Изольда Михайловна красит губы и говорит: «Люблю помаду и каблуки!». Повязывает лёгкий шарфик на шею, приосанивается. Вот теперь её можно сфотографировать для газеты. На столе в её гостиной стоит шикарный букет роз. В остальном же за те пять лет, что я здесь не была, в комнате ничего не изменилось. Всё те же картины на стенах, те же фарфоровые статуэтки на тумбочках и всё так же витает в воздухе ушедшая эпоха, с музейным обаянием которой не вступают в спор порывистость и энергичность хозяйки дома.

В прошлый раз с Изольдой Михайловной мы встречались, чтобы поговорить о восстановлении послевоенного Новгорода, в этот раз иной повод — юбилей. В конце июля Изольде КУШНИР, супруге знаменитого архитектора Ильи Кушнира, женщине, которой Новгород обязан появлением фонтана «Садко» и аттракционов в Кремлёвском парке, исполнилось 90 лет.

Рейтузам — твёрдое нет

Впрочем, что такое цифры? Она сама признаётся: до травмы, которую получила весной этого года, ощущала себя на 70, не больше. А это разве возраст? Сейчас, конечно, стало тяжелее. Но все те добрые слова, которые были для неё сказаны на юбилейном вечере, налагают ответственность:

— Теперь до 95-летия придётся жить, — абсолютно серьёзным тоном сообщает Изольда Михайловна. — Минимум. Ну и что ж, что — травма?! Попала я с ней сначала в травмпункт. Там врач говорит: «Примочки делать, каблуки — снять». А я ему: «Я с ними родилась!». Он засмеялся.

И она тоже начинает улыбаться. Вообще, своим внешним видом Изольда Михайловна, безусловно, гордится и думает о нём сейчас вряд ли меньше, чем 20, 50 и даже 70 лет назад.

— Никогда я зимой не носила рейтузы. И валенки тоже не носила, — продолжает она разговор о красоте.

— Так холодно же!

— А мне, — Изольда Михайловна выделяет себя интонационно, — было не холодно! У меня сапожки были хромовые. И ещё прюнелевые туфельки. И галоши на каблучке.

Но, кажется, жизнелюбие грело её всегда лучше любых сапог.

Жили дружно и весело

В разговоре с Изольдой Кушнир время идёт незаметно, глянешь на часы: уже три часа пролетело, а ей ещё есть что рассказать.

— О вас целую газету можно написать, чего уж там один материал, — качаю головой.

И она с готовностью соглашается: «Можно. Ты меня останавливай, если что, а то я поболтать люблю». Но о чём бы ни заходил разговор, всегда рано или поздно он приходит к одному — к её знаменитому супругу, архитектору Илье Иосифовичу Кушниру, а для неё — Ильюше, с которым до золотой свадьбы не удалось дожить всего несколько месяцев, разлучила смерть.

Илья и Изольда. Его глазами она научилась видеть красоту

— Он научил меня всему, передал мне свои высокие моральные принципы, — признаётся Изольда Михайловна. — Но прежде всего его глазами я научилась видеть красоту.

Они познакомились уже после войны, на танцах. Он пошёл провожать через весь город, она согласилась прийти на следующее свидание. Но жизнь была тяжелая, помимо работы на руках у девятнадцатилетней Изольды были маленькие брат и сестра, за которыми надо было ухаживать. Поэтому, собравшись на свидание, в последний момент она передумала.

— Вышла на крыльцо и думаю: да пойду-ка я лучше полежу. И вернулась, — вспоминает она. — А в одиннадцатом часу услышала стук в окно, выглянула — а это Илья. То, что он сказал в тот вечер, я запомнила на всю жизнь. «Ты знаешь, как я переживал? — сказал он. — Я ждал тебя два часа. А потом решил, что раз ты не пришла, то у тебя что-то случилось и тебе нужна помощь. Никогда в жизни ты не должна больше так поступать: если ты дала слово прийти, нужно прийти или найти способ сообщить о том, что не придёшь». С тех пор своего слова я и правда больше в жизни не нарушала.

Илья Кушнир, занимаясь восстановлением разрушенного города, спроектировал в нём более трех сотен объектов, но перед этим сам прошёл Великую Отечественную войну с самого её начала и до конца. Воевал на разных фронтах, получил много наград. Поэтому в семье Кушниров день 9 Мая всегда был особенным праздником, и готовился Илья Иосифович к нему обстоятельно. Созывал друзей, сам готовил и накрывал на стол. Изольда Михайловна, будучи работником культуры, 9 Мая обычно была занята на работе, с 1967 года она возглавляла Кремлевский парк.

