{thumbimage 150px 1}Михаил Романов жёстко регламентировал жизнь новгородцев
Это может показаться удивительным, но при том, что торговые связи между Русью и Швецией прослеживаются еще с XI века, когда собственно шведы и под их флагами ганзейские купцы (точнее сказать - любекские) наладили обмен товарами через остров Готланд, документальных данных об объемах русско-шведской торговли почти нет.
Российские историки Игорь Шаскольский и Михаил Свердлов в статье «Культурные связи России и Швеции в IX-XVI веках», опубликованной в издававшемся в Эстонии «Скандинавском сборнике» (1986), отмечают: «От конца XIV в. есть два случайных известия о русских торговых поездках в Швецию, но для XV в. таких сведений не найдено... Торговые сношения с континентальной Швецией в XVI в. по-прежнему отсутствуют, идет лишь незначительная пограничная торговля со шведскими купцами Выборга. Поэтому мирное соприкосновение русского и шведского населения было редким, культурные связи - ограниченными. Русские посольства в Швеции и шведские в России собирали сведения о посещаемых странах, частично сведения собирались на соседних территориях. Видный шведский церковный деятель и писатель Олаус Магнус в своей «Истории северных народов» изложил собранные им в Финляндии и Польше некоторые данные о России и русско-шведских отношениях. Шведский чиновник Якоб Тейтт собрал в Финляндии ценные сведения о русском Севере. Однако отсутствие регулярной торговли сдерживало развитие культурных связей».
Как это ни парадоксально, но импульс развитию торгово-экономических связей между двумя государствами в XVII веке придала Смута, приведшая Россию и Швецию к острому политическому конфликту.
Вспоминая Тявзин
Правда, нельзя не вспомнить, что 18 мая 1595 года Россия и Швеция подписали Тявзинский мирный договор после войны 1590-1593 годов. По нему Россия признала права шведов на княжество Эстляндское с городами и замками, а Швеция - права России на Корелу, Иван-город, Ям, Копорье, Орешек и Ладогу. У наших историков этот договор с точки зрения экономической пользы до сих пор вызывает скепсис. Дескать, нужно было бороться за Нарву - центр европейской торговли в Прибалтике, а не идти на компромисс со шведами. Например, Борис Флоря убежден, что договор - это «отказ для России на неопределенно долгое время от активной политики на Балтике и правовое закрепление посреднической роли ливонских купцов, подданных Швеции, в экономических контактах между Россией и Западной Европой».
Действительно, согласно параграфу 6 этого договора для русских купцов были открыты города Швеции, Финляндии и Эстляндии для торговли в соответствии с существующими пошлинами. Но Нарва для всех иностранных купцов и судов была закрыта. Кроме того, русские не имели права создавать порты в Ингерманландии (например, в Ниене и Луге). Шведские же купцы могли свободно торговать по всей России до Москвы и далее до татарских и иных областей.
Параграф 7 устанавливал, что шведы получают право на владение складами и недвижимостью (дома, фактории) в Москве, Новгороде, Пскове и других местах, а русские купцы соответственно в Выборге, Ревеле, Або и других городах. Иными словами: шведы имели право строить торговые дворы в России. В частности, в Новгороде он был открыт в течение года после подписания Тявзинского мира. Но это не был торговый двор в полном смысле слова. Правильнее будет назвать его торговым офисом, который к тому же не был перегружен работой, ибо договор российское правительство не ратифицировало до 1609 года, и это, конечно, сдерживало деловую активность шведских купцов. Торговля велась главным образом через Выборг.
Потом начались Смута и все известные нам события, приведшие в итоге к подписанию Столбовского мирного договора. Там тоже с ратификацией затянулось на многие годы, но русский царь Михаил Федорович на это обстоятельство не обращал особого внимания, когда речь заходила о Новгороде, о возвращении ему престижа мощного купеческого центра.
Тайны монетного двора
Едва царю сообщили, что шведы оставили Новгород (март 1617), как он велел князю Данилу Ивановичу Мезецкому с товарищами идти в Великий Новгород. И с послами указал Государь идти в Великий Новгород дворянам и детям боярским, головам и сотникам, стрельцам и казакам, которые наперед этого были в Тихвине и под Ладогою и которые дворяне и дети боярские были на Устюжне. Так записано в «Разрядной книге 1617 г.». Михаил Федорович, распорядившись своим людям войти в Новгород, преследовал цели вполне определенные - сохранить в истощенном войной и оккупацией городе порядок. Это удалось.
