{thumbimage 150px 1}В конце первой декады января 1570 года (не ранее 8-го) Иван Грозный произвел массовые казни в Новгороде. Как утверждает Новгородская третья летопись, местом и способом казней стал Волхов, куда с великого Волховского моста сбрасывали тех, кто на царских допросах был признан виновным. Не щадили и семьи преступников.
Летописец утверждает, что продолжалось такое неисповедимое пролитие крови христианской из-за грехов наших и из-за неукротимой ярости царя во все дни беспрестанно от пяти недель или больше. И каждый день бросали до тысячи человек разного возраста в воду. Иногда до полутора тысяч. И был тот день легкий и благословенный, когда бросали в воду по 500—600 человек. Не сложно подсчитать (если принять во внимание, что «благословенных дней» было совсем мало), что в соответствии с летописью Иван Грозный за шесть недель расправы перебил в Новгороде около 40 000 человек. Загвоздка лишь в том, что летописец вовсе не указывает, когда закончились казни. К слову, не называет он и день их начала. Впрочем, эти детали не так уж и важны, поскольку 40 000 — абсолютно несоразмерное количество жертв, превосходящее примерно в полтора раза население Новгорода в середине ХVI века (около 25 000 человек).
Убийства и грабёж
Здесь в очередной раз повторюсь: когда хочется найти «доказательства» неуемной жестокости Ивана Грозного, обращение со статистическими данными становится весьма свободным. Например, Андрей Курбский в «Повести о великом князе Московском» не удовлетворяется даже тем, что говорит летопись: Большие гонения он (Грозный. — Г.Р.) тогда произвел в этом великом городе, в один день убив, потопив, пожегши и другими различными муками помучив больше пятнадцати тысяч мужей одних, кроме жен и детей… И слышал, что тогда приобрел он великие кровавые, проклятые богатства в том великом древнем Новгороде, где народ живет торговый, ибо город имеет порт, так как расположен недалеко от моря и там много богатых людей. Вот ради этого богатства, я думаю, он и погубил их. Здесь автор хотя бы оговаривается — «слышал» и «я думаю», то есть высказывается предположительно.
Вообще, чтение мемуаров Курбского есть занятие очень увлекательное, но требует внимания и критического осмысления. Вот и о судьбе новгородского владыки он пишет: был убит архиепископ новгородский Пимен. Этот Пимен был человеком чистой и строгой жизни, но говорят, что он вместе с клеветниками был гонителем митрополита Филиппа, а немногим позже и сам смертную чашу испил от того мучителя, который, приехав в Новгород Великий, велел его в реке утопить. Курбский, по сути, выступал собирателем и распространителем слухов и сплетен о царе. В случае с Пименом он элементарно повторяет ошибочные сведения «Истинно правдивого описания».
Симптоматична живучесть этих «заблуждений». Николай Карамзин через 250 лет пишет: «Судили Иоанн и его сын таким образом: ежедневно представляли им от пятисот до тысячи и более новгородцев; били их, мучили, жгли каким-то огненным составом, привязывали головой или ногами к саням, влекли на берег Волхова... и бросали с моста в воду целыми семействами: жен с мужьями, матерей с грудными младенцами... Сии убийства продолжались пять недель и закончились грабежом общим».
А теперь попытаемся логически рассудить, при неизвестных датах начала и завершения царских судилищ действительно ли «убийства продолжались пять недель» (почти шесть, если брать за ориентиры летописные даты первых судов 7 января и отъезда царя из Новгорода 13 февраля)? Конечно, нет. И косвенное подтверждение находится все в той же Новгородской третьей летописи:
По окончании всего этого (судилищ с казнями на мосту. — Г.Р.) благоверный государь царь и великий князь Иван Васильевич, всея России самодержец, со своими государевыми людьми начал ездить около Новгорода по честным монастырям, продолжает летописец. И повелел он в монастырях грабить церковные монастырские казны, кельи и служебные монастырские дома и всякие обиходы. В житницах хлеб весь и хлеб немолоченный, стоявший в скирдах и на полях, повелел огнем сжечь. Скот весь, лошадей и коров, велел заколоть. Понятно, что эти хлопотные, поскольку связаны с сопротивлением монахов и поиском спрятанных ценностей, мероприятия тоже заняли не день-два.
