На перекрёстке улиц Стратилатовской и Новолучанской в Великом Новгороде стоит древний храм Фёдора Стратилата на Щиркове улице. Ранняя история Фёдоровской церкви до сих пор остаётся предметом дискуссий историков и искусствоведов. Новгородская первая летопись сообщает об основании церкви Фёдора Тирона в 1115 году, поздние источники уверенно пишут о строительстве именно на Щиркове улице.

Железнодорожный вокзал. Открытка начала XX в. издания И.И. Дорера из собрания Новгородского музея-заповедника

Интрига с датировкой возникла несколько десятилетий назад при археологическом изучении церковных фундаментов. По строительным приёмам их можно датировать не началом, а концом XII века. Не совсем понятно, когда храм сменил своё первоначальное посвящение — со святого Фёдора Тирона на святого Фёдора Стратилата. В конце XIII века церковь обрушилась и в 1292–1294 годах была построена вновь на старом основании.

Здесь был Якоб

Щиркову улицу не найти на плане Великого Новгорода. А в XVI столетии на ней располагалось более 130 дворов, она пересекала всю Софийскую сторону от вала до берега Волхова. Уже в московское время жители улицы вновь основательно перестраивают церковь Фёдора и освящают её в 1546 году. Вероятно, именно в ходе этой перестройки храм получил пятиглавое завершение, не характерное для посадских церквей периода новгородской независимости.

Смута начала XVII столетия стала одним из самых тяжёлых периодов в истории города. Опись 1617 года показывает состояние церкви после шестилетнего пребывания в Новгороде шведских войск под управлением Якоба Делагарди: «кровля ободрана и паперти обозжены и стены порозбиты… а колокола два взяли немцы». В стенах разорённого храма оставались только иконы, одно Евангелие, несколько ветхих риз и два разломанных паникадила. Разорение Неревского конца было столь велико, что спустя несколько десятилетий после ухода шведов жизнь в этой части города так и не восстановилась.

Картину запустения городских кварталов мы можем увидеть в описании Софийской стороны 1632 года: «от пустые церкви царя Константина, до пустые ж до каменные церкви Фёдора Стратилата пашенные земли хлеб сеян 75 сажен. А от того пустого храма… по пустой Щиркове улице до Земляного до большого валу до Щирковских ворот пустых огородных мест 123 сажени. Да от того ж храму от Фёдора Стратилата на другую сторону через пустые же улицы Холопью да Яковлю… пустых и садовых и огородных и пашенных мест 340 сажен».

Стрелецкий десант

Только в конце XVII века на улице появились новые жильцы, а у храма — новые прихожане. Ими стали присланные в Новгород «на вечное житьё» московские стрельцы, до этого тянувшие свою армейскую лямку в Пскове. По сути это была ссылка. В 1682 году стрельцы устроили в Москве бунт, после чего самых неблагонадёжных удалили из столицы, разместив их по провинциальным гарнизонам. Но пострадали и те, кого во время бунта в Москве не было: многим стрелецким приказам путь домой был заказан.

Формально они продолжали считаться московскими и пользоваться присвоенными им привилегиями. Например, получали повышенное по сравнению с «городовыми» стрельцами жалованье, по праздникам и в иные «нарочитые» дни носили цветные кафтаны, «как и на Москве». При этом местным властям предписывалось «обнадеживать их государскою милостию», чтобы стрельцы «не оскорблялись и в тех городех жили с радостию» и «служили верно». Надо сказать, это был уже третий стрелецкий приказ (то есть полк) в Новгороде. До него здесь уже несли службу собственно новгородские стрельцы и ещё один московский стрелецкий приказ, присланный на усиление местного гарнизона ранее (теперь он в противовес новому стал «Старым Московским приказом»).

Вновь прибывшим служилым отвели «пустые места и огороды» на Щиркове и «в иных улицах». Событие нашло отражение даже в городской топонимике: в одном из документов того времени стоявший на Щиркове улице храм обозначен как «церковь каменная Феодора Стратилата в Стрелецкой улицы».

Возможно, со стрелецким заселением связано и возобновление богослужений в Фёдоровском храме. В ходе ремонта барабаны церкви украсили нарядными фризами из изразцов, покрытых глазурью. При этом строители для украшения использовали плитки из обычных печных наборов. В 1688 году храм был освящён митрополитом Корнилием. Сейчас о «стрелецкой» странице в истории Фёдоровской церкви напоминает медное блюдо (оно экспонируется в Воротной башне Гостиного двора) — вклад сына урядника «Московского нового приказу», сделанный им в 1690 году.

