Военная кампания 1944 года, завершившаяся полным изгнанием фашистов из пределов СССР, началась с освобождения Новгорода
6 ноября 1944 года на торжественном заседании Моссовета и представителей партийных и общественных организаций столицы Иосиф Сталин, выступая с докладом «27-я годовщина Великой Октябрьской социалистической революции», отметил: «Решающие успехи Красной Армии в этом году и изгнание немцев из пределов советской земли были предрешены рядом сокрушительных ударов наших войск по немецким войскам, начатых еще в январе этого года и развернутых затем в течение всего отчетного года. Первый удар был нанесен нашими войсками в январе этого года под Ленинградом и Новгородом, когда Красная Армия взломала долговременную оборону немцев и отбросила их в Прибалтику. Результатом этого удара оказалось освобождение Ленинградской области». Всего он перечислил 10 крупных операций, проведенных Красной Армией в январе — октябре 44-го.
1. Ленинградско-Новгородская операция. 14.01—29.02.
2. Корсунь-Шевченковская. 24.01—17.02.
3. Одесская. 26.03—16.04.
4. Выборгско-Петрозаводская. 10.06—9.08.
5. Белорусская («Багратион»). 23.06—29.08.
6. Львовско-Сандомирская. 13.07—29.08.
7. Ясско-Кишиневская. 20—29.08.
8. Восточно-Карпатская. 8—28.09
9. Прибалтийская. 14.09—24.11.
10. Петсамо-Киркенесская. 7—29.10.
С легкой руки журналистов этот перечень стали называть «10 сталинских ударов», приведших к освобождению территории СССР от захватчиков. После войны их мог назвать каждый советский человек. Их изучали в школе, издавали карты с красными стрелками направлений ударов...
Расклад сил
Итак, Верховный Главнокомандующий первой назвал операцию, которая вошла в историю Великой Отечественной войны под названием «Ленинградско-Новгородская». Задача по освобождению Новгорода была поставлена перед командованием Волховского фронта (командующий — генерал армии Кирилл Мерецков). Конкретно ее решали воины 59-й армии генерал-майора Ивана Коровникова.
«Войска группы армий «Север» к началу января 1944 г. имели 40 дивизий и 3 бригады, в которых были 741 тыс. солдат и офицеров, свыше 10 тыс. орудий и минометов (без учета минометов калибра 51 мм, зенитных орудий и реактивных установок), 385 танков и штурмовых орудий и 370 боевых самолетов.
Волховский фронт имел 3 общевойсковые армии (8-я, 54-я, 59-я), 22 дивизии, 6 стрелковых бригад, два укрепленных района, 4 танковые бригады, 14 танковых и самоходно-артиллерийских полков и батальонов, одну артиллерийскую дивизию, 5 артиллерийских и минометных бригад, 19 артиллерийских и минометных полков, две зенитные артиллерийские дивизии, 12 зенитных артиллерийских дивизионов и полков, 3 авиационные дивизии и необходимые инженерные силы и средства. Фронт имел 3633 орудия и миномета калибра 76 мм и выше, около 340 танков и САУ и 257 боевых самолетов.
Наибольшее усиление, естественно, получила 59-я армия. В ее состав были включены 9 стрелковых дивизий, одна стрелковая бригада, один укрепленный район и от 80 до 90% средств усиления. В армии имелось более 135 тыс. человек, более 2 тыс. орудий и минометов калибра 76 мм и выше, 626 реактивных установок, в том числе 539 тяжелых М-30, 310 танков и САУ, среди которых было 44 тяжелых и 179 средних, а также 120 зенитных орудий». Это из сборника «На Волховском фронте» (1983).
Между тем к началу операции наши войска занимали всего один тактически выгодный рубеж — севернее Новгорода по Волхову до Ильменя протяженностью около 30 км. Причем на одном из участков (Дымно — Дубровка) на левом берегу Волхова мы удерживали важнейший плацдарм глубиной 10 км.
