{thumbimage 150px 1}Творчество известного российского фотографа Вадима ГИППЕНРЕЙТЕРА тесно связано с Великим Новгородом
С Вадимом Евгеньевичем я знаком и дружен уже много лет. Во время поездок в Москву я жил в его квартире. Из окон на 22-м этаже открывается панорама столицы. На окнах комнаты нет штор, и на подоконнике стоит череп моржа с большими бивнями, лежат вулканические камни, старинные фонари в бронзовой оправе, в глиняном горшке - колючки сухих растений. Всё это может стать натюрмортом, если мастера посетит вдохновение. Впрочем, дома Гиппенрейтер бывает редко.
У жерла вулкана
Нашему герою, спортивному, активному человеку, всю жизнь не сиделось на месте. С юности Вадим Евгеньевич занимался горнолыжным спортом. Также с ранней юности он занимался фотографией, и сразу серьезной фототехникой. После войны был трофейный «Роллейфлекс», а затем и вовсе Гиппенрейтер перешел на крупный формат, доводя его до совершенства.
Отвергнув громоздкие и тяжелые современные камеры, снимать которыми можно разве что в студии, он взял легкие деревянные старинные камеры и поставил на них новейшие объективы «Роденшток» и «Карл Цейс». Это позволило работать с форматом 13х18 сантиметров и получать на звенящей пленке Velvia снимки высшего качества. Я рассматривал такой слайд в лупу: волжский пейзаж с темным грозовым небом, на переднем плане широкий цветущий репейник, на листочке в углу сидит муха-осовидка, и все жилки на крыле насекомого видны до малейших подробностей, а спектральный перелив отразился во всех тонкостях оттенков.
Но великолепное качество - не самоцель. В творчестве Вадима две основные темы: природа, причем в экстремальных своих проявлениях - горы, вулканы, снежные зимы с метелями, весеннее половодье, цветущие маки в пустыне, и русская старинная архитектура, связь её с местом, состоянием, освещением.
В течение нескольких лет Гиппенрейтер следил на извержением вулканов на Камчатке. Поднимался к самому жерлу огнедышащего Толбачика, с открытого люка вертолета снимал столбы пепла над Ключевской сопкой, создав для этого камеру особой конструкции. От агрессивных газов и испарений мутнели линзы объективов, синтетическая ветровка плавилась на плечах, а наэлектризованные волосы вставали дыбом. «Да это не беда, - уверял меня Вадим. - Страшно и сложно только в первые дни, а потом привыкаешь и уже понимаешь, куда летят вулканические бомбы и на какое расстояние можно подойти к текущей огненной лаве». Он жил с профессиональными вулканологами у подножия огнедышащей горы по нескольку дней.
Эти его снимки публиковались во многих фотоальбомах и специальных книгах по вулканологии, демонстрировались на международных выставках - они, без преувеличения, известны всем.
Бархатный взгляд
Великий Новгород привлекал маэстро больше других городов. Альбомы о нем выходили в разных издательствах порой даже одновременно. Эти фотокниги - и сегодня желанный и дорогой подарок.
Вспоминаю, как на моторной лодке мы плавали с Вадимом по узким протокам у церкви Спаса на Нередице, устанавливали освещение перед фресками древнего храма, пробирались через заросли крапивы, чтобы найти лучшую точку съемки Хутынского монастыря, брели по мелководью с рюкзаками над головой к церкви Николы на Липне. На высокий обрывистый южный берег Ильменя к многокрасочным пластам известняка мы возвращались несколько раз. Но вот как-то Вадим позвонил из Москвы и сообщил виноватым голосом: «Володя, ты понимаешь, я пленки испортил проявлением. Вернусь в Новгород, давай еще раз съездим за Ретлё на обнажение». Я удивился, что и на маэстро бывает проруха, но дело мы, пусть и со второго раза, терпеливо довели до блестящего конца.
Съемка широкоформатной техникой имеет свои особенности. Непременно нужен надежный штатив. Большой формат ограничивает использование глубины резкости, но подвижный мех позволяет разложить этот узкий диапазон в любом направлении. На снимках нет падающих и искривленных зданий, а поверхность луга резка от цветка под ногами до самого горизонта. Хотя бывают случаи, когда штатив просто негде установить. При съемке новгородской архитектуры на рассвете с поверхности Волхова Вадим использовал именно ту камеру, которую сконструировал когда-то для съемки с вертолета.