Например, известно, что по приказу царя и под контролем князя Мезецкого прибывшие с ним наместник Алексей Зузин, дьяки Николай Новокрещенов и Добрыня Семенов провели в короткие сроки ревизию и опись новгородского монетного двора, на котором в период оккупации шведы чеканили русские монеты (конкретно - медные копейки). Пока выпускались деньги с изображением Василия Шуйского, из Москвы на это смотрели спокойно, поскольку с вступлением на престол Михаила Романова «шуйская копейка» неумолимо девальвировалась и вытеснялась копейкой с изображением нового царя.
Однако шведы выкинули неожиданное коленце. Частично изменив попавшие им в руки формы и чеканы, они переделали профиль Шуйского в подобие профиля Михаила и пустили по сути фальшивые деньги в оборот.
Это была сугубо секретная операция, одобренная шведским королем еще в 1615 году, когда он обратился к Якобу Делагарди с запросом, в котором просил прислать ему с нарочным несколько чеканенных в последнее время московских денег, которые мы хотим послать в Швецию как образцы. Ответного письма Делагарди найти не удалось, но зато в Государственном архиве Швеции сохранилось письмо Густава Адольфа, датированное 29 июля 1615 года. Король пишет в адреса Государственного казначейства и Счетной конторы, что посылает монеты двух сортов копеек - сделанных в Новгороде и на монетных дворах Московии, для нашего пробирера и оценщика. Нашим милостивым желанием является изготовление названных монет с самым большим старанием. И мы приказываем вам закупить в Гамбурге или в Данциге, которые имеют торговлю с Россией, две или три бочки золота в виде риксдалеров, то есть серебро в риксдалерах, в кредит и под проценты, чтобы это было доставлено в Нарву или в Ревель настолько крупной суммой, какую только возможно окажется доставить... Но мы не хотим, чтобы купцы и другие причастные лица что-нибудь знали, и должно быть скрыто вышеуказанное, что это требуется для чеканки монеты.
Тайная затея короля стала известна в марте-апреле 1617 года, когда по приказу князя Мезецкого начали составлять опись Новгорода. В ней было отмечено, что шведские державцы, которые были в Великом Новгороде, вывезли из царского величества отчины из Великого Новгорода Новгородского государства печать, да из денежного двора чеканы, которые были деланы при блаженной памяти царе и великом князе всея Руси Василии Ивановиче. И денежных мастеров Нефедка с товарищами взяли с собою и свезли в Швецию силой, и ныне в Швеции деньги чеканят, переделав те старые чеканы на великого государя нашего его царского величества имя. И то учинено через (вопреки. - Г.Р.) мирный договор неведомо коими обычаями на раздор, а не на соединение. Того искони не бывало, чтоб государю вашему деньги чеканить в своем государстве великого государя нашего царского величества именем, мимо своего королевского имени.
В итоге шведам был заявлен протест. И надо полагать, коль скоро больше тема о печатании русских копеек в Стокгольме не поднималась, шведы протест удовлетворили. А Новгородский монетный двор возобновил, по указу царя, работу. Но обороты были небольшие: за три месяца здесь выпускали столько же монет разного достоинства, сколько в Москве за один день. В конце концов было решено в 1627 году нерентабельное производство в Новгороде закрыть. Подчеркну, это объясняется тем, что шведы практически вывезли все ценное и сложное оборудование с Новгородского монетного двора, а восполнить недостачу было нечем. Возможно, царь не хотел принимать решения о модернизации двора в Новгороде по каким-то нам не известным соображениям...
Пьянству - бой!
Всё вышерассказанное дает вполне четкое представление о том, что у русского царя были веские основания не торопиться налаживать торгово-экономические связи со Швецией. Но уже 1 июня на смену временному управляющему Мезецкому Государь, Царь и Великий князь всея Pycи Михаил Федорович указал быть в Великом Новгороде боярину и воеводе князю Ивану Андреевичу Хованскому, да стольнику князю Федору Елецкому, да дьяком Андрею Варееву и Третьяку Копнину и, будучи в Великом Новгороде, государевым делом промышлять.
