Мельница владыки Макария

Семейную традицию заложил в 1508 году купец Иван Сырков, в течение двух лет построивший в Новгороде каменную церковь Жен-мироносиц взамен сгоревшей деревянной. Его сын, тоже купец, Дмитрий Сырков в 1518 году по велению Василия III построил в Тихвине Успенский собор (по подобию одноименного московского). Об этом сообщает «Новгородский летописец церквей Божиих», поставила Новгородская область церковь каменную в Тихвине, в монастыре; освящена была на праздник Успения Пресвятой Богородицы, строена на монастырскую казну, а нарядником был Дмитрий Сырков.
Впрочем, это всего лишь эпизод в богатой истории церковного строительства в Великом Новгороде, которое активно осуществлялось в самые тяжелые времена. Но и вспомнили мы о нем, потому что с точки зрения укрепления православия на Новгородской земле (а ведь Василий Темный и Иван III очень сомневались в искренней приверженности новгородцев этой вере) времена были непростые.

Серапионовы распри
Напомню, в конце 1505 года архиепископ новгородский Геннадий был лишен кафедры. Яростного борца с еретиками обвинили в элементарном взяточничестве. Иван III не простил ему оппозиции в вопросе о конфискации у монастырей крупных землевладений. Но назначенный на место Геннадия Гонзова в 1506 году архиепископ Серапион повел ту же политику, что и предшественник, вступив в острый конфликт с Иосифом Волоцким, сблизившимся с великими князями Иваном III и Василием III в вопросе о передаче церковных землевладений княжеской казне.
Насколько искренен был преподобный Иосиф — большой вопрос. Свой Волоколамский монастырь он передал под власть Василия III в 1508 году, когда удельный князь попытался отнять монастырские земли у Иосифа. А так как монастырь находился на территории Новгородской епархии, Серапион, узнав о самодеятельности, факт передачи признать отказался и более того — отлучил в 1509 году Иосифа Волоцкого от церкви. В ответ был созван всерусский церковный собор, на котором митрополит Симон лишил сана и отлучил от церкви уже Серапиона, отправив его в ссылку.
Таким образом, с 1509 по 1526 год в Великом Новгороде архиепископа не было вообще. Но вера от того не поколебалась, храмы и монастыри строили не только в Новгороде, но и неблизком Тихвине. К слову, знаменитый Преображенский собор, самая высокая из новгородских церквей, была построена в Варлаамо-Хутынском монастыре в 1515 году.
Кстати, именно в этот период (20-е годы ХVI века) церковного безвластия создается так называемая Распространенная редакция «Жития преподобного Варлаама Хутынского». Вообще «Житие» увидело свет еще в середине ХIII века, но это было лаконичное описание жизни преподобного. С тех пор оно периодически пополнялось различными эпизодами, но законченную форму литературного памятника обрело именно в те годы, когда, по большому счету, православной идеологией заниматься было некому.

