История мальчика, который рос сам по себе и вырос наркодилером
По-взрослому самостоятельную жизнь Ваня Ковалёв начал вести с семи лет. Он сбегал из дома, слонялся в одиночестве по улицам; катался, пока не надоест, на городских автобусах, ночевал в подъездах городских многоэтажек... Это неприкаянное шатание продолжалось до тех пор, пока на него не натыкался патруль ППС и не доставлял в милицию. Там Ванино местожительство устанавливали и возвращали блудного сына домой.
От 7 до 17
Несколько раз это поручали делать Алексею Митюнову, сейчас начальнику отделения межведомственного взаимодействия в сфере профилактики областного управления ФСКН, а в середине 90-х — сотруднику подразделения по делам несовершеннолетних УВД Великого Новгорода.
— По территориальности я не мог с ним работать, но отвозить домой пацана приходилось. Помню, как-то за два месяца шесть раз возвращал его матери, — рассказывает МИТЮНОВ. — Этого хватило, чтобы понять: сбегал парень не от хорошей жизни.
Хотя внешне, по словам наркоборца, Иван жил почти благополучно. Психически здоров. Обычная школа. Нормальная квартира. Нормальная мама — непьющая и работающая. Проблема заключалась в том, что мама была разведена и слишком увлечена устройством личной жизни. Отец Ивана себя никак не проявлял.
— Когда мы привозили сына домой, — вспоминает сейчас Митюнов, — мать не стеснялась в нашем присутствии дать ему подзатыльник. Это чтобы нам показать, мол, она занимается «воспитанием»…
В общем, у Ивана была не семья, а, как в известном фильме Никиты Михалкова, «родня». Мать ребёнка очень похожа на героиню Светланы Крючковой — 30-летнюю женщину с ребёнком на руках, сходящую с ума от одиночества, уходящей молодости и озабоченную поисками мужа. Потому что «ребёнок без отца — это неприлично». Результат всех её материнских забот, если помните, сводился к тому, чтобы было прилично. «Чтобы было что на стол поставить, что в шкаф повесить». В общем, «чтобы ребёнок рос в нормальной, здоровой обстановке».
— Мы сигнализировали о происходящем в комиссию по делам несовершеннолетних, в школу, — говорит Митюнов. — С матерью разговаривали, предупреждали, что всё это может закончиться нехорошо.
Известно, что комиссия наказывала мать Ивана рублём, выписывая административные протоколы за ненадлежащее исполнение родительских обязанностей. Вообще, в арсенале этой комиссии есть разные методы работы с трудными подростками и их родителями — от примитивного моралите до консультаций психологов.
— Но, как видно, недоработала комиссия, — говорит Митюнов. — Да и в конечном итоге единственный человек, который мог повлиять на Ивана, была его мать, но ни о каких доверительных отношениях между нею и сыном говорить было нельзя.
Дальше — больше
В середине 90-х годов Иван надолго выпал из поля зрения Митюнова: на улицах по ночам пэпээсникам он уже не попадался. «Поумнел, видимо. Или друзей нашёл». А в 2003 году милиционер и вовсе перевёлся в управление наркоконтроля. И столкнулся со старым знакомым только спустя долгое время. При новых обстоятельствах: зимой 2009-го 17-летнего Ивана и его 20-летнего приятеля задержали при попытке сбыта наркотиков...
Как прошли эти годы для пацана — неизвестно. Но судя по всему, жил он по приобретённой ещё в детстве инерции, которой если и сопротивлялся, то неохотно. Окончил школу в девятом классе, поступил в одно из новгородских профучилищ. Появились новые знакомые, друзья, и один из них предложил заняться наркотиками.
Теперь Ивану инкриминируют неоднократный сбыт гашиша и марихуаны, а его другу ещё и вовлечение несовершеннолетнего в наркобизнес. По материалам уголовного дела клиентурой криминального дуэта была «учащаяся и работающая молодёжь».