Причем вместе с назначением князь Хованский получает знаменитый наказ царя быть в своей Государевой отчине в Великом Новгороде на службе для своих Государевых и земских дел, приняв дела и опись всего имущества у князя Мезецкого.
В этом наказе царь подробнейшим образом объясняет, на каких принципах будут строиться отношения со шведами в сфере экономии. Но первая часть посвящена новгородцам.
Своим указом царь, ведая ваше конечное разорение от немецких людей, пожаловал вас по своему Царскому милосердному обычаю, велел вам дать во всяких податях льготы на три года, и велел боярину князю Ивану Андреевичу Хованскому с товарищами вас во всем беречь и расправу чинить по своему Государеву указу. И они б (новгородцы. - Г.Р.), слыша Государскую милость, были надежны и, прося у Бога милости, строились на своих местех, где кто жил, и промышляли своими прежними промыслами, торговлей и пашнею, как кому возможно, и друг друга ссужали, жили в дружбе и в любви, а дурного бы меж ними никакого не было... А которые новгородские дворяне и дети боярские будут на Государевой службе в Новгороде пустопоместные, или у которых поместья отошли к немцам, и беспоместные, покаместа их испоместят, им давать корм по осьмине на человека, сыскивая про старые их поместья подлинно.
Значительное место в послании уделено вопросам безопасности Новгорода. В частности, Михаил Федорович указывает, в которых будет местах пригоже сторожей держать за городом, в тех местах на стражу оставить голов с детьми боярскими, стрельцами и казакам... Где будет надобно, смотря по тамошнему делу, на Волхов и по иным местам на реках стражу держать, по дорогам, где пригоже, разъезды посылать частые и велеть проведывать, да и лазутчиков, куда пригоже, приведя ко кресту, посылать и вестей по тому же велеть проведывать, чтобы всякие вести у них были ведомы; чтобы безвестно к городу литовские и немецкие люди не пришли. Да и то им велеть беречь накрепко, чтобы Государевы русские люди на немецкую сторону изменою не ходили, а немецкие люди и латыши в Государеву сторону лазучеством никоим образом не ходили... А если литовские и немецкие люди придут войною на Новгородские, на Порховские, на Ладожские и на Стapopycские места, боярину и воеводе князю Ивану Андреевичу Хованскому с товарищами посылать в те места оберегать голов с сотнями из дворян и детей боярских и стрельцов со всякими ратными людьми, смотря по тамошнему делу. А будет предчувствие подлинное о приходе немецких и литовских людей к Новгороду, тотчас разослать от себя в уезды детей боярских, и велеть детям боярским и всяким людям с женами и с детьми, с людьми и с хлебом и со всем нажитым ехать тотчас в осаду в Новгород, чтобы их воинские люди не повоевали и в полон не взяли. А роспись осадную прислать Государю тотчас. И так далее. Пространная цитата убедительно демонстрирует внимание и заботу царя о благополучии Новгорода и его жителей.
(Окончание следует)
Как это ни парадоксально, но импульс развитию торгово-экономических связей между двумя государствами в XVII веке придала Смута, приведшая Россию и Швецию к острому политическому конфликту.
Вспоминая Тявзин
Правда, нельзя не вспомнить, что 18 мая 1595 года Россия и Швеция подписали Тявзинский мирный договор после войны 1590-1593 годов. По нему Россия признала права шведов на княжество Эстляндское с городами и замками, а Швеция - права России на Корелу, Иван-город, Ям, Копорье, Орешек и Ладогу. У наших историков этот договор с точки зрения экономической пользы до сих пор вызывает скепсис. Дескать, нужно было бороться за Нарву - центр европейской торговли в Прибалтике, а не идти на компромисс со шведами. Например, Борис Флоря убежден, что договор - это «отказ для России на неопределенно долгое время от активной политики на Балтике и правовое закрепление посреднической роли ливонских купцов, подданных Швеции, в экономических контактах между Россией и Западной Европой».
Действительно, согласно параграфу 6 этого договора для русских купцов были открыты города Швеции, Финляндии и Эстляндии для торговли в соответствии с существующими пошлинами. Но Нарва для всех иностранных купцов и судов была закрыта. Кроме того, русские не имели права создавать порты в Ингерманландии (например, в Ниене и Луге). Шведские же купцы могли свободно торговать по всей России до Москвы и далее до татарских и иных областей.
