{thumbimage 150px 1}После того, как архиепископ Пимен был взят Иваном Грозным под стражу и отправлен в Москву для совершения над ним церковного суда с последующим лишением сана, Новгород недолго оставался без владыки. Уже 4 декабря 1571 года им стал бывший архимандрит Юрьева монастыря Леонид.
Биография последнего новгородского архиепископа мало известна исследователям. В поле зрения летописцев Леонид попал, надо полагать, только тогда, когда в Новгороде начались трагические события 1570 года, а еще точнее — после назначения на кафедру.
Тогда и было отмечено, что он с 15 ноября 1567 года служил настоятелем Юрьева монастыря в Новгороде, в 1569 году переведен в московский Чудов монастырь, своеобразную кузницу архиепископских кадров. После возведения в сан архиепископа прибыл в Новгород 23 декабря 1571 года. И рады были новгородцы своему владыке, говорит об этом событии новгородский летописец.
Друг царя
Выше было сказано, что Леонид стал последним новгородским архиепископом. В 1589 году было учреждено Московское патриаршество, и четыре кафедры — Новгородская, Ростовская, Казанская и Крутицкая (под Москвой, там пребывал наместник патриарха) — получили статус митрополий. Правда, до тех пор 14 лет в Новгороде владыки не было, что, к сожалению, не имеет никаких достоверных объяснений.
Про Леонида современные историки говорят, что он был облагодетельствован царской милостью, и приводят достаточное количество убедительных аргументов в пользу этого. Ну, например, что Иван Грозный прибыл в Новгород на следующий день после вновь назначенного архиепископа, то есть 22 декабря 1571 года. Видимо, чтобы принять участие в торжествах по случаю вступления владыки в должность. Кроме того, по ходатайству архиепископа, царь возвратил в Софийский собор ризницу, книги и иконы, которые увезены были в Москву во время разгрома. В частности, образы Спасителя и святых Петра и Павла.
Забегая вперед, скажу, что на архиепископстве Леонид пребывал всего четыре года, и жизнь его закончилась трагически. Но по делам, которые он инициировал в Новгороде, о нем создается впечатление как о человеке глубоко набожном. Так, уже 14 июля 1572 года владыка распорядился открыть мощи праведной девы Гликерии, умершей 50 лет назад. В Новгороде ее почитали как святую, исцеляющую больных.
Сегодня мы можем предположить, что «чудо с Гликерией» было хорошо срежиссированным мероприятием по случаю очередного прибытия в Новгород Ивана Грозного с женой. Когда увидел гроб верх земли, то увидели в гробу тело целое, но не все, пишет об этом Новгородская вторая летопись. В тот же день по случаю обретения мощей в Новгороде состоялся крестный ход, а собственно мощи преподобной Гликерии поместили в церкви святых Флора и Лавра. Летописец утверждает, что тут же стали происходить чудеса: в первый же день был исцелён Агафон, сын подьячего Сувора Богдана. В честь этого в Новгородском кремле весь день звонили в колокола. А 11 августа у гроба Гликерии был исцелён некий человек от болезни глаз.
Об авторитете владыки Леонида говорит и тот факт, что 14 марта 1572 года он был приглашен в Москву для избрания нового митрополита. Причем это была не формальная процедура, поскольку там же руководителям русской церкви пришлось решать еще один щекотливый вопрос.
В «Истории русской церкви» митрополита Макария читаем: «Для избрания нового митрополита съехались в Москву три архиепископа: Леонид Новгородский, Корнилий Ростовский и Антоний Полоцкий, семь епископов: Макарий Вологодский, Варлаам Суздальский, Сильвестр Смоленский, Сергий Рязанский, Савва Тверской, Давид Коломенский и Герман Сарский, множество архимандритов и игуменов. Но прежде, нежели собравшиеся приступили к своему главному делу, царь Иоанн Васильевич пригласил их к себе, бил пред ними челом и просил у них прощения и разрешения по случаю своего четвертого брака».
Есть основания считать (хотя бы по тем признакам, что царь зачастил в Новгород), что Леонид сделал многое для получения Иваном Грозным разрешения на брак. Ведь на этом соборе новгородский владыка председательствовал, говоря современным языком. А это случайно никому не давалось.