Гиппенрейтера хорошо знали в Новгородском музее. Изготовив специальный бокс, обшитый черным бархатом, он фотографировал старинные иконы, причем его интересовал период только до XV века. При хорошей полиграфии альбома, а Вадим Евгеньевич брал заказы только у достойных издательств, казалось, что рельефную бронзу и глазурь можно потрогать пальцем.
Архив жизни
Вадим Евгеньевич родился 22 апреля 1917 года, ему 94 года. Сейчас Гиппенрейтер уже не совершает творческих экспедиций. Не так давно из Канады приезжала его дочь, и они несколько месяцев делали цифровой архив на профессиональном сканере. А в начале июля на Тверском бульваре большими фотографиями Гиппенрейтера открылась выставка «Россия», участником которой ранее был и президент Дмитрий Медведев.
Вадим Евгеньевич Гиппенрейтер - классик российской фотографии. На его работах будет учиться еще много поколений профессионалов и любителей.
{thumbimage 150px 1}• История одного снимка
Медведь не съел Гиппенрейтера
На любимых Камчатке и Курилах Гиппенрейтер бывал много лет и работал подолгу. Снимал ход лососей, пейзажи Долины гейзеров. Кстати, его фотографии остались как бесценный исторический материал. Совсем недавно великолепный памятник природы был уничтожен мощным селем. Конечно, и до Гиппенрейтера Долину запечатлевали многие любители и профессионалы, но такого качества, когда выставочный снимок имеет двухметровую длину, не было ни у кого.
Вадим Евгеньевич рассказывал, как однажды в камчатскую осень он, закончив съемку в Долине гейзеров, решил поснимать бурых медведей. С одной стороны, это очень опасные огромные звери - камчатские медведи крупнее других российских и имеют сходный размер с аляскинскими гризли. Но с другой - они к тому времени уже отъелись на нерестящихся лососях, стали вальяжными и добродушными, лакомились сочной черникой.
Очень медленно и осторожно фотограф стал приближаться к одиноко пасущемуся самцу. Хотелось подойти к зверю поближе, но в то же время нужно было смотреть и под ноги, чтобы не споткнуться о камни. В очередной раз опустив глаза, Гиппенрейтер потерял медведя из вида, и вдруг весь видоискатель «Пентакса» заняла клыкастая пасть зверя. Медведь стоял перед фотографом на задних лапах. Вадим не шевелился, и зверь тоже не проявлял агрессии. Затем медведь опустился и вновь стал загребать ягоды, после чего и был запечатлен в пленке.
Вечером Гиппенрейтер сидел с егерем на ступеньках заимки. Как оказалось, страж заповедника издалека наблюдал за фотографом и зверем, сжимая в руках бесполезный карабин и предвидя недобрую новость: «Медведь съел Гиппенрейтера». Но обошлось, и снимок остался.
• Совет мастера
Учитесь фотографии у живописца
Гиппенрейтеру часто приходилось бывать на открытых обсуждениях авторских работ в фотоклубах и редакциях. Его всегда удивляло, что порой много внимания уделялось явно неудачным снимкам, что строились версии «как можно исправить фотографию».
«Если нет картины, то и говорить не о чем», - так считает мастер. Хорошую работу стоит обсуждать, а о неудавшейся лучше промолчать.
Всем фотографам Вадим Евгеньевич советует чаще ходить в наши великие музеи - Третьяковку, Эрмитаж, Русский музей - и учиться у старых мастеров живописи. Кому-то это может показаться странным - почему у живописцев, а не у фотографов? Мастер объясняет: фотография - относительно молодое искусство, а живопись существует с давних времен, и на ее принципах хорошо учиться любому светописцу.
А по мелочи совет такой: не лениться таскать за собой штатив. Конечно, с ним не будешь выполнять репортажную съемку, но если есть возможность, то его нужно использовать. И еще: Вадим Евгеньевич не пользовался цифровой камерой, но и сейчас качество его большеразмерных кадров непревзойденно.
Владимир БОГДАНОВ
Фото автора и из личного архива Вадима Гиппенрейтера