18-я армия немцев уже не пыталась сбросить нас в реку, но создала глубоко эшелонированную оборону. Было очевидно, что с этого плацдарма только и можно начать наступление. Но с одного плацдарма невозможно развить такой натиск, который сметет 18-ю армию вермахта.
Вот как описывает ситуацию экс-полковник вермахта Хартвиг Польман в книге Wolchow: 900 Tage Kampf um Leningrad, 1941—1944 (2002): «Начиная от озера Ильмень под Новгородом располагался XXXVIII корпус в составе 1-й полевой дивизии люфтваффе, 28-й воздушно-десантной дивизии и 2-й латышской бригады СС. На среднем Волхове вплоть до Тигоды и далее через Погостьевский котел примыкал укороченным фронтом XXVIII корпус в составе 13-й полевой дивизии люфтваффе, 21-й пехотной дивизии и дивизии СС «Полицай» на Волхове, 12-й полевой дивизии люфтваффе и 121-й пехотной дивизии, которой был придан испанский легион силами в один полк, в Погостьевском котле».
При этом он (пусть и задним числом) утверждает, что командование вермахта не питало иллюзий относительно исхода предстоящего сражения: «Советское руководство разработало новые планы для решающего сражения перед воротами Ленинграда, которые в значительной степени отличались от предыдущих: основные удары предполагалось нанести на обоих внешних флангах Волховско-Ленинградского района. Если это наступление закончится успешно, вся оборона 18-й армии рухнет, и при самом благоприятном исходе операции вся техника и личный состав немецких войск могли быть окружены и уничтожены». Ну, как говорится, за что боролись…
Спасибо, разведка!
Вообще, литературы об этом эпизоде войны много. Вот, к примеру, строки из мемуаров генерал-лейтенанта Игнатия Прочко «Артиллерия в боях за Родину» (1957): «Войска Волховского фронта, взломав при помощи массированных ударов артиллерии прочную неприятельскую оборону, за пять дней боев продвинулись вперед до 30 км. В результате умелого обходного маневра части Волховского фронта 20 января штурмом овладели старинным русским городом — Новгородом. Западнее Новгорода были окружены и истреблены части новгородской группы фашистских войск». Все просто и ясно.
Наше командование не переоценивало своих преимуществ. Историк Иван Слухай в книге «Генерал Иван Катышкин» об оперативном работнике штаба 59-й армии Катышкине (в 1944 году — майор, мы о нем еще вспомним), в частности, отмечает: «Штаб армии (59-й. — Ред.) уделял исключительное внимание и организации разведки. Она велась по нескольким направлениям — боем, наблюдением, поисками, засадами, радиоперехватами, связью с партизанами, изучением захваченных документов противника, допросом пленных. Вот, например, как оценивали работу разведчиков армии сами гитлеровцы. В своих показаниях один из плененных в ходе наступления — унтер-офицер из 28-го разведотряда — сказал следующее:
— Поисковые группы русских доставляют нам немало хлопот. Этому вопросу в разведотряде в первых числах января было даже посвящено специальное совещание. На нем все командиры низовых подразделений получили предупреждение, что действия русской разведки требуют от нас предельной бдительности. Ведь только в течение одного месяца ваши люди захватили из 28-го отряда 22 солдата и офицера.
Из штаба фронта в армию также регулярно поступала информация о противнике. На специальных картах, изданных фронтом для старшего командного состава, были нанесены все группировки и узлы сопротивления 18-й гитлеровской армии. Для остальных же командиров, включая ротное и батарейное звенья, готовились карты более крупного масштаба, с детальным нанесением тактической обстановки».
А замысел командующего фронтом генерала армии Кирилла Мерецкова состоял в том, что первая группировка войск 59-й армии генерала Коровникова, используя плацдарм на западном берегу Волхова, займет Подберезье и перережет Ленинградское шоссе. В тот же день вторая группа начнет наступление с Ильменя, чтобы блокировать дороги Чудово — Новгород, Новгород — Батецкая, Новгород — Шимск.
