В компании монахов, готов, купцов, пожарных, а также «подсудимых с шайками»
Никольская улица появилась «всего лишь» в XVIII столетии, отрезав южную часть Ярославова Дворища от его современной территории. Как результат регулярной планировки, положившей конец извилистой сети средневековых улочек.
С XII века здесь находился деревянный храм, посвящённый сразу 318 святым — так новгородцы почтили память святых отцов, участвовавших в Никейском соборе. Каменную церковь «Святых отец иже в Никее» возвели в 1308 году и полностью перестроили в 1430 году. В XVIII веке обедневший храм приписали к Никольскому собору, а после пожара 1745 года решили не восстанавливать. Вскоре он — «опустелый и гнивший» — был разобран.
«Вода до врат»
Рядом в XVI веке писцовые книги упоминают Отцовскую улку. Она шла от Михайловой улицы к Волхову, и на этом «речном» конце был устроен Рождественский монастырь — одна из самых молодых обителей Новгорода. Её основание связано с иноком-юродивым Арсением. Почившего в 1570 году Арсения стали почитать как местного святого, так обитель получила своего небесного покровителя. Однако в том же году во время опричного разгрома Новгорода был убит земной покровитель монастыря — Фёдор Сырков. Лишившийся ктитора монастырь богатством не отличался. Два его храма, посвященные Рождеству Богородицы и Рождеству Христову, долгое время были деревянными. Кроме пожаров, монастырь часто страдал от наводнений. Например, в 1650 году «вода была до монастырских ворот, а гроб преподобного (Арсения) и церкви быша в воде».
После пожара 1722 года разорённую обитель приписали к Юрьеву монастырю для устройства городского подворья. Была возведена первая каменная постройка — часовня над могилой преподобного Арсения, через несколько лет превращённая в церковь. Полвека спустя по распоряжению митрополита Гавриила мощи перенесли в Кириллов монастырь. Маленькая церковка на берегу Волхова оставалась последним напоминанием о Рождественском монастыре. Пожары и наводнения, наводнения и пожары — за полтора столетия её ремонтировали и перестраивали пять раз, а в 1900–1906 годах выстроили заново. При реконструкциях советского времени церковь сохранилась, но была лишена главы и колокольни.
Щепки раздора
Участок южнее Дворища ещё в начале XII столетия был выбран для устройства резиденции европейских купцов. Название — Готский двор — связано с островом Готланд, чьи купцы играли значительную роль в торговле Новгорода с Европой в XI–XIII веках. Позднее основным партнёром Новгорода становится Ганза, Готский двор арендуют немецкие купцы, выплачивая ежегодно властям Готланда 5 марок серебром. С этого времени в источниках встречается новое название двора — Немецкий речной.
С середины XII века новгородские летописи не раз упоминали находившуюся на территории двора «Варяжскую божницу», не называя её посвящения. О том, что первый в Новгороде католический храм был освящён в честь святого Олафа, мы узнаём только из скандинавских источников. В XIV веке, вероятно, после пожара, церковь Олафа перестаёт существовать.
Отношения новгородцев с общиной приезжих купцов складывались непросто. Хотя торговля приносила немалые выгоды, разница менталитетов и веро-исповеданий вела к конфликтам. Ссоры возникали и, казалось бы, по пустякам. Так, в 1439 году при ремонте ворот Готского двора, выходивших на Михайлову улицу, для устройства новых столбов потребовалось «оттесать немного, примерно в ширину ладони, в одном месте от одной из мостовых плах». Несколько щепок вызвали бурную реакцию уличан, старосты церкви святого Михаила обвинили приказчика двора в том, что он (устанавливая косяки. — Прим. авт.) украл их землю. Раздавались угрозы, что его повесят на воротах вместе с «отёсанной щепой». Даже посадник Иван Лукинич не мог окончательно примирить стороны. Уличане требовали вернуть косяки ворот на своё место. Русского плотника они оштрафовали и не дали ему закончить установку дверей. В ответ немецкие купцы стали требовать разобрать сараи новгородцев, накренившие ограду двора внутрь... Неизвестно, чем это закончилось. Нет и источников, поясняющих, когда Готский двор прекратил своё существование. Вероятно, это произошло в середине XVI века.