Крутые меры
Правда, не все было так гладко, как это может показаться на поверхностный взгляд. С некоторого времени инициативы владыки Леонида стали вызывать противодействие со стороны горожан. В частности, явное недовольство спровоцировало его установление, чтобы никакой колокол в Новгороде не мог звонить раньше, чем зазвонит колокол Софийского собора. На современный взгляд, в таком порядке нет ничего экстравагантного, поскольку речь идет о звоннице кафедрального собора. Однако владыка распорядился за нарушение этого правила, если кто начнет звонить раньше, с того по заповеди брать два рубля новгородских.
Вскоре Леонид издает другое неоднозначное распоряжение о том, что все священнослужители должны были представить свои настольные грамоты (то есть грамоты, подтверждающие назначение человека на занимаемую должность) и заплатить с них пошлину. Это вызвало возмущение среди церковников. Архимандрит Юрьева монастыря Феоктист даже сказал владыке, если верить летописи: «Тебе деньги у меня хочется собрать, а мне тебе нечего дать. Желаешь, так ризы сдери, я о том не тужу».
Постепенно на Леонида накапливался компромат. Например, стало известно (да собственно это и невозможно было скрыть), что во время посещения Новгорода на открытие мощей Гликерии царь пожаловал городу так называемые милостынные деньги. Архиепископ взял их в свою казну. Священнослужители решили обратиться с жалобой к царю.
Когда Леонид об этом узнал, вызвал жалобщиков к себе и, сбросив ризы, кричал: «Собаки, воры, изменники, как и все новгородцы, кто с вами! Вы хотите меня оболгать перед великим князем! Так знайте, что не будет больше на вас мое благословение ни в сей век, ни в будущий». В итоге священники ответили бойкотом: по всем церквам не хотели служить обедни. Конфликт удалось погасить только после вмешательства царя.
Однако недовольство накапливалось. И когда в 1575 году Иван Грозный вторично отрекся от престола, усадив на него Симеона Бекбулатовича, мина замедленного действия, подведенная под владыку Леонида, сработала. Собственно отречение-то было показным. Как выяснилось, царь элементарно готовил расправу над теми, кого считал неблагонадежными в своем опричном окружении.
Сегодня трудно проследить маршрут интриги против архиепископа, проложенный от Новгорода к Москве. Известно лишь, что исполнителем замысла по свержению Леонида стал вольно или невольно личный врач Ивана Грозного некто Елисей Бомелей. Руслан Скрынников в книге «Иван Грозный» дает ему такую характеристику: «Лютый волхв» Елисей оставил о себе недобрую память в народе. Он оказывал царю услуги самого грязного свойства, приготовляя яды для впавших в немилость придворных, а некоторых из них, например, Григория Грязного, отравил собственноручно. Бомелей стал первым царским астрологом. Он знакомил царя с неблагоприятным положением звезд и предсказывал ему всевозможные беды, а затем «открывал» пути спасения. Грозный полностью доверял своему советнику. В конце концов астролог запутался в сетях собственных интриг и решил бежать из России. Взяв на имя своего слуги подорожную, Бомелей отправился на границу, предварительно зашив в подкладку платья все свое золото. Но в Пскове подозрительного иноземца схватили и в цепях привезли в Москву… Под пытками Бомелей оговорил новгородского архиепископа Леонида и многих знатных лиц. Вопреки легенде, «волхв» и «колдун» подучил царя убить бояр не по злой воле, а по слабости, из-за того, что не смог вынести пытку».
Англичанин Джером Горсей в своем «Путешествии», правда, обнаруживает нюанс происходившего. Он пишет: Царь был сильно озабочен разбирательством измены Элизиуса Бомелиуса, епископа Новгородского и некоторых других, выданных их слугами. То есть из этого можно сделать вывод, что не Бомелей (Бомелиус) выдал или оговорил владыку Леонида, а именно подчиненные владыке священнослужители донесли на него царю. Тем более что дальше говорится: Их (Бомелея и Леонида. — Г.Р.) мучили на дыбе, то есть пыткой, им было предъявлено обвинение в сношениях письмами, написанными шифром по-латыни и по-гречески, с королями Польши и Швеции, причем письма эти были отправлены тремя путями. Епископ признал все под пыткой.
Есть у Горсея подробности и о судьбе архиепископа Леонида: Епископ Новгородский был обвинен в измене и в чеканке денег, которые он пересылал вместе с другими сокровищами королям Польши и Швеции, в мужеложстве, в содержании ведьм, мальчиков, животных и в других отвратительных преступлениях. Все его многочисленное добро, лошади, деньги, сокровища были взяты в царскую казну. Его заключили пожизненно в тюрьму, он жил в темнице на хлебе и воде с железами на шее и ногах; занимался писанием картин и образов, изготовлением гребней и седел. Одиннадцать из его доверенных слуг были повешены на воротах его дворца в Москве, а его ведьмы были позорно четвертованы и сожжены.