Летопись в формате жития
В результате каноническое по предназначению «Житие» обрело публицистические, почти документальные особенности. Как пример можно рассмотреть рассказ
«Видение хутынского пономаря Тарасия», появившийся именно в последней редакции «Жития».
Случилось однажды, по церковной надобности некоей, пономарю, по имени Тарасий, быть в церкви в полночь, — говорится в этой новелле, — и увидел пономарь собственными глазами, наяву, а не во сне, как вышел из гробницы своей и встал в церкви святого Спаса преподобный чудотворец Варлаам… И подошел к пономарю Тарасию Варлаам-чудотворец и говорит ему: «Брат Тарасий, хочет Господь Бог уничтожить Великий Новгород. Поднимись, брат, на самый верх церкви и увидишь, какую пагубу хочет Господь Бог наслать на Великий Новгород». И далее повествуется, как пономарь, трижды взбираясь на верх собора, видел, что озеро Ильмень поднялось так, что может затопить Новгород; что ангелы с небес стреляют в новгородцев огненными стрелами и что нависла над городом огненная туча.
Идентифицировать по документам (летописям), что означало нависшее над Новгородом озеро, труднее всего. Понятно, это должно было бы означать сильное наводнение. Однако точных свидетельств тому, что в первой четверти ХVI века новгородцев постигла такая беда, нет. Есть только данные, что Волхов в 1525 году несколько дней тек вспять, то есть пополнял Ильмень. В «Видении» о нависшем над городом озере говорится в самом начале, что вроде бы ломает (как мы далее увидим) хронологию. Но на самом деле автор мог поставить вперед самое яркое и встревожившее всех событие как раз потому, что оно было ближе всего по времени к написанию этой новеллы.
По мнению абсолютного большинства историков, эпизод со стреляющими ангелами отражает эпидемию 1506—1508 годов, о которой в Новгородской четвертой летописи сказано: При великом князе всея Руси Василии Ивановиче и при архиепископе новгородском, владыке Серапионе, был в Новгороде мор весьма великий, пало же и людей бесчисленно, и так было три осени. В последнюю же осень пало людей — малых и старых, мужского и женского полу — 15 000 душ и 400 без четырех голов (то есть 15 396 человек. — Г.Р.).
В этой же летописи говорится и о пожаре (огненная туча над городом), случившемся в 1508 году. Причем в «Видении» Варлаам Хутынский говорит пономарю: «Через три года после мора (а мор начался в 1506 году. — Г.Р.) будет сильный пожар в Великом Новгороде — вся Торговая сторона сгорит, и великое множество людей сгорит, потому что, брат пономарь Тарасий, пречистая Богородица со всеми святыми умолила сына своего и Бога нашего Иисуса Христа и избавила город свой от потопа». В пожаре погибли 2314 новгородцев, свидетельствует летописец, добавляя, что число утопших и сгоревших в пепел (дотла. — Г.Р.) Бог ведает, а горело день, ночь да назавтра до полудня.
Конечно, обращает на себя внимание, что в «Видении» указывается, что пожаром новгородцы наказаны взамен потопа. Но здесь мы можем только гадать, было ли происшествие с текущим в Ильмень Волховом (1525) не единственным в данный период? Не исключено, что автор новеллы, зная к 1526 году, которым датируется окончание работы над последней редакцией «Жития», что наводнения не случилось, допустил вольное объяснение причин произошедших (мор и пожар) и миновавших (наводнение) город несчастий.
Вообще 1526 год стал знаменательным для новгородской церкви, остававшейся 17 лет без владыки. Вдовствующей епархией, как ее называли. 26 февраля 1526 года архиепископом новгородским и псковским стал 44-летний игумен Пафнутиево-Боровского монастыря Макарий, пользовавшийся особым расположением Василия III за помощь в разводе великого князя с бездетной женой Соломонидой. Развод сопровождался скандалом, ибо Соломонида не хотела пострижения в монахини, но влиятельный игумен Макарий устроил так, что ее спровадили сперва в московский Богородице-Рождественский монастырь (ноябрь 1525 года), а потом и в суздальский Покровский — подальше с глаз.
В качестве награды Макарий получил назначение в Новгород, которому Василий III уделял особое внимание, направляя туда своих искусных политиков — князя Василия Шуйского-немого и боярина Ивана Морозова — для налаживания добрососедских отношений с Ливонией, Швецией и Литвой. Архиепископ Макарий должен был взять на себя груз внутриполитических задач. С этой целью, как записано в Новгородской кормчей, дал князь великий всея Руси Василий Иванович архиепископу Макарию, когда его из Москвы в Новгород отпустил, Правила софийские старые и велел князь великий в Софии положить их по старине. Иными словами, новый архиепископ привез в город некий свод старых новгородских законов. Непонятно — светских или церковных, — но сам по себе факт возврата этих «правил» подчеркивал расположение великого князя к новгородцам.
16 лет находился Макарий на архиепископской кафедре (пока не стал митрополитом!). В этот период при его активном участии были построены десятки храмов по всей Новгородской земле, отлит большой колокол для Софийского собора, обновлены в нем фрески и иконостас, развернулась реставрация икон по монастырям и церквам. На Волхове развернулось строительство водяной мельницы.

