Новгородские учёные обсудили прошлое и будущее славянской письменности и роль грамматических ошибок в истории
Великий Новгород с греческими Салониками в этом году связывает нечто большее, чем увеличившийся турпоток. 2013 год мы с греками заодно объявили годом Кирилла и Мефодия.
Об этом факте «НВ» неоднократно писали, но всё больше по весне. Последнее объяснимо: о двух братьях-греках, подаривших братьям-славянам грамоту, вообще-то принято вспоминать ежегодно, но исключительно в мае, когда отмечается день их памяти. В НовГУ решили скромной традиции изменить и провели на прошлой неделе конференцию «XII век славянского письма: прошлое, настоящее, будущее».
Организаторами конференции выступили Гуманитарный институт и научная библиотека НовГУ, а также Санкт-Петербургский институт истории РАН. Среди выступающих, однако, были лица, давно знакомые новгородцам.
Историк русского языка Виктория ДИДКОВСКАЯ, лингвист Татьяна ШМЕЛЁВА и заведующий Центром по организации и обеспечению археологических исследований Сергей ТРОЯНОВСКИЙ, так что в итоге обсудили и связь лингвистики с археологией, и удастся ли русскому языку справиться с иноязычной экспансией.
Спасибо за ошибки
Обсуждать славянскую грамоту и не вспомнить про грамоты берестяные, новгородские — дурной тон. Поэтому собравшейся аудитории Сергей Трояновский в который, видимо, уже раз за свою жизнь рассказывает эту притчу во языцех:
— И тогда Арциховский громко закричал: «Премия 100 рублей!». И потом тихо добавил: «Этой находки я ждал 20 лет». Хотя вы, конечно, это сами уже слышали.
Для тех, кто слышал, но забыл, повторим: 100 рублей предназначались Нине Акуловой, нашедшей первую в истории отечественной археологии берестяную грамоту. Малоизвестно, но авторов находки тогда было всё-таки двое: Нина и её сын Сергей, которым она была беременна. На раскоп Акулова пришла с самой простой целью — подзаработать. И заработала и 100 рублей, и всесоюзную славу.
Впрочем, ближе к связи археологии и лингвистики.
— А связь прямая, — уверяет Трояновский. — Так, атрибутировать фрески церкви Спаса на Нередице нам удалось в том числе и благодаря грамматическим ошибкам. Выяснилось, что росписью храма занимался Олисей Гречин, великолепный мастер, но не слишком грамотный новгородец. Он допускал из раза в раз типичные ошибки в своих берестяных грамотах, и когда их сравнили с ошибками, допущенными в подписях к фрескам, стало ясно, что сделал их один и тот же человек. Установить заказчиков иконы Божией Матери и двух кратиров, которые хранятся у нас в музее, тоже удалось благодаря переписке. Археологами были обнаружены берестяные послания известного новгородского посадника Петра (или Петро, или Петрило, как ещё его называли) и его жены Натальи. И из этих берестяных грамот стало известно, что они очень удачно выдали дочь за боярского сына и в честь счастливого брака заказали икону и кратиры.
Слово звучащее
Сегодня к берестяным грамотам новгородцы привыкли. Потому и кажется археологический сезон-2013 — безграмотный, как его уже окрестили, — каким-то не таким. Неправильным. А будь грамоты найдены, общественность это восприняла бы как должное. Совсем не так, как 60 лет назад, когда каждой новой грамоте рукоплескала не только страна, но и мир. Так, на Всемирном конгрессе археологов в Риме выступавшему там Артемию Арциховскому зал аплодировал 17 минут, а предшествовала этому, по словам Сергея Трояновского, следующая сценка. Когда Арциховский заканчивал свою и без того пламенную речь, в зал вбежал советский консул и радостно сообщил:
— Артемий Владимирович, в Новгороде ещё одна берестяная грамота найдена! — и тут же зачитал её текст.
Было ли это спланировано или произошло спонтанно, до сих пор не известно, в любом случае, свою порцию восторженных оваций Новгород получил вполне заслуженно.
В большинстве случаев тексты берестяных грамот касаются сугубо деловых вопросов, но изложены они могут быть в форме… пьесы! Первая такая древненовгородская пьеса стала настоящей сенсацией, а довелось состояться ей благодаря канализации, вернее — её замене. Последнее, конечно, для Новгорода отнюдь не новость, однако данный случай — совсем из рук вон. При замене канализации на Михайловой улице, во-первых, был обнаружен клад, а во-вторых, ещё один клад, но в виде берестяной грамоты.