— Однажды 9 Мая, после того как все официальные торжества, а значит, и мой рабочий день закончились, я пригласила к нам в гости свою коллегу, — рассказывает Изольда Кушнир. — Честно говоря, я думала, что гости Ильи уже разошлись. Но ошиблась. Праздник у них ещё продолжался. Когда мы вошли, Илья сразу засуетился, дал нам две табуретки, побежал на кухню принести нам еды. Приносит, а мне не нравится, я же знаю, что у него ещё на кухне есть, и говорю: «Нет уж, ты принеси другое». Он снова на кухню побежал. А меня сосед мой по столу — мы с ним до этого никогда не встречались — тихонько толкает локтем и говорит: «Поскромнее». Я не поняла, о чём он. У них стол сервирован был по мужскому варианту, а я Илье говорю: «Ты же знаешь, что я пью только красное вино, принеси мне вина». Тогда мой сосед уже громче говорит: «Скромнее надо быть». Тут уж все мужики захохотали, говорят: «Что ты?! Это же хозяйка этого дома, Изольда Михайловна!». Ну и он засмеялся сразу. Вот так дружно и весело мы и жили.

Без чего народ не живёт

Всю свою жизнь Изольда Михайловна посвятила работе в области культуры, по профессии она — режиссер праздников, и сейчас, обсуждая современное состояние культуры, недовольно морщится:

— Любят жаловаться, что денег на культуру не дают. Да их никогда не давали! Надо уметь их выбивать.

А уж она-то умела. Яркий пример — появление в Кремлёвском парке аттракционов для детей и колеса обозрения в Парке 30-летия Октября. Изольда Михайловна — урождённая москвичка, в Новгород с семьей она переехала только в 1944 году, в 15 лет, и о том, каким должен быть отдых в общественных парках, знала прекрасно. Естественно, новгородский Кремлёвский парк, серьёзно пострадавший в войну, ничего общего с московскими парками долго не имел. Сам же город между тем рос, восстанавливался, в нём становилось всё больше детей. И Изольде Кушнир пришло в голову: в парке нужны аттракционы! На совещании у министра культуры Фурцевой она узнала, что аттракционы производят только в Ейске. Не долго думая, она собралась туда в командировку — на завод.

— Добиралась я с большим трудом, но эти подробности опустим, — рассказывает Изольда Михайловна. — Попала к секретарю, и первый вопрос, который она мне задала: «А вы договаривались о встрече с директором?». Конечно, я не договаривалась. «Так он вас не примет» — был мне ответ. Представляете, такой путь проехать и зря? Я давай ей рассказывать про старинный город, разрушенный немцами, про то, что в парке ребятишкам негде гулять. Между делом достаю из сумки набор нашей синей новгородской посуды, снова рассказываю, что ну никак не могу вернуться домой с пустыми руками. В общем, она организовала мне встречу с директором. Директора я уболтала тоже, и он сказал: «Давайте вашу разнарядку». Какую разнарядку? У меня её нет! Оказалось, её должно было выдать Министерство культуры. Но я уговорила его позвонить в Министерство, и там по телефону пообещали, что выдадут мне все необходимые документы. После этого с инженером я пошла по цехам, выбрала аттракционы, и мне выписали счет. Это была баснословная сумма! Кому бы я ни показывала её по возращении в Новгород, все говорили: «Вы с ума сошли!». А я отвечала: «Без этого народ не живёт».

Деньги Изольда Михайловна действительно «выбила». Обошла пороги множества кабинетов, для того чтобы встретиться с нужными людьми, использовала личные связи (оказывается, дружить с музыкальным руководителем в детском саду своего сына бывает не только приятно, но и полезно), выжидала время, искала нужный момент, не стеснялась заводить разговор о деле во время воскресных обедов в чужой семье. И вот, кажется, всё улажено, но…

— Звонок! Сообщают, что на моё имя пришёл вагон, и если я его не разгружу в течение двух суток, буду платить огромную неустойку. А как разгрузить?! У меня даже крана нет! Как всегда, помог Ильюша. Он договорился с директором машиностроительного завода, а тот выделил и технику, и рабочих. Так в парке появились аттракционы.

Точно так же, как с аттракционами, загорелось Изольде Кушнир иметь в парке и фонтан «Садко». В тот момент на его месте тоже был фонтан — простенькая чаша, без скульптур. Илья Иосифович подсказал человека, который сделал проект нового фонтана, но когда всё было уже почти готово, возникли сложности:

— Илья пришёл с совещания и рассказал, что мой (!) фонтан, в который я вложила столько души (!), решили поставить в парке Дворца профсоюзов. Пришлось действовать решительно. Я отдала указание своему сотруднику, чтобы за одну ночь от старого фонтана в парке не осталось ни крошки. И его, скажем так, демонтировали. Начальство, естественно, спросило меня о причине такого решения. Но я сказала, что фонтан был старый и сам стал крошиться, пришлось его убрать. Не знаю, все ли поверили, но с рук мне это сошло. И фонтан «Садко» встал на своё законное место, в Кремлёвский парк.