Примечательно, что «конченым нарком», готовым за дозу пойти на преступление, Иван не был. Хотя, по словам Алексея Митюнова, данные о том, что парень баловался наркотиками, имеются. Скорее всего, в наркобизнес Иван пришёл другим путём. И то, что его задержали сравнительно скоро после поступления в училище, симптоматично.
Дело в том, что он родился и вырос в одном из окраинных микрорайонов Великого Новгорода, жизнь молодёжи в котором, по информации оперативников УФСКН, обладает некоторыми специфическими чертами.
— Название микрорайона сказать не могу, — рассказывает сотрудник опер-службы УФСКН (имя не разглашается. — прим. авт.), — поясню только, что местные подростковые и молодежные группировки, в которые входят ребята приблизительно в возрасте 11—17 лет, живут своей, несколько обособленной жизнью. Они гуляют по своим улицам, тусуются в своих подвалах, а то, что происходит где-то там, в городе, их как бы не касается. Они здесь родились, выросли, ходили в школу, и этот район становится их территорией. Неофициальной, разумеется.
И несмотря на то, что микрорайон находится в непосредственной близости от города, областной центр со всеми его положительными и отрицательными чертами, в том числе наркобизнесом, оказывает на этих ребят ограниченное влияние.
До определённого момента. Обычно он наступает, когда подростки заканчивают школу и поступают в новое учебное заведение, чаще всего расположенное в другой части города. В результате подросток погружается в новую для себя среду. В таких случаях эти ребята либо тащат за собой старые связи, либо значительно обновляют круг общения.
Золотые горы
История знакомства Ивана и его приятеля развивалась по такому же сценарию. Будущий подельник нашего героя проживал не на «территории» своего друга, а в другом районе Великого Новгороде, и познакомились они уже после того, как Иван определился в училище.
— Предложения продавать наркотики, конечно, не делаются с наскока, — рассказывает сотрудник оперслужбы. — Нам неизвестно, занимался ли сбытом «дури» приятель Ивана: официально он не судим. Но обычно наркокурьер, решивший поделить рискованную работу с другим человеком, проводит психологическую обработку будущего компаньона. Он сближается с ним, вводит в свой круг общения, хорошо к нему относится, всегда готов помочь… Новичку дают понять: ты — не один, ты — в команде. Приводят мифические примеры обогащения за счёт сбыта наркоты. В общем, всё делается на позитиве. В моей практике даже был случай, когда курьер организовывал для своих будущих «помощников» походы в кино, выезды на шашлыки, во время которых, к слову, участники отдыха употребляли исключительно пиво…
И когда объект дозревает: либо сам не против, либо отказать неудобно, — его можно попросить об «одном одолжении». Конечно, не бесплатно. И опять же осторожно. Так постепенно человек втягивается в наркобизнес, увязает в нём по уши. Наркокурьер передаёт ему часть своих клиентов, а те со временем подгоняют новых покупателей.
Такие же схемы применяются и в отношении несовершеннолетних парней. Управлять ими всё-таки проще, чем взрослыми. А на таких, как Иван, выросших в дефиците любви, признание со стороны новых друзей, растущий, так сказать, авторитет в среде старших товарищей действуют безотказно. Вдобавок могут банально взять «на слабо». Не согласишься — будешь смешон, станешь изгоем.
И ещё один мощный мотив, толкающий молодых ребят на преступление, — магнетизм денег, к которым привыкаешь не менее быстро, чем к наркотикам.
— Все эти попадающиеся на сбыте юнцы — разные, но доверчивыми и наивными их точно не назовёшь, — рассказывает оперативник. — Скажем, часто при обысках у подростков, пойманных на продаже, находят Уголовный кодекс. Они хорошо знают, чем рискуют, на что имеют право и как себя вести.
В общем, быть волонтёрами, как и большинство современных подростков, начинающие «бизнесмены» не хотят. Деньги дети, как и большинство взрослых, любят как способ раздвинуть рамки личной свободы. И гонорары в размере карманных расходов их вряд ли устроят. Они хорошо знают, что жизнь — штука дорогая.
(Имя и фамилия фигуранта изменены).
