Время несбывшихся надежд

Засуха повторилась и год спустя. В западных землях Руси она сопровождалась нашествием саранчи, которая поела жито, ярь и траву. Хлеб был дорог по всем городам, а в Пскове четверть ржи стоила 25 денег, а четверть жита — 20 денег. А по иным городам также, у немцев (иностранцев. — Г.Р.) не иначе, свидетельствует Псковская первая летопись.

Кара господня
Вообще, следует отметить, что для Новгорода и сопредельных территорий первая треть ХVI века была очень неблагополучной в части природных катаклизмов и массовых заболеваний населения. В 1506 году началась эпидемия в Пскове, которая охватила многие земли Руси. Три осени подряд люди умирали «железою». Осенью 1508 года, согласно Новгородской третьей летописи, только в Новгороде умерло 15 396 человек.
А лето 1508 года, как отмечено в Софийской первой летописи, было временем великой засухи, когда сгорело много городов, сел, лесов, покосов, посевов. Особенно пострадал Новгород, где сгорело без числа животов. В разных летописях называются различные цифры погибших в огне — 2 314, 2 700, 3 315 человек. Чаще всего повторяется последняя цифра. С добавлением, что много людей утонули в Волхове, спасаясь от огня: такого пожара не бывало в прежние годы, и в летописях о подобных не сказано.
1510 год выдался, наоборот, дождливым. Правда, Новгорода эта беда коснулась лишь той стороной, что из-за большого разлива рек было крайне затруднено сообщение с Москвой и югом Руси, что не способствовало подвозу хлеба. Затем в Новгород и Псков опять пришло поветрие, то есть эпидемия. А в 1512 году был страшный неурожай, из-за которого жито было очень дорогим по всей земле русской и многие люди с голоду умирали. В летописях нет прямых указаний, почему случился недород. Но в современных исследованиях высказываются предположения о засухе в центральной Руси и в Прибалтике, что, разумеется, весьма крепко задело Новгород.
Еще одна сильная засуха случилась в 1525 году, когда от Троицы до Успенья, то есть все лето, не было дождей. Дым от горевших лесов и торфяников был столь густой, что в течение четырех недель люди не видели ни солнца, ни луны. На Руси был большой недород: ярового хлеба и сена было скудно. Хлеб по городам сильно вздорожал. В Москве четверть стоила 6 алтын, а по другим местам — 20 алтын.

Узел новгородский
Вместе с тем на протяжении первой половины XVI века на Руси наблюдается активный рост населения. Правда, объективные статистические данные относятся в основном к Северо-Западу. В Шелонской и Бежецкой пятинах Новгородской земли численность населения увеличилась за полвека на 20—40%, соответственно возросла и площадь пашни.
Для центра, в отличие от Новгородчины, нет объемных статистических материалов. Но об увеличении населения говорит так же быстрый рост городов: их общее число увеличилось за полвека с 96 до 160.
Что касается Новгородской земли, то в первой трети ХVI века у нас появляются специфичные торгово-промышленные поселения — рядки (такой тип населенного пункта, когда лавки, постоялые дворы, склады и жилища размещались вдоль дороги). Энциклопедический словарь «Святая Русь» (2003) объясняет их возникновение «развитием рыночных связей вследствие сосредоточения сельских ремесленников и торговцев в селениях, лежавших на торговых путях». К началу 30-х годов ХVI века в Новгородской земле было 42 рядка или более 1500 дворов рядовичей.
К слову, один из этих рядков назывался Боровичи, славившиеся не свиноводством, как можно было бы предположить, а гончарами, так как боровые почвы были богаты соответствующими глинами. Через 200 с небольшим лет этот рядок, а потом — село, получит статус города. В 1770 году.
Процесс этот (появления рядков и схожих поселений) вроде бы свидетельствует о подъеме экономической и предпринимательской активности в Новгороде. Однако эта активность имела и оборотную сторону. «Если в начале XVI века на периферии старых владений еще есть резерв годных к освоению земель, — отмечает историк Людмила Ивина в монографии «Внутреннее освоение земель в России
в XVI в.» (1985), — то к середине XVI века он полностью исчерпывается... Плотность поселений внутри владений возрастает... Увеличиваются сами поселения, многие деревни превращаются в сельца и села».
Иными словами: новгородцы (конечно, не только они, но речь у нас об истории Новгорода) оказываются перед проблемой нехватки пахотных земель. В сборнике «Аграрная история Северо-Запада России XVI века» (1978) отмечается: «В первой половине XVI века зерновое производство на поместных землях Водской и Деревской пятин не обеспечивало минимального уровня потребления в 15 пудов хлеба на человека. Следствием постоянного недоедания была стагнация численности населения. Так, известно, что во второй половине XV века население Водской и Деревской пятин значительно возросло, но затем оно стало уменьшаться. С 1500 по 1540 год население уменьшилось в Водской пятине на 17%, а в Деревской пятине — на 13%. Недостаток хлеба заставлял крестьян заниматься торговлей и промыслами или уходить в более хлебные районы».

