«Знаете, какой самый трагический эпизод рыбалки? Нет, не сорвавшийся с крючка окунь-великан. Не откушенная щукой любимая блесна. Это — сматывание удочки. День счастья закончился. Завтра ещё один такой день. А потом… Скорей бы суббота!».

Из заметок Вагифа Агаева

Честно говоря, не совсем ясно, зачем Вагифу Исмаиловичу журналист. Он ведь и сам мастак истории рассказывать, да таким лёгким слогом, что наш брат-репортёр ещё и позавидует. И аудитория читателей у него огромная — в Интернете, естественно. Десять лет назад Агаеву захотелось найти себе в социальной Сети компаньонов для рыбалки, но в процессе поиска душа развернулась, и он взял да и создал в ВКонтакте рыбацкую группу, которая сейчас объединяет более 16 тысяч новгородских рыбаков. Теперь и с попутчиками-рыбаками проблем нет, и свои рыбацкие зарисовки есть где опубликовать.

Но мне, тем не менее, подфартило! Вагиф Исмаилович согласился встретиться и побеседовать. Разговоры о рыбалке — это ведь тоже удовольствие.

На столовую вилку

Как рыбаку не помнить свою первую рыбалку? Конечно, Вагиф Исмаилович помнит. Жили с матерью без отца, периодически переезжали, хватало и проблем, и неустроенности быта, но родное село Опеченский Посад всё равно на всю жизнь запомнилось славным, любимым. Там когда-то жили предки — лоцманы, купцы, ремесленники — там же девятилетний Вагиф первый раз взял в руки… нет, не удочку. Столовую вилку, чтобы поймать на неё рыбку в Мсте.

— Это была своеобразная рыбалка! — вспоминает он. — Мы с мальчишками ходили по реке босиком. Дно каменистое, ходить не очень удобно, зато камешек поднимаешь, а там рыба — можно её прямо на вилочку подцепить. А потом на леску — и за спину. Приходишь домой — кошки довольны.

А удочка? Вагиф Исмаилович, конечно же, помнит и свою первую удочку:

— Сосед подарил. Заядлый рыбак был, вот и заметил у меня к этому делу интерес. Я тогда летом у бабушки жил, на Карельском перешейке. Там места обалденные. Леса, озёра. Вот он и сделал мне удилище. Из березы. А я был самым маленьким в классе — и девчонок меньше, и пацанов. Оно для меня было неподъемным, это удилище! А всё равно — здорово. Впрочем, когда потом появилась бамбуковая удочка, жизнь моя сразу улучшилась. А еще позже мать приехала в отпуск и спиннинг мне привезла. Вот это было счастье! Это был 1968 год.

Тренироваться закидывать этот спиннинг десятилетний Вагиф уходил на поляну за домом у соседей. Изо всех сил учился справляться с «бородой» — в смысле леску распутывать. А когда отправлялся на озеро, то приносил с собой уже более весомый улов, чем тот, что был в Опеченском Посаде.

— Однажды щуку поймал, — рассказывает он. — А у меня как раз бабушка в тот момент в больницу легла подлечиться. И я решил её порадовать. Разделал эту рыбину, посолил, в муке обвалял, изжарил и ей принёс. Как она обрадовалась! Перед другими пациентами хвасталась моей щукой.

Во-о-от такая рыба!

Жизнь шла. Менялись места жительства и работы, семейные обстоятельства, появлялись новые увлечения, но страсть к рыбалке только росла. Постепенно Вагиф Исмаилович заинтересовался подлёдным ловом.

— И не скучно вам? — не могу удержаться я от вопроса. — Сидишь, мёрзнешь, ждёшь чего-то.

— Скучно?! — Вагиф Исмаилович даже подаётся вперёд. — Так ведь это же рыбалка! На ней не скучно, даже если рыба не клюёт! Сидишь, думаешь. Никто тебя не отвлекает. Разве думать — скучно? На рыбалке проводишь целый день, а мечтаешь о ней целую неделю до этого дня. Берешь с собой термос, еды какой-нибудь. У меня, например, следующий принцип. Я обедаю перед рыбалкой, а завтрак с собой беру. Так рациональнее.

Рассказывая о рыбалке, Вагиф Исмаилович сосредоточивается прежде всего не на том, что он поймал, а на том, что увидел. Какой лес был вдоль озера, как сумерки легко на землю опустились, как летучие мыши пролетали у него над головой. О реках и озёрах Новгородчины он рассказывает так захватывающе, что кажется — знает их все наизусть. Но если спросить напрямик, то, конечно, отшутится: «Нет, все не знаю. Но кое-какое представление имеется!».