От 7 до 17
Несколько раз это поручали делать Алексею Митюнову, сейчас начальнику отделения межведомственного взаимодействия в сфере профилактики областного управления ФСКН, а в середине 90-х — сотруднику подразделения по делам несовершеннолетних УВД Великого Новгорода.
— По территориальности я не мог с ним работать, но отвозить домой пацана приходилось. Помню, как-то за два месяца шесть раз возвращал его матери, — рассказывает МИТЮНОВ. — Этого хватило, чтобы понять: сбегал парень не от хорошей жизни.
Хотя внешне, по словам наркоборца, Иван жил почти благополучно. Психически здоров. Обычная школа. Нормальная квартира. Нормальная мама — непьющая и работающая. Проблема заключалась в том, что мама была разведена и слишком увлечена устройством личной жизни. Отец Ивана себя никак не проявлял.
— Когда мы привозили сына домой, — вспоминает сейчас Митюнов, — мать не стеснялась в нашем присутствии дать ему подзатыльник. Это чтобы нам показать, мол, она занимается «воспитанием»…
В общем, у Ивана была не семья, а, как в известном фильме Никиты Михалкова, «родня». Мать ребёнка очень похожа на героиню Светланы Крючковой — 30-летнюю женщину с ребёнком на руках, сходящую с ума от одиночества, уходящей молодости и озабоченную поисками мужа. Потому что «ребёнок без отца — это неприлично». Результат всех её материнских забот, если помните, сводился к тому, чтобы было прилично. «Чтобы было что на стол поставить, что в шкаф повесить». В общем, «чтобы ребёнок рос в нормальной, здоровой обстановке».
— Мы сигнализировали о происходящем в комиссию по делам несовершеннолетних, в школу, — говорит Митюнов. — С матерью разговаривали, предупреждали, что всё это может закончиться нехорошо.
Известно, что комиссия наказывала мать Ивана рублём, выписывая административные протоколы за ненадлежащее исполнение родительских обязанностей. Вообще, в арсенале этой комиссии есть разные методы работы с трудными подростками и их родителями — от примитивного моралите до консультаций психологов.
— Но, как видно, недоработала комиссия, — говорит Митюнов. — Да и в конечном итоге единственный человек, который мог повлиять на Ивана, была его мать, но ни о каких доверительных отношениях между нею и сыном говорить было нельзя.
Дальше — больше
В середине 90-х годов Иван надолго выпал из поля зрения Митюнова: на улицах по ночам пэпээсникам он уже не попадался. «Поумнел, видимо. Или друзей нашёл». А в 2003 году милиционер и вовсе перевёлся в управление наркоконтроля. И столкнулся со старым знакомым только спустя долгое время. При новых обстоятельствах: зимой 2009-го 17-летнего Ивана и его 20-летнего приятеля задержали при попытке сбыта наркотиков...
Как прошли эти годы для пацана — неизвестно. Но судя по всему, жил он по приобретённой ещё в детстве инерции, которой если и сопротивлялся, то неохотно. Окончил школу в девятом классе, поступил в одно из новгородских профучилищ. Появились новые знакомые, друзья, и один из них предложил заняться наркотиками.
Теперь Ивану инкриминируют неоднократный сбыт гашиша и марихуаны, а его другу ещё и вовлечение несовершеннолетнего в наркобизнес. По материалам уголовного дела клиентурой криминального дуэта была «учащаяся и работающая молодёжь».
Примечательно, что «конченым нарком», готовым за дозу пойти на преступление, Иван не был. Хотя, по словам Алексея Митюнова, данные о том, что парень баловался наркотиками, имеются. Скорее всего, в наркобизнес Иван пришёл другим путём. И то, что его задержали сравнительно скоро после поступления в училище, симптоматично.
Дело в том, что он родился и вырос в одном из окраинных микрорайонов Великого Новгорода, жизнь молодёжи в котором, по информации оперативников УФСКН, обладает некоторыми специфическими чертами.
