Питерские курьеры везли в парфинскую колонию на миллион рублей наркотиков, но потеряли по дороге
Недавно Новгородский районный суд вынес приговор троим молодым петербуржцам, хотевшим сделать бизнес на поставке особо крупной партии наркотиков заключенным.
Тюремные сроки осужденным, как водится, не понравились: приговор они обжаловали, и пока он еще не вступил в законную силу. Но сама по себе виновность их бесспорна. Иное они даже и не пытались говорить.
Подробности криминальной истории «НВ» раскрыл помощник прокурора Великого Новгорода Денис ОНЬКОВ.
Первомай по кайфу
Процесс над тройкой длился почти год. Само же дело было 1 мая 2012 года. Именно в день весны и труда курьеры переправляли на зону «подарочек», но по не зависящим от них обстоятельствам он так и не дошел до адресата. На парковке возле одного из новгородских супермаркетов их взяли с поличным сотрудники ФСБ. Как говаривал герой кинокомедии «Бриллиантовая рука», «без шуму и пыли».
Леонид Анчугов, напрасно дожидавшийся прибытия ценного груза, отбывал в Новгородской области срок. В ИК-9, это и есть парфинская колония строгого режима, он попал за покушение на сбыт наркотических веществ. Осмотрелся, обтесался, но абсолютно не перевоспитался. Напротив, придумал дерзкий план, чтобы продолжить работать по специальности. В общем, опять покусился.
А как? Сам-то на волю не сбегаешь, не купишь и не пронесешь. И Леонид положил глаз на сотрудника исправительной колонии. Что-то подсказывало ему, будто с Николаем Луневым можно иметь дело. Аккуратно составил разговор. Вроде, нормально человек реагирует на намеки. Не прочь, значит, подзаработать деньжат. Поверил сиделец, что сотрудник согласен сотрудничать. И это была очень большая ошибка «сидента». Лунев, как только Анчугов стал искать к нему подходы, поставил в известность свое начальство. То есть сделал ровно то, что был обязан. У него все-таки в ИК-9 совершенно другие задачи, чем у коммерсанта Лени.
Удружил
Анчугов не слишком ломал голову, кого подключить к операции. Артема Заровного и Николая Трескина он знал с детства. Все они — почти одногодки. У Заровного к тому же имелся опыт: был судим за хранение наркотиков. Срок получил условный. Значит, вольный казак! Трескин, тот, правда, дожил до своих 22-х, сохранив биографию в чистоте перед законом. Но это же такой недостаток, который никогда не поздно исправить.
Николая как раз таки по первости мучили сомнения: подписываться на опасное предприятие или нет? Но если Артем не смог его уговорить, то Леонид нашел нужные слова. Позвонил с мобильного, которого вообще-то у него в колонии не должно было быть, и всё: друг, узнав, что после продажи товара будет работать (и хорошо работать!) на автопредприятии, которое откроет Ленька, — загорелся. Точнее — спалился. Ведь Анчугов с его хитрым планом был в разработке у ФСБ.
Костюм готов!
Никакая конспирация тут уже не срабатывала. Хотя компаньоны старательно шифровали свои речи. Например, то, что они собирались переправить в колонию, у них называлось спортивными костюмами. Прикид — явно не «адидасовский». Ведь по ходу «кройки и шитья» оперативникам стало известно, что наркотики перед отправкой будут сильно разбавлены. Сам же Анчугов инструктировал приятелей, что надо «разбуторить» (разбавить) амфетамин. То есть не всегда шифровался.
Приятели Леонида так и сделали: немного дешевого аскофена, совсем немножко — на три четверти в общем составе. Из начально купленных 100 граммов амфетамина получилось, сами понимаете, сколько наркосмеси.
Если учесть, что на зоне доза раза в два дороже, чем на свободе, то бизнес — хоть куда.
Неизвестно, как повела бы себя братва, узнав, что ей втюхивают то, что буторят. Можно лишь догадываться, сколько у Леонида осталось бы от его миллиона. От начальства, может, и удалось бы спрятать колониальную торговлю. Но только не от того, которое само там сидит. Анчугов же, по некоторым данным, предпочел не брать «патент» у старших.
Сок — как песок
В назначенный день Заровный и Трескин приехали в Великий Новгород, взяв с собой всего лишь два литра яблочного сока. Пакет был с секретом: низ переклеен, а внутри — почти 400 граммов амфетамина и более 240 — гашиша. Там же уместились весы, шприцы, одноразовые пакетики для доз и несколько телефонов, зарядок и SIM-карт.
Парни крутанулись по городу, купили еще сока — настоящего — и отправились на встречу с Луневым. В лучших шпионских традициях стрельнули глазом: нет ли хвоста и вообще всякой разной подставы? Договорились, как будут избавляться от наркотиков, если что-то пойдет не так. Сначала Заровный подошел к Луневу на улице, держа в руке сок — тот самый, настоящий. Потом уж пригласил в машину и там показал другой сок — ненастоящий, но очень концентрированный. Лунев выразил готовность взять пакет с заднего сиденья и уйти, попросив лишь напоследок подвезти ближе к его автомобилю на парковке. Его подвезли, и началась спецоперация по задержанию и изъятию наркотиков. Всё произошло за какие-то секунды. Теме и Коле совершенно ясно: влипли по полной.
Шиш, а не гашиш
Варианты принялись искать уже потом. Времени, чтобы поразмыслить о будущем было достаточно. Если не на всю оставшуюся жизнь, то хотя бы по поводу самозащиты. Но линия линией, а... Был на допросе момент, когда один из незадачливых курьеров, путаясь и краснея, вроде вырулил в правильном (желаемом) направлении — в сторону уменьшения собственной ответственности. Вдруг сбился, что-то вылетело из головы — растерялся, замолк и... расплакался, как ребенок.
По-человечески все это понятно и судье, и прокурору. Но тут не детская комната милиции — наркотики. Подумав, можно, пожалуй, еще спасибо сказать сотруднику колонии за его принципиальность. Неоконченным ведь осталось преступление: приготовление есть, а сбыта нет. Опять же явка с повинной — зачет для уменьшения срока отсидки.
В итоге Артем Заровный с учетом предыдущего неотбытого наказания приговорен к 7 годам 6 месяцам лишения свободы с отбыванием в колонии строгого режима. Николай Трескин — к 5 годам. К Леониду Анчугову, и это понятно, суд был строже. Вместо миллиона он заработал себе девятилетний срок, причем с отбыванием в колонии особого режима. То есть должен будет сидеть где-нибудь подальше Парфина.
Конечно, он так и не признался, что изъятые наркотики предназначались на продажу. Гашиш стопудово сам собирался курить. А может, угостил бы кого? Нет-нет, с какой стати: самому мало. Между прочим, угощение — это тоже сбыт. В данном случае закон не видит смысловых отличий. Долго бы Леонид в Парфине кайфовал: минимум на год хватило бы курева...
Фото из архива «НВ»