Параграф 7 устанавливал, что шведы получают право на владение складами и недвижимостью (дома, фактории) в Москве, Новгороде, Пскове и других местах, а русские купцы соответственно в Выборге, Ревеле, Або и других городах. Иными словами: шведы имели право строить торговые дворы в России. В частности, в Новгороде он был открыт в течение года после подписания Тявзинского мира. Но это не был торговый двор в полном смысле слова. Правильнее будет назвать его торговым офисом, который к тому же не был перегружен работой, ибо договор российское правительство не ратифицировало до 1609 года, и это, конечно, сдерживало деловую активность шведских купцов. Торговля велась главным образом через Выборг.
Потом начались Смута и все известные нам события, приведшие в итоге к подписанию Столбовского мирного договора. Там тоже с ратификацией затянулось на многие годы, но русский царь Михаил Федорович на это обстоятельство не обращал особого внимания, когда речь заходила о Новгороде, о возвращении ему престижа мощного купеческого центра.
Тайны монетного двора
Едва царю сообщили, что шведы оставили Новгород (март 1617), как он велел князю Данилу Ивановичу Мезецкому с товарищами идти в Великий Новгород. И с послами указал Государь идти в Великий Новгород дворянам и детям боярским, головам и сотникам, стрельцам и казакам, которые наперед этого были в Тихвине и под Ладогою и которые дворяне и дети боярские были на Устюжне. Так записано в «Разрядной книге 1617 г.». Михаил Федорович, распорядившись своим людям войти в Новгород, преследовал цели вполне определенные - сохранить в истощенном войной и оккупацией городе порядок. Это удалось.
Например, известно, что по приказу царя и под контролем князя Мезецкого прибывшие с ним наместник Алексей Зузин, дьяки Николай Новокрещенов и Добрыня Семенов провели в короткие сроки ревизию и опись новгородского монетного двора, на котором в период оккупации шведы чеканили русские монеты (конкретно - медные копейки). Пока выпускались деньги с изображением Василия Шуйского, из Москвы на это смотрели спокойно, поскольку с вступлением на престол Михаила Романова «шуйская копейка» неумолимо девальвировалась и вытеснялась копейкой с изображением нового царя.
Однако шведы выкинули неожиданное коленце. Частично изменив попавшие им в руки формы и чеканы, они переделали профиль Шуйского в подобие профиля Михаила и пустили по сути фальшивые деньги в оборот.
Это была сугубо секретная операция, одобренная шведским королем еще в 1615 году, когда он обратился к Якобу Делагарди с запросом, в котором просил прислать ему с нарочным несколько чеканенных в последнее время московских денег, которые мы хотим послать в Швецию как образцы. Ответного письма Делагарди найти не удалось, но зато в Государственном архиве Швеции сохранилось письмо Густава Адольфа, датированное 29 июля 1615 года. Король пишет в адреса Государственного казначейства и Счетной конторы, что посылает монеты двух сортов копеек - сделанных в Новгороде и на монетных дворах Московии, для нашего пробирера и оценщика. Нашим милостивым желанием является изготовление названных монет с самым большим старанием. И мы приказываем вам закупить в Гамбурге или в Данциге, которые имеют торговлю с Россией, две или три бочки золота в виде риксдалеров, то есть серебро в риксдалерах, в кредит и под проценты, чтобы это было доставлено в Нарву или в Ревель настолько крупной суммой, какую только возможно окажется доставить... Но мы не хотим, чтобы купцы и другие причастные лица что-нибудь знали, и должно быть скрыто вышеуказанное, что это требуется для чеканки монеты.
Тайная затея короля стала известна в марте-апреле 1617 года, когда по приказу князя Мезецкого начали составлять опись Новгорода. В ней было отмечено, что шведские державцы, которые были в Великом Новгороде, вывезли из царского величества отчины из Великого Новгорода Новгородского государства печать, да из денежного двора чеканы, которые были деланы при блаженной памяти царе и великом князе всея Руси Василии Ивановиче. И денежных мастеров Нефедка с товарищами взяли с собою и свезли в Швецию силой, и ныне в Швеции деньги чеканят, переделав те старые чеканы на великого государя нашего его царского величества имя. И то учинено через (вопреки. - Г.Р.) мирный договор неведомо коими обычаями на раздор, а не на соединение. Того искони не бывало, чтоб государю вашему деньги чеканить в своем государстве великого государя нашего царского величества именем, мимо своего королевского имени.