Мельница и мост
Эта тема представляется интересной по причине, которую укажу чуть позже. Новгородская четвертая летопись (и Псковская первая) подробно рассказывают о дерзком проекте. В 1528 году пришел некий хитрец с Псковской стороны, Невежа-псковитянин, снетогорского мельника человек, и, посмотрев на Волхов, начал говорить: Если бы мне кто-то велел, сделал бы на сей реке мельницу». Идею покорения Волхова подхватил владыка Макарий, имевший водяную мельницу в деревне Мельница Никольского погоста на реке Вятка (об этом говорит писцовая книга Водской пятины). Он велел Невеже строить, где пригоже, ибо мельниц искони на Волхове не бывало. Стройку затеяли близ Кремля там, где баня стоит на реке, а ту реку изначально звали Крюк, и на ней прежде жили нарочитые дворяне владычного двора. И начали от той речки, и делали срубы огромные, везли их вверх по реке к владычному берегу и топили те срубы камнями большими на дно Волхова, чтобы отнять часть у Волхова, и чтоб узко было быстринам водным течь. Также ограду сделал и колесо поставил, и камень жерновный поставил. И камень начал вертеться, как будто молол. Однако не сбылось владыке Макарию поставить на Волхове мельницу. Весной 1529 года случилось небывалое наводнение, и мельница была разрушена.
В книге «Русская техника» (под редакцией профессора Виктора Данилевского), изданной еще в 1940 году с целью популяризации достижений российских строителей, инженеров, архитекторов, изобретателей с древнейших времен до начала ХХ века (борьба с поклонением перед Западом началась вовсе не после войны), дано заключение, что Невежа-псковитянин «соорудил плотину типа буна. Она перегораживала только часть русла реки, обеспечивая достаточно большую скорость подхода воды для действия водяных нижнебойных колес». Это было оптимальное для того времени решение, поскольку полностью перегородить Волхов было невозможно технически. А с учетом того, что запруду-плотину строили неподалеку от Кремля и владычного двора, еще и опасно: река разлилась бы и затопила немалую территорию.
Но дело даже не в этом, а в том, что сооруженная Невежей-псковитянином плотина шла под углом к берегу Волхова. Естественно, срубы, которые топили в реке, подвозили
не на лодках, а по специально построенному мосту. От плотины сейчас ничего не осталось. От временного моста, вполне вероятно, сохранились сваи, которые располагаются вдоль берега.
Это был необычный мост, подсобный для строителей. Допустим, первые один-два сруба затопили близко к берегу. Это было вполне возможно, поскольку глубина позволяла. Затем их укрепили, обустроив основание плотины. А далее к этому основанию подвели временный мост, по которому и подвозили очередные срубы. Мост не нужно было даже перестраивать по мере того, как плотина удалялась от берега: сперва по нему сруб доставляли на плотину, а далее тащили по плотине, которая уходила все дальше от берега, к краю и опускали в воду…
Отмечу, с тех пор как вышла книга «Русская техника», никто не опроверг приведенной гипотезы о технологии строительства первой водяной мельницы на Волхове. В многочисленных работах, где так или иначе затрагивается этот эпизод новгородской истории, книгу цитируют (скрыто или явно), но не оспаривают утверждение. И что, спросите вы? Да только то, что найденные нашими подводными археологами несколько лет назад сваи якобы Великого моста, непонятно почему идущего вдоль берега, могут быть остатками именно того временного моста, что построили в 1528 году для возведения плотины.

Вместо эпилога
Впрочем, мы слишком увлеклись. Разговор-то шел о деятельности архиепископа новгородского Макария. В «Истории церкви», которую мы уже не однажды цитировали, митрополит Макарий так говорит о тезке: «Управляя этою епархиею, он заботился о распространении христианства на севере России и посылал проповедников к чуди и лопарям; заботился об исправлении духовенства, особенно монашествующего... Но самым любимым, если не самым главным занятием Макария для пользы не только новгородской паствы, но и всей Русской церкви, было дело книжное… Сам пересматривал и исправлял рукописи и переводы и в продолжение двенадцати лет составил огромнейший сборник, известный под именем Великих Чети-Миней на все двенадцать месяцев года».
Спрашивается, а куда же исчезли еретики? Или их всех вывел Геннадий Гонзов в два приема с примерно 10-летним перерывом? Это риторические вопросы. Они нужны лишь для того, чтобы еще раз показать: еретики появились тогда, когда они были нужны Ивану III и его новгородским пособникам. В первой половине ХVI века Новгород стал центром просвещенного православия на Руси