Гладко только на бумаге
Ближайшая задача первой группировки — выйти на рубеж Вяжищи — Кречевицы — была сорвана немцами. Наступление началось в 10.50, после 110-минутной артподготовки. Однако 6-й стрелковый корпус (генерал-майор Семен Микульский), поддерживаемый танковой бригадой, в первый день продвинулся вперед максимум на километр. Штурмовые отряды пехоты наткнулись на жесткое сопротивление немцев. Пришлось вводить в бой второй эшелон корпуса, усилив артиллерийскую и танковую помощь.
Впрочем, правильнее будет сказать, что так и предполагалось. «Корпуса и дивизии на направлении главного удара действовали в два эшелона, полки и батальоны — в один, — читаем у Ивана Катышкина в его воспоминаниях «Служили мы в штабе армейском» (1979). — Вперед высылались группы разграждения, штурмовые группы (по одной на батальон), танки прорыва. А затем уже шла пехота, усиленная артиллерией сопровождения и саперами с огнеметами и взрывчаткой».
Выручил товарищей 14-й стрелковый корпус (генерал-майор Павел Артюшенко), успешно форсировавший Волхов по льду в районе Муравьи — Ровейки и к концу дня 14 января завязавший бой за Котовицы. Под угрозой окружения немцам пришлось выравнивать линию фронта, то есть отступать.
И здесь успех обеспечила разведка. Начальник политуправления Волховского фронта генерал-майор Константин Калашников в своей книге воспоминаний «Право вести за собой» (1981) отмечает: «Наши разведчики облазили весь передний край и выяснили, что в стороне от плацдарма, на самом берегу реки, оборона противника куда слабее. Командир дивизии полковник Белов решил этим воспользоваться. На плацдарме он оставил всего один полк, а два других расположил на восточном берегу, нацелив их на пристань Муравьи.
Комдив через своих наблюдателей и разведчиков следил за врагом и во время артиллерийской подготовки. Заметив, что противник отводит своих солдат из первой траншеи, Белов позвонил командующему артиллерией корпуса. Непросто вносить изменения в плановую таблицу огня, когда стреляют сотни орудий всех калибров. Но артиллеристы прислушались к просьбе пехоты. Огневой вал раньше запланированного времени передвинулся в глубь вражеской обороны. А пехота на этом участке дружно хлынула на лед реки…
Некоторые несли доски, шесты — на случай если придется преодолевать полыньи. Вместе со стрелками двигались полковые артиллеристы. Пушки тянули вручную, чтобы можно было в любой момент открыть огонь, снаряды несли на себе. Реку преодолели быстро, без стрельбы, а когда уже были на немецких позициях, артиллеристам пришлось вступить в бой. Стреляли с открытого места: пушку в траншею не спрячешь».
На ильменском направлении действовала оперативная группа войск под командованием генерал-майора Тимофея Свиклина. Ее ядром являлась 58-я стрелковая бригада полковника Николая Себова, которая к половине седьмого утра по льду Ильменя и под покровом снегопада вышла на западный берег озера и атаковала позиции противника, которые защищали три батальона СС, укомплектованные литовцами и латышами.
Итоги первого дня наступления были таковы: «Фронт прорыва равнялся примерно 20 км и на участке Любцы, Котовицы доходил до глубины 3 км. Более того, наша оперативная группа под командованием генерала Т.А. Свиклина захватила плацдарм на западном берегу озера Ильмень. Фронт его достигал 5 км, а глубина — 6 км, — читаем у Катышкина. — И все-таки это был довольно незначительный успех. Он объяснялся тем, что погода в период начала нашего наступления стояла нелётная, то и дело шел снег, метелило, поэтому авиация почти бездействовала, да и артиллерия в большинстве своем вела огонь по площадям — снег мешал наблюдению за результатами стрельбы».