К слову, Вагиф Исмаилович уверен, что рыбаки — самые честные люди на Земле. И если говорят, что «во-о-от такую» рыбу поймали, значит, поймали! Самому, правда, «во-о-от таких» ловить не приходилось.

— У меня самый большой улов — щука на 3 кг, — без всякого сожаления говорит он. — По сравнению с тем, что другие рыбаки ловят, — это мелочь. А для меня — радость. Я её лет 20 назад на Мсте поймал. Тащу и уже чувствую, что она большая! Когда вытащил, оказалось, что она очень длинная, но не толстая. Рыбачил я тогда с другом. И вот идём мы с ним по Божонке, а у меня эта щука на палку надета, палка на плечо положена. Идём не спеша, на нас все смотрят. Встретим знакомых — стоим, разговариваем, я и так повернусь, и эдак. Пусть люди любуются, мне не жалко!

То, чего мы пока не знаем

Рыбалка — не единственное увлечение, которое Вагиф Исмаилович пронёс через всю жизнь. С конца 1980-х годов он серьёзно занимается поисковой работой и почти каждую весну, за редким исключением, отправляется со своим отрядом на Вахту Памяти.

— В 1980-е годы газеты очень много писали о поисковиках, — вспоминает он. — Я читал про них и думал: я никогда не смогу попасть в такой отряд. Правда! Мне казалось, что это примерно то же самое, что попасть в отряд космонавтов. Такие там люди удивительные, таким важным делом занимаются.

Но жизнь свела. И он тоже стал таким же, необыкновенным — в чём сам, конечно, теперь ни за что не признается. В свой первый день в Мясном Бору он со своей командой не нашел ни одного солдата, а вот в лесу заблудился. Замерзли, вымокли и проголодались страшно, уже в октябрьской тьме вышли к своему большому отряду. Многим новичкам тогда на всю жизнь хватило впечатлений, чтобы понять, что быть поисковиком — труд не для них. А Вагиф Исмаилович, наоборот, осознал — его это дело. И до сих пор вспоминает, какие тогда над лесом звёзды сверкали. Хотелось лечь на землю и только на них и смотреть. Вот только — холодно.

Сколько за 30 лет удалось поднять солдат? Такой статистики он не ведёт, но многих найденных помнит по имени-отчеству. Все они ему теперь не чужие.

Под конец беседы я замялась:

— Не знаю даже как вопрос сформулировать, чтобы он не показался странным...

— Про призраков-то? — с ходу понял меня собеседник. — Слышал и я разные истории про Мясной Бор. Но я стараюсь на всё это смотреть как реалист, а не как мистик. Там просто место такое, что всё иначе воспринимается. Вроде бы лес. Но не такой, в котором грибы собираешь. Там вся земля кровью полита. Воронки подзаплыли, осыпались траншеи, а ты землю щупом трогаешь и знаешь, что там может быть солдат. Конечно, когда люди много об этом думают, их сознание по-разному реагирует на эту информацию. Кто-то ради красного словца готов приукрасить то, что он там увидел. А кому-то сон приснился, что под сосной надо солдата искать, он проснулся, проверил — там и правда солдат. Я лично не люблю сенсации. Но и упрощать не люблю. Может, просто мы ещё чего-то не знаем? Не об этом месте. О нас самих.

***

"«Ездил я на зимнюю рыбалку на Ильмень, автобусом до деревни Наволок. Порыбачил, возвращаюсь на остановку, а ждать ещё целый час надо. Сидим с другим рыбаком в павильончике, добиваем пайку и чай, впечатлениями делимся. Мимо котяра идёт приличного по всем параметрам вида. Нас как бы и не замечает... Угораздило же моего соседа «кис-кис» сказать! Киса к нам подошёл и вопрошающе промяукал, типа: «Привет, мужики! Вы меня, наверное, угостить хотите?». Сосед достаёт из ящика ерша и протягивает коту. Тот чуть ли не вместе с рукой выхватывает рыбу и съедает. Ещё просит, ещё... Мужик вежливо так ему объясняет, что дома своих три кошака хозяина с добычей ждут. Извини, мол! Тогда открываю я ящик. У меня на то время кота в семье не было. Кидаю одну рыбёху. Съел кот. Ещё кидаю, ещё... Наконец киса наедается и... И начинает по одной таскать рыбу к дому напротив остановки! Схватил — побежал. Минуты через три бежит за следующей с воплем. Уже с озера народу уйма пришло. Все с интересом наблюдают, что раньше произойдёт: у кота совесть появится или рыба у меня закончится? Первый я не выдержал и сказал: «Хватит!». Кот на удивление не стал спорить и позволил взять себя на руки и погладить»."