У Руслана Скрынникова несколько иная версия о причинах гибели Леонида: «Участь новгородского архиепископа разделили два других высокопоставленных духовных лица. Их имена записаны в кратком синодике государевых опальных в одном списке с Леонидом: «архиепископ Леонид, архимандрит Евфимий, архимандрит Иосиф Симоновский». Евфимий возглавлял кремлевский Чудов монастырь. Летописи упоминают о том, что он погиб вместе с Леонидом. Эти лица в самом деле были тесно связаны между собой... Но сердечному согласию пришел конец, когда Грозный объявил о полном запрещении земельных пожертвований в пользу крупных монастырей. Царь не скрывал, что его раздражают вчерашние любимцы. Монахи Симонова и Чудова монастырей, писал царь за два года до казней, лишь по одежде иноки, а все по-мирскому делают, то все видят. Архимандриты подавали худой пример братин. Царю доносили, что симоновский архимандрит, «не хотя быти в архимандритах и умысля, причастился бес патрихели, а сказал, буттося беспамятством». Монахи могли рассчитывать на снисхождение, если бы речь шла об одном неблагочинии. Но против них выдвинуты были другие обвинения. Царь разгневался на своих богомольцев за то, что они «гонялись» за боярами, лукаво оправдываясь тем, что без боярских даяний их обители оскудеют. В старые времена, писал Грозный, «святии мнози не гонялися: за бояры», а ныне монахи знаются и водят дружбу с крамольными боярами. Не за дружбу ли с казненными дворовыми боярами пострадали Леонид и архимандриты?».
Вместо эпилога
Смерть Леонида породила множество легенд. Одни толковали, будто царь оборвал на владыке одежду и, зашив в медвежью шкуру, собаками затравил. По другой версии, Леонид удавлен был на площади перед Успенским собором в Кремле. Горсей утверждает, что суд приговорил Леонида к смерти, а царь помиловал, заменив смертную казнь вечным заточением. Владыку посадили в погреб на хлеб и воду, и он вскоре умер.
На суде же Леонида обвинили в том, что он занимался колдовством и содержал в Новгороде ведьм. После суда ведьм сожгли. Кстати, в поминальном синодике царя есть запись: Помяни, Господи, в Новгороде 15 жен, про которых сказывают, что они были ведуньи и волхвы. Возможно, это о леонидовых ведьмах…
Друг царя
Выше было сказано, что Леонид стал последним новгородским архиепископом. В 1589 году было учреждено Московское патриаршество, и четыре кафедры — Новгородская, Ростовская, Казанская и Крутицкая (под Москвой, там пребывал наместник патриарха) — получили статус митрополий. Правда, до тех пор 14 лет в Новгороде владыки не было, что, к сожалению, не имеет никаких достоверных объяснений.
Про Леонида современные историки говорят, что он был облагодетельствован царской милостью, и приводят достаточное количество убедительных аргументов в пользу этого. Ну, например, что Иван Грозный прибыл в Новгород на следующий день после вновь назначенного архиепископа, то есть 22 декабря 1571 года. Видимо, чтобы принять участие в торжествах по случаю вступления владыки в должность. Кроме того, по ходатайству архиепископа, царь возвратил в Софийский собор ризницу, книги и иконы, которые увезены были в Москву во время разгрома. В частности, образы Спасителя и святых Петра и Павла.
Забегая вперед, скажу, что на архиепископстве Леонид пребывал всего четыре года, и жизнь его закончилась трагически. Но по делам, которые он инициировал в Новгороде, о нем создается впечатление как о человеке глубоко набожном. Так, уже 14 июля 1572 года владыка распорядился открыть мощи праведной девы Гликерии, умершей 50 лет назад. В Новгороде ее почитали как святую, исцеляющую больных.
Сегодня мы можем предположить, что «чудо с Гликерией» было хорошо срежиссированным мероприятием по случаю очередного прибытия в Новгород Ивана Грозного с женой. Когда увидел гроб верх земли, то увидели в гробу тело целое, но не все, пишет об этом Новгородская вторая летопись. В тот же день по случаю обретения мощей в Новгороде состоялся крестный ход, а собственно мощи преподобной Гликерии поместили в церкви святых Флора и Лавра. Летописец утверждает, что тут же стали происходить чудеса: в первый же день был исцелён Агафон, сын подьячего Сувора Богдана. В честь этого в Новгородском кремле весь день звонили в колокола. А 11 августа у гроба Гликерии был исцелён некий человек от болезни глаз.