Небоскрёб Кузнецова
Никольская улица получила название по Николо-Дворищенскому собору. В 1919 году, когда место православных святых заняли деятели российского и международного революционного движения, её переименовали в улицу Карла Либкнехта. В 1946 году она получила имя выдающегося русского (отнюдь не чужого новгородцам) полководца, став Суворовской. Наконец, в 1991 году было возвращено первоначальное название.
На южной стороне, напротив храмов Дворища, и сейчас стоят каменные дома — ровесники самой улицы. Так, длинный двухэтажный дом со сквозным проездом во двор был построен, по всей видимости, в конце XVIII века. Первоначально здание было меньше и без проезда. Оно принадлежало купцам Еремеевым, затем перешло к купцу Лучникову, устроившему доходный дом. Пожалуй, самым известным арендатором квартиры был Михаил Валерианович Муравьёв — историк, археолог, краевед, председатель Новгородского общества любителей древности.
По соседству, на углу с нынешней Большой Московской улицей, в конце XVIII или начале XIX века был построен ещё один каменный дом. Точнее, целая усадьба — на прилегающем участке уместились флигель, каретник, конюшня, коровник... Ближе к концу XIX столетия дом перешёл в собственность купцов Вороновых, открывших магазины и сдававших квартиры в наём. В начале XX века здесь также жили историки, члены общества любителей древности Иван Васильевич Аничков и Александр Иванович Капгер.
А у волховской набережной купцом 2-й гильдии Кузнецовым был построен, вероятно, один из самых высоких домов старого Новгорода — аж в четыре этажа. В 1865 году тут открылся Новгородский общественный банк, первым директором которого был владелец дома, в 1891 году дом выкупил город. Во дворе стоял флигель, занимаемый городским ассенизационным обозом — четырьмя повозками с бочками. В надстроенном в 1913 году втором этаже были обустроены квартиры и зал для собраний Новгородского вольного (то есть добровольного) пожарного общества.
Оно возникло в 1900 году. Члены таких обществ «путём упражнений» приобретали «нужную опытность в пожарном деле». В их число входили иные весьма уважаемые жители. Так, брандмейстером пожарной команды числился потомственный почётный гражданин А.А. Соловьёв.
Ходьба по клавишам
Среди зданий, вытянувшихся в этом квартале вдоль берега Волхова, в конце XIX века были торговые бани купца Фёдорова. Мужские бани делились на три отделения: «простонародное», «дворянское» («четвертные бани») и семейные бани или «нумера». «Четвертные бани» для женщин по вместительности мало чем отличались от «нумеров» — не более семи человек. Разница была лишь в том, что за «нумера» плата вносилась целиком, одной суммой, а за «четвертные бани» каждая посетительница платила по отдельности. Плата составляла от полутора до трёх копеек серебром в простых банях, 5—10 — в «четвертных» и от 30 копеек до рубля в «нумерах».
Состояние новгородских бань оставляло желать лучшего. Современник писал в 1860 году: «Грязные, закопчённые, с выбитыми стёклами в окнах, заклеенными там и сям бумагою или заткнутыми неопределённого цвета тряпками, они с первого взгляда говорят не в свою пользу». Не лучше было и внутри: «Плохо сколоченный пол, в котором доски как клавиши на фортепианах скачут под ногами, угрожая придавить кому-нибудь ногу и обдавая вас на каждом шагу холодным ветром...».
Жаловались новгородцы и на недостаточное количество мыльщиков, за которыми приходилось охотиться, «как за драгоценным пушным зверем». В местах хранения одежды было невероятно тесно: «Здесь рядом и мужик, и чиновник, и важный барин, и офицер стоят и ожидают своего белья, как подсудимые решения своей участи». Чтобы поскорее получить свою одежду, приходилось давать «взятку» гардеробщику...
Илья ХОХЛОВ,
Вячеслав ВОЛХОНСКИЙ,
научные сотрудники НГОМЗ