Братья Сырковы
По историческим свидетельствам, в округе Новгорода во времена Ивана Грозного было более 150 монастырей. Естественно, много было мелких, которые, вероятно, царя не интересовали, но и тех, где он считал необходимым произвести экспроприации, тоже выходило немало. Только государев дьяк и знатный купец Федор Сырков построил на собственные деньги 12 монастырей!
Судьба самого богатого (из известных) новгородского купца была трагична. Как рассказывает Альберт Шлихтинг, царь во время проведения судилищ приказал схватить знатного и именитого человека, главного секретаря новгородского, Федора Сыркова. Велев привести его к себе, он приказал привязать его посредине туловища к краю длинной веревки, крепко опутать и бросить в Волхов, а другой конец веревки он велел схватить и держать телохранителям, чтобы тот, погрузившись на дно не задохнулся. И когда этот Федор уже проплавал некоторое время в воде, он велел опять вытащить несчастного и спросил, не видал ли он чего-нибудь случайно в воде. Тогда тот ответил: «Я видел злых духов, которые живут в глубине вод Волхова. Они вот-вот будут здесь и возьмут душу из твоего тела». За подобный ответ тиран велел вернуть его в лагерь, поставить ему ноги до колен в котел и поручил обварить их кипятком, желая выпытать у него муками, нет ли где у него спрятанных денег. Именно этот человек был богат до такой степени, что можно видеть 12 монастырей, выстроенных и основанных им за свой счет. И тиран выпытал у этого несчастного 12 000 серебряной монеты, которой только одной здесь они пользуются. После этих неслыханных истязаний, которые в свирепости своей тиран проявил к Федору, вымученную большую сумму денег и имущество он положил в свою казну, а тело этого мертвеца препоручил разрубить на части и разрубленное таким образом бросить в реку. Тот же конец имел и родной брат Федора по имени Алексей. К слову, Алексей Сырков тоже был достойным представителем могучего купеческого клана: он контролировал торговлю вином в новгородских кабаках. Бизнес в любые времена на Руси сверхприбыльный!
Почему царь столь жестоко расправился с Сырковыми? Четкого ответа на эти вопросы мы не получим никогда, документальных свидетельств не сохранилось. Но известно, что еще в 1556 году Федор Сырков был отстранен Иваном Грозным от должности руководителя Приказной избы в Новгороде за то, что регулярно задерживал отправку в Москву новгородских налогов.
Можно предположить, что Федор Сырков активно участвовал в реализации планов развития коммерческих связей с Ливонией и Польшей в период войны, которую вел с этими странами Грозный, и был заподозрен в измене. В Новгородской уставной таможенной грамоте 1571 года есть такой пункт: Таможенникам приказываю беречь накрепко, чтоб московские гости и торговые люди всех городов Московского государства, из Москвы, из Новгорода и из Московской земли, все торговые люди и иноземцы, денег, серебро и золото, в сундуках, в коробах и в ящиках, из Новгорода в Литву, и в Немцы, и в иные города не возили. Значит, была проблема! Это тем более очевидно, что в целом грамота давала новгородцам весьма значительные привилегии. Например, согласно документу, с горожан следовало брать торговую пошлину в размере 0,75% от стоимости товара, с жителей пригородов — 2, с торговцев из других областей — 4, а с иноземцев — 7%.
Прежде чем вернуться к летописи, хотелось бы несколько слов сказать о династии Сырковых. Родоначальником ее был Иван Сырков, строитель церквей и кредитор влиятельных людей. Его стараниями была возведена каменная церковь Жен-мироносиц на Ярославовом Дворище. А около 1481 года в духовной князя Андрея Вологодского упоминается долг брата великого князя Ивану Сыркову — 80 рублей. В числе должников купца был также Иван Плещеев.
У Ивана Сыркова было двое сыновей: Афанасий и Дмитрий. Оба они пошли по стопам отца. В Новгородской четвертой летописи о братьях сказано как о «соработниках» отца. К примеру, в 1515 году Дмитрий был нарядчиком на строительстве храма Успения Богородицы в Тихвине. В 1524 году руководил ремонтом церкви Святой Параскевы Пятницы (Торговая сторона). В 1528 году он строил храм Святого Прокопия, в 1532 году был нарядчиком на строительстве каменной церкви Святого Николая на владычном дворе.