Об авторитете владыки Леонида говорит и тот факт, что 14 марта 1572 года он был приглашен в Москву для избрания нового митрополита. Причем это была не формальная процедура, поскольку там же руководителям русской церкви пришлось решать еще один щекотливый вопрос.
В «Истории русской церкви» митрополита Макария читаем: «Для избрания нового митрополита съехались в Москву три архиепископа: Леонид Новгородский, Корнилий Ростовский и Антоний Полоцкий, семь епископов: Макарий Вологодский, Варлаам Суздальский, Сильвестр Смоленский, Сергий Рязанский, Савва Тверской, Давид Коломенский и Герман Сарский, множество архимандритов и игуменов. Но прежде, нежели собравшиеся приступили к своему главному делу, царь Иоанн Васильевич пригласил их к себе, бил пред ними челом и просил у них прощения и разрешения по случаю своего четвертого брака».
Есть основания считать (хотя бы по тем признакам, что царь зачастил в Новгород), что Леонид сделал многое для получения Иваном Грозным разрешения на брак. Ведь на этом соборе новгородский владыка председательствовал, говоря современным языком. А это случайно никому не давалось.
Крутые меры
Правда, не все было так гладко, как это может показаться на поверхностный взгляд. С некоторого времени инициативы владыки Леонида стали вызывать противодействие со стороны горожан. В частности, явное недовольство спровоцировало его установление, чтобы никакой колокол в Новгороде не мог звонить раньше, чем зазвонит колокол Софийского собора. На современный взгляд, в таком порядке нет ничего экстравагантного, поскольку речь идет о звоннице кафедрального собора. Однако владыка распорядился за нарушение этого правила, если кто начнет звонить раньше, с того по заповеди брать два рубля новгородских.
Вскоре Леонид издает другое неоднозначное распоряжение о том, что все священнослужители должны были представить свои настольные грамоты (то есть грамоты, подтверждающие назначение человека на занимаемую должность) и заплатить с них пошлину. Это вызвало возмущение среди церковников. Архимандрит Юрьева монастыря Феоктист даже сказал владыке, если верить летописи: «Тебе деньги у меня хочется собрать, а мне тебе нечего дать. Желаешь, так ризы сдери, я о том не тужу».
Постепенно на Леонида накапливался компромат. Например, стало известно (да собственно это и невозможно было скрыть), что во время посещения Новгорода на открытие мощей Гликерии царь пожаловал городу так называемые милостынные деньги. Архиепископ взял их в свою казну. Священнослужители решили обратиться с жалобой к царю.
Когда Леонид об этом узнал, вызвал жалобщиков к себе и, сбросив ризы, кричал: «Собаки, воры, изменники, как и все новгородцы, кто с вами! Вы хотите меня оболгать перед великим князем! Так знайте, что не будет больше на вас мое благословение ни в сей век, ни в будущий». В итоге священники ответили бойкотом: по всем церквам не хотели служить обедни. Конфликт удалось погасить только после вмешательства царя.
Однако недовольство накапливалось. И когда в 1575 году Иван Грозный вторично отрекся от престола, усадив на него Симеона Бекбулатовича, мина замедленного действия, подведенная под владыку Леонида, сработала. Собственно отречение-то было показным. Как выяснилось, царь элементарно готовил расправу над теми, кого считал неблагонадежными в своем опричном окружении.
Сегодня трудно проследить маршрут интриги против архиепископа, проложенный от Новгорода к Москве. Известно лишь, что исполнителем замысла по свержению Леонида стал вольно или невольно личный врач Ивана Грозного некто Елисей Бомелей. Руслан Скрынников в книге «Иван Грозный» дает ему такую характеристику: «Лютый волхв» Елисей оставил о себе недобрую память в народе. Он оказывал царю услуги самого грязного свойства, приготовляя яды для впавших в немилость придворных, а некоторых из них, например, Григория Грязного, отравил собственноручно. Бомелей стал первым царским астрологом. Он знакомил царя с неблагоприятным положением звезд и предсказывал ему всевозможные беды, а затем «открывал» пути спасения. Грозный полностью доверял своему советнику. В конце концов астролог запутался в сетях собственных интриг и решил бежать из России. Взяв на имя своего слуги подорожную, Бомелей отправился на границу, предварительно зашив в подкладку платья все свое золото. Но в Пскове подозрительного иноземца схватили и в цепях привезли в Москву… Под пытками Бомелей оговорил новгородского архиепископа Леонида и многих знатных лиц. Вопреки легенде, «волхв» и «колдун» подучил царя убить бояр не по злой воле, а по слабости, из-за того, что не смог вынести пытку».