— Название микрорайона сказать не могу, — рассказывает сотрудник опер-службы УФСКН (имя не разглашается. — прим. авт.), — поясню только, что местные подростковые и молодежные группировки, в которые входят ребята приблизительно в возрасте 11—17 лет, живут своей, несколько обособленной жизнью. Они гуляют по своим улицам, тусуются в своих подвалах, а то, что происходит где-то там, в городе, их как бы не касается. Они здесь родились, выросли, ходили в школу, и этот район становится их территорией. Неофициальной, разумеется.
И несмотря на то, что микрорайон находится в непосредственной близости от города, областной центр со всеми его положительными и отрицательными чертами, в том числе наркобизнесом, оказывает на этих ребят ограниченное влияние.
До определённого момента. Обычно он наступает, когда подростки заканчивают школу и поступают в новое учебное заведение, чаще всего расположенное в другой части города. В результате подросток погружается в новую для себя среду. В таких случаях эти ребята либо тащат за собой старые связи, либо значительно обновляют круг общения.
Золотые горы
История знакомства Ивана и его приятеля развивалась по такому же сценарию. Будущий подельник нашего героя проживал не на «территории» своего друга, а в другом районе Великого Новгороде, и познакомились они уже после того, как Иван определился в училище.
— Предложения продавать наркотики, конечно, не делаются с наскока, — рассказывает сотрудник оперслужбы. — Нам неизвестно, занимался ли сбытом «дури» приятель Ивана: официально он не судим. Но обычно наркокурьер, решивший поделить рискованную работу с другим человеком, проводит психологическую обработку будущего компаньона. Он сближается с ним, вводит в свой круг общения, хорошо к нему относится, всегда готов помочь… Новичку дают понять: ты — не один, ты — в команде. Приводят мифические примеры обогащения за счёт сбыта наркоты. В общем, всё делается на позитиве. В моей практике даже был случай, когда курьер организовывал для своих будущих «помощников» походы в кино, выезды на шашлыки, во время которых, к слову, участники отдыха употребляли исключительно пиво…
И когда объект дозревает: либо сам не против, либо отказать неудобно, — его можно попросить об «одном одолжении». Конечно, не бесплатно. И опять же осторожно. Так постепенно человек втягивается в наркобизнес, увязает в нём по уши. Наркокурьер передаёт ему часть своих клиентов, а те со временем подгоняют новых покупателей.
Такие же схемы применяются и в отношении несовершеннолетних парней. Управлять ими всё-таки проще, чем взрослыми. А на таких, как Иван, выросших в дефиците любви, признание со стороны новых друзей, растущий, так сказать, авторитет в среде старших товарищей действуют безотказно. Вдобавок могут банально взять «на слабо». Не согласишься — будешь смешон, станешь изгоем.
И ещё один мощный мотив, толкающий молодых ребят на преступление, — магнетизм денег, к которым привыкаешь не менее быстро, чем к наркотикам.
— Все эти попадающиеся на сбыте юнцы — разные, но доверчивыми и наивными их точно не назовёшь, — рассказывает оперативник. — Скажем, часто при обысках у подростков, пойманных на продаже, находят Уголовный кодекс. Они хорошо знают, чем рискуют, на что имеют право и как себя вести.
В общем, быть волонтёрами, как и большинство современных подростков, начинающие «бизнесмены» не хотят. Деньги дети, как и большинство взрослых, любят как способ раздвинуть рамки личной свободы. И гонорары в размере карманных расходов их вряд ли устроят. Они хорошо знают, что жизнь — штука дорогая.
* * *
Уголовное дело в отношении Ивана и его приятеля уже передано в суд. И, скорее всего, приговор будет обвинительным: необходимые доказательства вины фигурантов для этого есть. Да оба и не отказываются от предъявленных обвинений, понимая, что чистосердечное признание поможет сократить будущий срок. Сейчас 17-летнему новгородцу грозит как минимум 3 года колонии. Как максимум — десять. Каким он выйдёт из-за решётки, не знает никто.(Имя и фамилия фигуранта изменены).
Елена КУЗЬМИНА