О потомстве Афанасия Сыркова ничего не известно, а Дмитрий оставил двух сыновей — Алексея и Федора. Оба стали купцами и строителями храмов. Алексей был в Новгороде большим (с ударением на первом слоге) купеческим старостой. Федор первый раз упомянут в летописи в 1537 году как участник строительства церкви Жен-мироносиц (точнее — пристройки каменных палат к ней), то есть в 1570 году ему было не менее 50 лет.
В 1550 году Федор впервые упоминается как дьяк. Дьяком он прослужил в Приказной избе Новгорода до 1560 года с небольшим перерывом, когда царь его от должности отстранил. Занимался он делами, которые входили в компетенцию воеводы, то есть — налогами и судебными тяжбами. Чем занимался Федор Сырков с 1560 по 1570 годы — неизвестно.
Великое падение
Однако вернемся к летописи: После этого благоверный государь, царь и великий князь Иван Васильевич, всея России самодержец, приехал из монастырей в Великий Новгород и повелел по всему Новгороду, по всем торговым рядам, по всем улицам и в ленивых торжках, у городских торговцев и в лавках весь товар отобрать (в летописи: грабить. — Г.Р.), а амбары и лавки велел до основания разрушить и разметать (в летописи: рассыпать. — Г.Р.). И потом государь, благоверный царь и великий князь со всеми своими людьми и со всеми воинскими полками стал по Новгороду и посадам ездить и повелел государь всех горожан во всех их домах грабить, а самих людей (хозяев имений, мужчин. — Г.Р.) и жен их без пощады, без остатка грабить, дворы и хоромы их ломать, а окна и ворота вскоре велел без милости рубить. В то же время государь после городского грабежа иных своих государевых людей разослал от Новгорода на все четыре стороны, во все новгородские пятины, по станам и волостям, по усадьбам боярским и по поместьям, во все места верст за двести и дальше от Новгорода, и повелел дома их расхищать, а скот без пощады и без рассуждений убивать, чей бы ни был, у всех людей. И продолжалось то неисповедимое колебание и великое падение, потрясение и кровопролитие в Великом Новгороде и по окрестным сторонам беспрестанно шесть недель.
Мрачную картину массовых экспроприаций и грабежа дополняют свидетельства иностранцев. Таубе и Крузе пишут: Все состоятельные и известные люди были пойманы, дома их запечатаны, и в них были посажены пищальники. Он пытал и мучил их для того, чтобы они указали, где находятся их деньги и церковное добро, а затем он приказал принести все согласно их указанию. Церкви и монастыри были так ограблены, что не осталось ни одной иконы ценой в полгульдена, ни колоколов, ни церковной утвари. Сверх того, несмотря на то, что было найдено такое большое добро, били попов, игуменов и купцов по коленям, чтобы они сказали, что они имеют. Грубые товары, как воск, лен, сало, меха и другие, велел он сжечь и бросить в воду. Шелк, бархат и другие товары были бесплатно розданы палачам. Шлихтинг подтверждает: Несчастные граждане новгородские получили такой урон и ущерб для своего имущества, что едва ли кто-либо из людей мог выплатить и восстановить им это по справедливой оценке. Этот город был зажиточен издревле, и купцы в нем были очень влиятельные и богатые. В их домах все помещения были загромождены и наполнены разнообразными товарами. Кроме того, там были огромные круги воска, запас сала и жира от разных животных, очень большие кучи шелка и дорогого платья. Все это хранилось собранное 20 лет тому назад. Весь шелк он роздал своим телохранителям, а серебро и золото было положено в государеву казну. Остальные товары были уничтожены, так как дома горожан были спалены огнем.
Разумеется, и в летописи, и в рассказах иностранцев, направленных на дискредитацию русского царя, есть преувеличения. Однако нельзя отрицать, что Иван Грозный целенаправленно опустошал Новгород, знать которого подозревал в неисполнении государственных обязательств, в неуплате налогов. Только этим можно объяснить масштабы товарно-денежной конфискации, произведенной в богатейшем городе России, в пользу голодающей Москвы и изнемогающей без средств армии.