— Нашёл её я в 2008 году, — с гордостью сообщает Сергей Викторович. — Присоединился в субботу к работе археологов, и вдруг такая удача.
Грамота была разорвана пополам, верхняя-то её часть и попала в руки Сергею Викторовичу. Было на ней всего 4 строчки, но и те заставили ахнуть.
— «Челом бьёт Олексей Софонтию и Тимофею…», то есть управляющий имением в Заболотье Олексей писал владельцам этого имения на Михайлову улицу Софонтию и Тимофею и сообщал о том, что он, как они ему и велели, раздаёт земли под покос местным мужикам. И вдруг над основным текстом Олексей приписывает: «поп молвит». То есть получается самая настоящая пьеса! По современным меркам только двоеточия не хватает! И дальше мы узнаём, что местный батюшка требует, чтобы сперва Олексей предъявил ему грамоту от владельцев имения о том, что они его уполномочили землю-то раздавать. Завершался фрагмент фразой попа: «а кто начнёт косить…». Но сенсация на то и есть сенсация, и на следующий день мы с Владимиром Поветкиным обнаружили вторую часть этой грамоты! — продолжает Трояновский. — В ней интрига разрешилась: поп обещал схватить того, кто будет косить без верительной грамоты, повязать ему на шею хомут из травы (а хомуты на шею вешали ворам) и вести в город — на суд. Поэтому Олексейко (как он сам себя в этой грамоте называл) просил хозяев имения прислать документ до Петрова дня, потому что сено косят на Петров день. Кстати, более ранние находки дают нам возможность даже проследить судьбу этого Софонтия с Михайловой улицы. Она была, к слову, незавидна — его убили.
Прочти меня!
Из Средневековья вслед за докладчиками конференции перенесёмся в день сегодняшний, когда славянская грамота совершила рывок из пространства человеческих рук во все иные, подходящие и неподходящие пространства.
— Когда в конце 80-х я впервые увидела рекламу на трамвае, мне это показалось чрезвычайно странным, — призналась профессор Татьяна Шмелёва. — А сегодня это норма. Теперь новгородцы, вооружившись кириллицей, коммуницируют где только душа пожелает. Пишут на своей машине: «У меня родился сын!». Или на чужой: «Помой меня!», а через сутки, когда каверзная надпись оказывается стертой владельцем авто, продолжают диалог: «Нет, всю помой!». Надписи на асфальте «Я тебя люблю» давно уже заменили серенады под окном, а что уж говорить о рекламе, которая со всех точек города несёт новгородцам какое-нибудь послание. Я, честно говоря, сильно удивилась, когда летом в Новгороде случился культурный конфликт: часть новгородцев возмутились наличием рекламы такси на тротуарах. «Ах, наш чудесный асфальт! Ах, испортили!». По-моему, страшного в этом не было абсолютно ничего. Тогда уж и из-за надписей: «Света, я тебя люблю!» следует негодовать.
Впрочем, реклама на асфальте — это локальный, новгородский конфликт, а бывали случаи, когда в войны за грамотность была вовлечена вся страна. Самый яркий пример — кофе (он? оно?) и йогурт (или йогУрт?). Но войны прошли, а кофе всё так же произносят кто как привык, да и на йогУрт никто не перешёл.
— Вопросы о том, что дни русского языка сочтены, поднимались всегда, — уверяет профессор Виктория Дидковская. — И что? Разве он умер? Я думаю, что языку ещё многое под силу переварить, а вопрос изменения нормы — не самый страшный. Другое дело, что мне бы хотелось, чтобы кофе стал среднего рода не на моем веку!
Вспоминать периоды в истории, когда русский язык хоронили, действительно можно долго. Чего стоят только разговоры о том, что кириллицу пора упразднить, которые велись в начале XX века, и в его конце, когда наступила эра компьютеризации. Это из новенького. А можно вспомнить и ещё более давние терзания, например, то, как Кирик Новгородец вопрошал: «Нъсть ли въ томь гръха, аже по грамотамъ ходити ногами аже кто изрЪзавъ помечеть, а слова будуть знати?», то есть нет ли в том греха, чтобы по выброшенным берестяным грамотам ходить. Как выяснилось, эти буквы под ногами можно ещё и писать. И страшно это только с непривычки.