Англичанин Джером Горсей в своем «Путешествии», правда, обнаруживает нюанс происходившего. Он пишет: Царь был сильно озабочен разбирательством измены Элизиуса Бомелиуса, епископа Новгородского и некоторых других, выданных их слугами. То есть из этого можно сделать вывод, что не Бомелей (Бомелиус) выдал или оговорил владыку Леонида, а именно подчиненные владыке священнослужители донесли на него царю. Тем более что дальше говорится: Их (Бомелея и Леонида. — Г.Р.) мучили на дыбе, то есть пыткой, им было предъявлено обвинение в сношениях письмами, написанными шифром по-латыни и по-гречески, с королями Польши и Швеции, причем письма эти были отправлены тремя путями. Епископ признал все под пыткой.
Есть у Горсея подробности и о судьбе архиепископа Леонида: Епископ Новгородский был обвинен в измене и в чеканке денег, которые он пересылал вместе с другими сокровищами королям Польши и Швеции, в мужеложстве, в содержании ведьм, мальчиков, животных и в других отвратительных преступлениях. Все его многочисленное добро, лошади, деньги, сокровища были взяты в царскую казну. Его заключили пожизненно в тюрьму, он жил в темнице на хлебе и воде с железами на шее и ногах; занимался писанием картин и образов, изготовлением гребней и седел. Одиннадцать из его доверенных слуг были повешены на воротах его дворца в Москве, а его ведьмы были позорно четвертованы и сожжены.
У Руслана Скрынникова несколько иная версия о причинах гибели Леонида: «Участь новгородского архиепископа разделили два других высокопоставленных духовных лица. Их имена записаны в кратком синодике государевых опальных в одном списке с Леонидом: «архиепископ Леонид, архимандрит Евфимий, архимандрит Иосиф Симоновский». Евфимий возглавлял кремлевский Чудов монастырь. Летописи упоминают о том, что он погиб вместе с Леонидом. Эти лица в самом деле были тесно связаны между собой... Но сердечному согласию пришел конец, когда Грозный объявил о полном запрещении земельных пожертвований в пользу крупных монастырей. Царь не скрывал, что его раздражают вчерашние любимцы. Монахи Симонова и Чудова монастырей, писал царь за два года до казней, лишь по одежде иноки, а все по-мирскому делают, то все видят. Архимандриты подавали худой пример братин. Царю доносили, что симоновский архимандрит, «не хотя быти в архимандритах и умысля, причастился бес патрихели, а сказал, буттося беспамятством». Монахи могли рассчитывать на снисхождение, если бы речь шла об одном неблагочинии. Но против них выдвинуты были другие обвинения. Царь разгневался на своих богомольцев за то, что они «гонялись» за боярами, лукаво оправдываясь тем, что без боярских даяний их обители оскудеют. В старые времена, писал Грозный, «святии мнози не гонялися: за бояры», а ныне монахи знаются и водят дружбу с крамольными боярами. Не за дружбу ли с казненными дворовыми боярами пострадали Леонид и архимандриты?».
Вместо эпилога
Смерть Леонида породила множество легенд. Одни толковали, будто царь оборвал на владыке одежду и, зашив в медвежью шкуру, собаками затравил. По другой версии, Леонид удавлен был на площади перед Успенским собором в Кремле. Горсей утверждает, что суд приговорил Леонида к смерти, а царь помиловал, заменив смертную казнь вечным заточением. Владыку посадили в погреб на хлеб и воду, и он вскоре умер.
На суде же Леонида обвинили в том, что он занимался колдовством и содержал в Новгороде ведьм. После суда ведьм сожгли. Кстати, в поминальном синодике царя есть запись: Помяни, Господи, в Новгороде 15 жен, про которых сказывают, что они были ведуньи и волхвы. Возможно, это о леонидовых ведьмах…
Геннадий РЯВКИН
Фото из архива «НВ»
Фото из архива «НВ»