Можно, конечно, списать все на безумство царя. Но если вдуматься, то в этих «безумных» действиях прослеживается четкий, последовательный план: аресты и опись имущества, правеж, суды, казни и экзекуции, конфискации (по итогам допросов). Грозный знал, чего и сколько хотел взять в Новгороде. И взял. Это было жестоко, бесчеловечно по отношению к новгородцам. Но это не было беспричинно, безосновательно.
Убийства и грабёж
Здесь в очередной раз повторюсь: когда хочется найти «доказательства» неуемной жестокости Ивана Грозного, обращение со статистическими данными становится весьма свободным. Например, Андрей Курбский в «Повести о великом князе Московском» не удовлетворяется даже тем, что говорит летопись: Большие гонения он (Грозный. — Г.Р.) тогда произвел в этом великом городе, в один день убив, потопив, пожегши и другими различными муками помучив больше пятнадцати тысяч мужей одних, кроме жен и детей… И слышал, что тогда приобрел он великие кровавые, проклятые богатства в том великом древнем Новгороде, где народ живет торговый, ибо город имеет порт, так как расположен недалеко от моря и там много богатых людей. Вот ради этого богатства, я думаю, он и погубил их. Здесь автор хотя бы оговаривается — «слышал» и «я думаю», то есть высказывается предположительно.
Вообще, чтение мемуаров Курбского есть занятие очень увлекательное, но требует внимания и критического осмысления. Вот и о судьбе новгородского владыки он пишет: был убит архиепископ новгородский Пимен. Этот Пимен был человеком чистой и строгой жизни, но говорят, что он вместе с клеветниками был гонителем митрополита Филиппа, а немногим позже и сам смертную чашу испил от того мучителя, который, приехав в Новгород Великий, велел его в реке утопить. Курбский, по сути, выступал собирателем и распространителем слухов и сплетен о царе. В случае с Пименом он элементарно повторяет ошибочные сведения «Истинно правдивого описания».
Симптоматична живучесть этих «заблуждений». Николай Карамзин через 250 лет пишет: «Судили Иоанн и его сын таким образом: ежедневно представляли им от пятисот до тысячи и более новгородцев; били их, мучили, жгли каким-то огненным составом, привязывали головой или ногами к саням, влекли на берег Волхова... и бросали с моста в воду целыми семействами: жен с мужьями, матерей с грудными младенцами... Сии убийства продолжались пять недель и закончились грабежом общим».
А теперь попытаемся логически рассудить, при неизвестных датах начала и завершения царских судилищ действительно ли «убийства продолжались пять недель» (почти шесть, если брать за ориентиры летописные даты первых судов 7 января и отъезда царя из Новгорода 13 февраля)? Конечно, нет. И косвенное подтверждение находится все в той же Новгородской третьей летописи:
По окончании всего этого (судилищ с казнями на мосту. — Г.Р.) благоверный государь царь и великий князь Иван Васильевич, всея России самодержец, со своими государевыми людьми начал ездить около Новгорода по честным монастырям, продолжает летописец. И повелел он в монастырях грабить церковные монастырские казны, кельи и служебные монастырские дома и всякие обиходы. В житницах хлеб весь и хлеб немолоченный, стоявший в скирдах и на полях, повелел огнем сжечь. Скот весь, лошадей и коров, велел заколоть. Понятно, что эти хлопотные, поскольку связаны с сопротивлением монахов и поиском спрятанных ценностей, мероприятия тоже заняли не день-два.
Братья Сырковы
По историческим свидетельствам, в округе Новгорода во времена Ивана Грозного было более 150 монастырей. Естественно, много было мелких, которые, вероятно, царя не интересовали, но и тех, где он считал необходимым произвести экспроприации, тоже выходило немало. Только государев дьяк и знатный купец Федор Сырков построил на собственные деньги 12 монастырей!