Поворот на обочину
Таким образом, наплыв народонаселения из Польши и Литвы, вызванный от части позитивными переменами в Новгороде, которые инициировал Василий III, исправляя ошибки своего родителя, компенсировался недостатком земель для ведения интенсивной сельскохозяйственной деятельности. В работе Сергея Нефедова «О возможности применения структурно-демографической теории при изучении истории России ХVI века» приводится такое наблюдение: «По новгородским источникам, в 1470—1500 годах цены на рожь увеличились с 7 до 10 денег за четверть, но затем рост приостановился до середины 20-х годов. Впоследствии цены снова стали расти, в 1532 году цена в Иосифо-Волоколамском монастыре составляла 23 деньги, во время неурожая 1543—44 годов цены на Новгородчине поднялись до 30—40 денег. В середине XVI века в Россию после долгого перерыва вновь пришел голод; в 1548—49 годах голод охватил северные районы страны. Голод сопровождали эпидемии; в 1552 году разразилась страшная эпидемия в Новгороде и Пскове; в Пскове погибло 30 тысяч человек. В 1556—57 году снова пришел голод, свирепствовавший в Заволжье и на Севере; в результате голода и бегства крестьян на юг в северных областях началось запустение».
К тому же следует учитывать, что с образованием единого Русского государства с административным центром в Москве появляются новые направления торговых путей, которые тяготели именно к Москве, становясь радиусами, соединяющими столицу с провинцией.
Например, большое значение получил водный путь по Москве-реке на Оку и далее на Волгу. Через Стромынку пролегла дорога на Суздаль. Разумеется, и в XVI века старинная дорога из Москвы на Новгород через Волок Ламский, Тверь и Торжок своего значения не утратила. Тем более что несколько важных торговых путей вели из Новгорода на запад и северо-запад. Один — от Новгорода к Пскову, Ивангороду и Нарве, в Ригу и Литву. Активно использовалась дорога Новгород — Холмогоры через Сумы.
Английский мореплаватель ХVI века Ричард Ченслер так описывал Новгород в своем путешествии из Холмогор в Москву: К западу от Холмогор находится город Новгород, около которого растут прекрасный лен, конопля, много также воску и меду. Голландские купцы имеют в Новгороде свой складочный дом; очень много в Новгороде и кожи, равно как и в городе Пскове, в окрестностях которого тоже великое изобилие льна, конопли, воску и меду. Ему вторил земляк и современник Адам Клемент: Новгород хотя и уступает Москве в великолепии, но зато превосходит обширностью и составляет как бы рынок целой империи. Счастливое местоположение этого города привлекает множество купцов за кожами, медом и воском. Большое изобилие льна и конопли, бесспорно, доставляет Новгороду преимущество перед всеми русскими городами. Купцы из Фландрии учредили там свою торговую контору.
Но постепенно Новгород все-таки уходил на обочину русской торговли, которую координировал и направлял великий московский князь. Уже к середине XVI века главным (для торговли со Скандинавией и Западной Европой) стал путь от Москвы к Белому морю через Ярославль, Вологду, Тотьму, Устюг. Этим путем шла оживленная торговля с Англией и Голландией. В грамоте 1583 года указывается, что этим путем гости да англичане и многие поморские торговые люди ездят с товаром через Волгу и через Которосль.

Вместо эпилога
Довольно скорому охлаждению Москвы к новгородским торговым проектам (в частности, возрождение Ганзы и укрепление связей с Швецией) способствовала внезапная смерть московского покровителя новгородцев великого князя Василия III. В сентябре 1533 года он отправился на молитву в Троице-Сергиев монастырь в дни памяти Сергия Радонежского, а затем в Волоколамские леса — на охоту. Но охота явно не задалась, ибо появилась у него маленькая болячка на левой стороне бедра — с булавочную головку. Трудно сказать, что это было: заражение крови в результате случайно занесенной инфекции или меланома, то есть быстротечная форма ракового заболевания? Так или иначе, но врачи не сумели спасти Василия III. Проболев три месяца, он 3 декабря умер. Перед смертью великий князь объявил своим наследником сына Ивана, которому было всего три года, а регентами назначил бояр Дмитрия Бельского, Михаила Глинского и бывшего новгородского наместника Василия Шуйского-Немого.
Правда, последнего довольно ловко оттеснили от юного Ивана IV, сыграв на подозрительности вдовы великого князя Елены Глинской. Лишь в 1538 году, когда Елена при странных обстоятельствах умерла (существует устойчивая версия, что ее отравили бояре), Василий Шуйский-Немой и его брат Иван возвращаются в окружение великого князя.
Однако совсем недолго им было ходить в фаворитах. В 1539 году умирает Василий, а вскоре Иван IV Ивана Шуйского от себя отослал, а при себе велел быть боярину своему князю Ивану Федоровичу Бельскому. Шуйского сослали во Владимир для бережения от казанских людей, но оттуда он с помощью своих московских единомышленников подготовил заговор против Бельских и сверг их в январе 1542 года. В мае того же года Шуйский умер.