В итоге шведам был заявлен протест. И надо полагать, коль скоро больше тема о печатании русских копеек в Стокгольме не поднималась, шведы протест удовлетворили. А Новгородский монетный двор возобновил, по указу царя, работу. Но обороты были небольшие: за три месяца здесь выпускали столько же монет разного достоинства, сколько в Москве за один день. В конце концов было решено в 1627 году нерентабельное производство в Новгороде закрыть. Подчеркну, это объясняется тем, что шведы практически вывезли все ценное и сложное оборудование с Новгородского монетного двора, а восполнить недостачу было нечем. Возможно, царь не хотел принимать решения о модернизации двора в Новгороде по каким-то нам не известным соображениям...
Пьянству - бой!
Всё вышерассказанное дает вполне четкое представление о том, что у русского царя были веские основания не торопиться налаживать торгово-экономические связи со Швецией. Но уже 1 июня на смену временному управляющему Мезецкому Государь, Царь и Великий князь всея Pycи Михаил Федорович указал быть в Великом Новгороде боярину и воеводе князю Ивану Андреевичу Хованскому, да стольнику князю Федору Елецкому, да дьяком Андрею Варееву и Третьяку Копнину и, будучи в Великом Новгороде, государевым делом промышлять.
Причем вместе с назначением князь Хованский получает знаменитый наказ царя быть в своей Государевой отчине в Великом Новгороде на службе для своих Государевых и земских дел, приняв дела и опись всего имущества у князя Мезецкого.
В этом наказе царь подробнейшим образом объясняет, на каких принципах будут строиться отношения со шведами в сфере экономии. Но первая часть посвящена новгородцам.
Своим указом царь, ведая ваше конечное разорение от немецких людей, пожаловал вас по своему Царскому милосердному обычаю, велел вам дать во всяких податях льготы на три года, и велел боярину князю Ивану Андреевичу Хованскому с товарищами вас во всем беречь и расправу чинить по своему Государеву указу. И они б (новгородцы. - Г.Р.), слыша Государскую милость, были надежны и, прося у Бога милости, строились на своих местех, где кто жил, и промышляли своими прежними промыслами, торговлей и пашнею, как кому возможно, и друг друга ссужали, жили в дружбе и в любви, а дурного бы меж ними никакого не было... А которые новгородские дворяне и дети боярские будут на Государевой службе в Новгороде пустопоместные, или у которых поместья отошли к немцам, и беспоместные, покаместа их испоместят, им давать корм по осьмине на человека, сыскивая про старые их поместья подлинно.
Значительное место в послании уделено вопросам безопасности Новгорода. В частности, Михаил Федорович указывает, в которых будет местах пригоже сторожей держать за городом, в тех местах на стражу оставить голов с детьми боярскими, стрельцами и казакам... Где будет надобно, смотря по тамошнему делу, на Волхов и по иным местам на реках стражу держать, по дорогам, где пригоже, разъезды посылать частые и велеть проведывать, да и лазутчиков, куда пригоже, приведя ко кресту, посылать и вестей по тому же велеть проведывать, чтобы всякие вести у них были ведомы; чтобы безвестно к городу литовские и немецкие люди не пришли. Да и то им велеть беречь накрепко, чтобы Государевы русские люди на немецкую сторону изменою не ходили, а немецкие люди и латыши в Государеву сторону лазучеством никоим образом не ходили... А если литовские и немецкие люди придут войною на Новгородские, на Порховские, на Ладожские и на Стapopycские места, боярину и воеводе князю Ивану Андреевичу Хованскому с товарищами посылать в те места оберегать голов с сотнями из дворян и детей боярских и стрельцов со всякими ратными людьми, смотря по тамошнему делу. А будет предчувствие подлинное о приходе немецких и литовских людей к Новгороду, тотчас разослать от себя в уезды детей боярских, и велеть детям боярским и всяким людям с женами и с детьми, с людьми и с хлебом и со всем нажитым ехать тотчас в осаду в Новгород, чтобы их воинские люди не повоевали и в полон не взяли. А роспись осадную прислать Государю тотчас. И так далее. Пространная цитата убедительно демонстрирует внимание и заботу царя о благополучии Новгорода и его жителей.
(Окончание следует)
Геннадий РЯВКИН