Судьба самого богатого (из известных) новгородского купца была трагична. Как рассказывает Альберт Шлихтинг, царь во время проведения судилищ приказал схватить знатного и именитого человека, главного секретаря новгородского, Федора Сыркова. Велев привести его к себе, он приказал привязать его посредине туловища к краю длинной веревки, крепко опутать и бросить в Волхов, а другой конец веревки он велел схватить и держать телохранителям, чтобы тот, погрузившись на дно не задохнулся. И когда этот Федор уже проплавал некоторое время в воде, он велел опять вытащить несчастного и спросил, не видал ли он чего-нибудь случайно в воде. Тогда тот ответил: «Я видел злых духов, которые живут в глубине вод Волхова. Они вот-вот будут здесь и возьмут душу из твоего тела». За подобный ответ тиран велел вернуть его в лагерь, поставить ему ноги до колен в котел и поручил обварить их кипятком, желая выпытать у него муками, нет ли где у него спрятанных денег. Именно этот человек был богат до такой степени, что можно видеть 12 монастырей, выстроенных и основанных им за свой счет. И тиран выпытал у этого несчастного 12 000 серебряной монеты, которой только одной здесь они пользуются. После этих неслыханных истязаний, которые в свирепости своей тиран проявил к Федору, вымученную большую сумму денег и имущество он положил в свою казну, а тело этого мертвеца препоручил разрубить на части и разрубленное таким образом бросить в реку. Тот же конец имел и родной брат Федора по имени Алексей. К слову, Алексей Сырков тоже был достойным представителем могучего купеческого клана: он контролировал торговлю вином в новгородских кабаках. Бизнес в любые времена на Руси сверхприбыльный!
Почему царь столь жестоко расправился с Сырковыми? Четкого ответа на эти вопросы мы не получим никогда, документальных свидетельств не сохранилось. Но известно, что еще в 1556 году Федор Сырков был отстранен Иваном Грозным от должности руководителя Приказной избы в Новгороде за то, что регулярно задерживал отправку в Москву новгородских налогов.
Можно предположить, что Федор Сырков активно участвовал в реализации планов развития коммерческих связей с Ливонией и Польшей в период войны, которую вел с этими странами Грозный, и был заподозрен в измене. В Новгородской уставной таможенной грамоте 1571 года есть такой пункт: Таможенникам приказываю беречь накрепко, чтоб московские гости и торговые люди всех городов Московского государства, из Москвы, из Новгорода и из Московской земли, все торговые люди и иноземцы, денег, серебро и золото, в сундуках, в коробах и в ящиках, из Новгорода в Литву, и в Немцы, и в иные города не возили. Значит, была проблема! Это тем более очевидно, что в целом грамота давала новгородцам весьма значительные привилегии. Например, согласно документу, с горожан следовало брать торговую пошлину в размере 0,75% от стоимости товара, с жителей пригородов — 2, с торговцев из других областей — 4, а с иноземцев — 7%.
Прежде чем вернуться к летописи, хотелось бы несколько слов сказать о династии Сырковых. Родоначальником ее был Иван Сырков, строитель церквей и кредитор влиятельных людей. Его стараниями была возведена каменная церковь Жен-мироносиц на Ярославовом Дворище. А около 1481 года в духовной князя Андрея Вологодского упоминается долг брата великого князя Ивану Сыркову — 80 рублей. В числе должников купца был также Иван Плещеев.
У Ивана Сыркова было двое сыновей: Афанасий и Дмитрий. Оба они пошли по стопам отца. В Новгородской четвертой летописи о братьях сказано как о «соработниках» отца. К примеру, в 1515 году Дмитрий был нарядчиком на строительстве храма Успения Богородицы в Тихвине. В 1524 году руководил ремонтом церкви Святой Параскевы Пятницы (Торговая сторона). В 1528 году он строил храм Святого Прокопия, в 1532 году был нарядчиком на строительстве каменной церкви Святого Николая на владычном дворе.
О потомстве Афанасия Сыркова ничего не известно, а Дмитрий оставил двух сыновей — Алексея и Федора. Оба стали купцами и строителями храмов. Алексей был в Новгороде большим (с ударением на первом слоге) купеческим старостой. Федор первый раз упомянут в летописи в 1537 году как участник строительства церкви Жен-мироносиц (точнее — пристройки каменных палат к ней), то есть в 1570 году ему было не менее 50 лет.