Анна Григорьевна и раклы

Неподалёку от церкви Фёдора Стратилата, только уже за валом, располагался железнодорожный вокзал. Он находился в районе нынешней улицы Германа, напротив завода «Алкон».

Вокзалом Новгород обзавёлся по случаю открытия в 1871 году узкоколейной железной дороги, связавшей его с Чудовом, а через него — с Петербургом. Этот вид транспорта сыграл немаловажную роль в развитии Старорусских минеральных вод, ведь теперь жителям обеих столиц достаточно было доехать до Новгорода и пересесть на следовавший в Старую Руссу пароход.

Среди путешествовавших из Петербурга в Старую Руссу и обратно был и Фёдор Михайлович Достоевский с семьёй. В 1875 году его супруге Анне Григорьевне пришлось пережить небольшое дорожное приключение. В Новгороде она обнаружила пропажу чемодана, в котором, помимо личных вещей, находились записные книжки мужа и рукопись романа «Подросток». Тут же вышла из вокзала, нашла на дворе двух извозчиков и крикнула: «Кто свезёт меня на пароходную пристань, туда и обратно, даю полтора рубля!». Парень лет девятнадцати согласился.

«Пока ехали городом, то при фонарях и прохожих было не страшно. Но когда переехали Волховский мост и завернули направо, мимо каких-то длинных амбаров, то у меня захолонуло на сердце: тут, в темноте, в углублении амбаров, казалось, прятались люди, и даже двое каких-то оборванцев стали за нами бежать. Парень мой вструхнул и пришпорил лошадь так, что она помчалась вскачь. Минут через двадцать подъехали к пристани. Я соскочила с пролётки и по мостику побежала к пароходной конторке. В ней всё было темно, очевидно, сторож спал».

Анне Григорьевне удалось разбудить сторожа и отыскать чемодан, но извозчик отказался сойти с козел, боясь, что лошадь угонят. Пришлось тащить самой, останавливаясь на каждом шагу. Извозчик поднял чемодан, Анна Григорьевна уселась на него с намерением никому и ни за что не отдавать.

«Кучер стал хлестать свою лошадь, мы быстро пронеслись мимо каких-то окликающих нас фигур и выехали минут чрез пятнадцать на Торговую площадь. Тут было безопасно. Мой возница ободрился и стал рассказывать, какого страху он натерпелся: «Хотел было уехать, да побоялся вас оставить. Тут два «ракла»* подходили, допрашивали, я сказал, что привёз мужика, а как услышали, что вы с кем-то кричите, то и отошли».

Так, только благодаря решительности Анны Григорьевны, русская классическая литература не лишилась одной из своих жемчужин. А с 1878 года в Старую Руссу из Новгорода можно было попасть и по вновь открытой железнодорожной ветке.

Под асфальт

Рядом со зданием вокзала находилась часовня, приписанная к церкви Флора и Лавра. В 1923 году президиум горисполкома постановил ликвидировать её «как находящуюся в пределах государственного учреждения и нарушающую своими обрядами общественный порядок». Имущество часовни передавалось храму, а само здание — «железнодорожной администрации для использования по усмотрению последней». Спустя два десятка лет война стёрла с лица земли и вокзал, и часовню.

После войны вокзал решили построить на другом месте. При закладке нового здания сотрудник Новгородского музея Борис Мантейфель зафиксировал остатки каменного сооружения: «обнаружены части стен и остатки фундамента какой-то церкви... Погребения 30–40 см от поверхности. Крестик XVI–XVII вв. Два вкладных каменных креста XIV–XV вв. Топор XVI–XVII...». Так были обнаружены археологические следы Никольского с Поля монастыря. Он был основан в 1390 году на братской могиле-скудельнице в конце Легощей и Чудинцевой улиц.

В 1418 году, во время восстания городских низов в Новгороде, монастырь был разорён восставшими, так как в нём располагались боярские житницы. В XV–XVI веках ансамбль монастыря состоял из двух каменных храмов — Никольского собора и церкви Рождества Богородицы с трапезной палатой. Во время шведской оккупации города в 1611–1617 годах обитель была разорена и, вероятно, позднее не возобновлялась. Подземные остатки монастырских построек находятся под северной частью современного вокзала и в 20–40 метрах к северу от него. Ныне вся эта территория заасфальтирована.

__________________________________

*Ракл — мелкий хулиган (жарг.)

Илья ХОХЛОВ, Вячеслав ВОЛХОНСКИЙ

научные сотрудники НГОМЗ