 25% и причиненного ущерба — на 28%. Люди уже понимают, что заниматься незаконной рубкой бесполезно: мы с воздуха мгновенно всё увидим.

— Насколько мы используем экономический потенциал лесов?

— За два года мы увеличили платежи в бюджетную систему от использования леса более чем в два раза при фактически том же объеме расчетной лесосеки. В 2018 году доход составил около 614 миллионов рублей. В 2020 году, после завершения всех приоритетных инвестиционных проектов, мы планируем получать около одного миллиарда рублей. То есть потенциал роста имеется. Я сейчас говорю только о заготовке и использовании, не затрагивая тему переработки леса, которая очень развита в Новгородской области. Наиболее динамичный рост из всех отраслей промышленности региона за последние три года показывает как раз лесная промышленность. Наш плюс — это логистика: Европа, Восточная Азия, весь мир открыт перед нами. Но есть фактор, который сдерживает наше развитие. Это сырьевая база. Уже лет пять-десять назад перерабатывающие мощности Новгородской области значительно превысили сырьевой потенциал, который есть у нас на территории. Чтобы загрузить их, нам надо ввозить лес из других регионов. На имеющейся расчетной лесосеке, а это около 8 миллионов кубометров, можно вырасти еще в полтора-два раза. Дальше — сложнее, потому что другим регионам выгоднее не продавать лес нам, а перерабатывать у себя.

— То есть выход — расти самим?

— Тут вступают в дело природные и климатические факторы. Средний цикл лесовосстановления в нашей климатической зоне — 80–90 лет. С существующим объемом инвестиций и перерабатывающих мощностей мы можем, скорее, зафиксировать отрасль на определенном уровне. Сейчас наша задача в том, чтобы существующие предприятия были стабильно обеспечены сырьем на среднесрочную перспективу. Решив ее, мы сможем считать, что в принципе сбалансировали развитие лесной отрасли.

— Крупные лесные пожары в этом году обошли нас стороной?

— Да, это так. Я хотел бы выразить благодарность за то, как поставлена в регионе работа по их предотвращению и ликвидации. Ведь в чем секрет успешной борьбы с лесными пожарами? Мелкие не должны превратиться в крупные. У нас был зарегистрирован 31 мелкий пожар. Каждый из них потенциально имел возможность стать федеральной новостью, особенно пожар в любытинском ветровале или в труднодоступных лесничествах в Маловишерском районе. Но все очаги возгорания были локализованы и ликвидированы в течение трех суток. Тут важны и правильно выстроенные взаимоотношения с системой космического мониторинга, благодаря которой мы можем мгновенно засечь термоточку. Мы видим даже крупные костры, которые люди жгут во дворах, и идем их проверять, если это происходит вблизи лесного массива. У нас налажено авиапатрулирование, практически 70% области накрыто сетью видеокамер на вышках сотовой связи. С помощью них также выявляются пожары.

— А сами новгородцы к лесу относятся бережно?

— К сожалению, нет. Я до сих пор не могу понять, что происходит в головах у тех, кто считает нормальным после пикника не убрать за собой. Есть и такие, кто специально приезжает в лес, чтобы выкинуть мусор. Возвращаясь к теме лесных пожаров, можно сказать, что из 31 как минимум половина началась из-за человеческого фактора. Пожар в Любытинском районе, один из самых масштабных, возник по вине рыбаков, которые оставили непотушенный костер. Мы их нашли, завели на них уголовное дело. Низкий уровень самосознания людей — это колоссальная проблема. Сколько бы техники и методов работы мы ни изобрели, всё это не поможет, если люди не станут задумываться о последствиях своих действий.

— То есть надо работать с самими жителями, менять их отношение к природе?

— Конечно. Но многим людям моего поколения никогда не говорили, что выбросить мусор на обочину — дурной тон. Нашим детям сейчас это говорят, и я знаю многие семьи, где мама с папой еще не в курсе, что надо внедрять раздельный сбор мусора, а дети знают об этом. Видимо, должна пройти смена поколений, чтобы самосознание стало включать в себя заботу об экологии.

— Хотите что-то сказать работникам лесной отрасли в преддверии их праздника?

— Безусловно, хотелось бы поздравить всех и поблагодарить за работу. Два с половиной года назад, когда мы решили по-новому взглянуть на развитие лесной отрасли региона, люди, которые трудятся вместе с нами, нас услышали. Я говорю сейчас обо всех — от министра до лесничего. Мы все работаем ради общей цели, и я убежден: сейчас мы уже доказали с помощью цифр, что выбранный путь был правильным. За это я хочу выразить огромную благодарность работникам отрасли. Именно их усилия позволяют нам в рейтингах Рослесхоза по стране уверенно держаться в первой двадцатке.