В 1550 году Федор впервые упоминается как дьяк. Дьяком он прослужил в Приказной избе Новгорода до 1560 года с небольшим перерывом, когда царь его от должности отстранил. Занимался он делами, которые входили в компетенцию воеводы, то есть — налогами и судебными тяжбами. Чем занимался Федор Сырков с 1560 по 1570 годы — неизвестно.
Великое падение
Однако вернемся к летописи: После этого благоверный государь, царь и великий князь Иван Васильевич, всея России самодержец, приехал из монастырей в Великий Новгород и повелел по всему Новгороду, по всем торговым рядам, по всем улицам и в ленивых торжках, у городских торговцев и в лавках весь товар отобрать (в летописи: грабить. — Г.Р.), а амбары и лавки велел до основания разрушить и разметать (в летописи: рассыпать. — Г.Р.). И потом государь, благоверный царь и великий князь со всеми своими людьми и со всеми воинскими полками стал по Новгороду и посадам ездить и повелел государь всех горожан во всех их домах грабить, а самих людей (хозяев имений, мужчин. — Г.Р.) и жен их без пощады, без остатка грабить, дворы и хоромы их ломать, а окна и ворота вскоре велел без милости рубить. В то же время государь после городского грабежа иных своих государевых людей разослал от Новгорода на все четыре стороны, во все новгородские пятины, по станам и волостям, по усадьбам боярским и по поместьям, во все места верст за двести и дальше от Новгорода, и повелел дома их расхищать, а скот без пощады и без рассуждений убивать, чей бы ни был, у всех людей. И продолжалось то неисповедимое колебание и великое падение, потрясение и кровопролитие в Великом Новгороде и по окрестным сторонам беспрестанно шесть недель.
Мрачную картину массовых экспроприаций и грабежа дополняют свидетельства иностранцев. Таубе и Крузе пишут: Все состоятельные и известные люди были пойманы, дома их запечатаны, и в них были посажены пищальники. Он пытал и мучил их для того, чтобы они указали, где находятся их деньги и церковное добро, а затем он приказал принести все согласно их указанию. Церкви и монастыри были так ограблены, что не осталось ни одной иконы ценой в полгульдена, ни колоколов, ни церковной утвари. Сверх того, несмотря на то, что было найдено такое большое добро, били попов, игуменов и купцов по коленям, чтобы они сказали, что они имеют. Грубые товары, как воск, лен, сало, меха и другие, велел он сжечь и бросить в воду. Шелк, бархат и другие товары были бесплатно розданы палачам. Шлихтинг подтверждает: Несчастные граждане новгородские получили такой урон и ущерб для своего имущества, что едва ли кто-либо из людей мог выплатить и восстановить им это по справедливой оценке. Этот город был зажиточен издревле, и купцы в нем были очень влиятельные и богатые. В их домах все помещения были загромождены и наполнены разнообразными товарами. Кроме того, там были огромные круги воска, запас сала и жира от разных животных, очень большие кучи шелка и дорогого платья. Все это хранилось собранное 20 лет тому назад. Весь шелк он роздал своим телохранителям, а серебро и золото было положено в государеву казну. Остальные товары были уничтожены, так как дома горожан были спалены огнем.
Разумеется, и в летописи, и в рассказах иностранцев, направленных на дискредитацию русского царя, есть преувеличения. Однако нельзя отрицать, что Иван Грозный целенаправленно опустошал Новгород, знать которого подозревал в неисполнении государственных обязательств, в неуплате налогов. Только этим можно объяснить масштабы товарно-денежной конфискации, произведенной в богатейшем городе России, в пользу голодающей Москвы и изнемогающей без средств армии.
Можно, конечно, списать все на безумство царя. Но если вдуматься, то в этих «безумных» действиях прослеживается четкий, последовательный план: аресты и опись имущества, правеж, суды, казни и экзекуции, конфискации (по итогам допросов). Грозный знал, чего и сколько хотел взять в Новгороде. И взял. Это было жестоко, бесчеловечно по отношению к новгородцам. Но это не было беспричинно, безосновательно.
Геннадий РЯВКИН