Дополню: наши захватили следующие опорные пункты гитлеровской обороны на берегу Ильменя — деревни Троица, Береговые Морины, Здринога, Новое Ракомо. Немцам пришлось перебрасывать под Новгород две дивизии и резервный кавалерийский полк, а также вести в непогоду ковровую бомбардировку ледяного панциря на Ильмене. Видимо, они считали, что имеют дело только с авангардом наших войск.
Секреты войны
Однако атакующих на «вспомогательном» участке это не смутило. На второй день мы вышли на рубеж реки Веряжа и перерезали Шимское шоссе. Генерал Коровников направил в помощь наступающим стрелковую дивизию, два батальона броневиков и два танковых батальона. Но лед на Ильмене после бомбежки зиял промоинами, и переправа шла медленно. К тому же началась метель, а наутро (16 января) резко потеплело. Тем не менее, потеряв танк и четыре броневика (ушли под лед), мы закончили маневр.
Кстати, секрет «вспомогательности» (как часто пишут о действиях бойцов Свиклина) после войны раскроет командующий фронтом Мерецков (в книге «На службе народу», 1968): «Важнейшую роль сыграли действия южной группы войск, форсировавшей озеро Ильмень. Наметив этот маневр еще в сентябре, штаб фронта в течение четырех месяцев хранил полное молчание. Я запретил сообщать что-либо в 59-ю армию, опасаясь какого-нибудь непредвиденного просачивания информации. Команда проводников через озеро и соответствующие карты готовились непосредственно при штабе фронта. 58-й отдельной стрелковой бригаде, направленной в район Ильменя, было объявлено сначала, что в ее задачу входит обеспечение левого фланга 225-й стрелковой дивизии, которая будет обходить Новгород с севера. Даже начальнику тыла Л.П. Грачеву я ничего не сказал. Как обнаружилось [355] позже, он все-таки перебросил «на всякий случай» боеприпасы к Ильменю и тщательно их замаскировал. Только в ночь перед атакой я отправил командарму-59 генерал-лейтенанту И.Т. Коровникову боевой приказ на преодоление Ильменя». На войне как на войне…
К 17 января и на севере от Новгорода были достигнуты более значимые успехи: 6-й стрелковый корпус наступал из освобожденного Подберезья в обход Новгорода с запада. В ночь на 20 января «южане» Микульского в районе Люболяд, Горынева, Новой Мельницы встретились с «северянами» Свиклина. Кольцо вокруг Новгорода сжималось, город практически был охвачен с трех сторон.
Вот как рисует эту картину Польман: «17 и 18 января русские предприняли серию танковых атак. 19 января они своим северным наступательным клином достигли железной дороги Новгород — Луга, в то время как их южный клин приближался к дороге на Лугу. Таким образом, в 8 км от Новгорода кольцо окружения вокруг него вот-вот должно было сомкнуться. Севернее Новгорода фронт на участке приблизительно 20 км шириной был разорван. Южный фланг силезских парашютно-десантных частей вел бои в глубоком снегу болотистой лесной местности восточнее Замошья. Во избежание уничтожения боевой группы в Новгородском котле ей был отдан приказ о прорыве на запад в ночь с 19 на 20 января».
Как пишут английские историки Сэмюэл У. Митчем и Джин Мюллер в книге Hitler›s Commanders (1992), «от катастрофы на левом фланге армию спасло только решительное сопротивление 3-го корпуса СС Феликса Штейнера (включавшего дивизии СС «Полицейскую» и «Нордланд», а также почти бесполезные 9-ю и 10-ю полевые дивизии люфтваффе). И все же эсэсовцы были отброшены и понесли тяжелые потери. Крушение грозило и правому флангу Линдеманна. 18-я армия подверглась опасности двойного охвата. Несмотря на то, что 18 января (вопреки воле фюрера) Кюхлер (фельдмаршал, командующий группой армий «Север». — Ред.) приказал отступать. К концу месяца 18-я армия была раздавлена, потеряв более двух третей своей боевой силы. Вина в этом целиком и полностью на совести Гитлера и Линдеманна».
Два не святых Георга
Поясню: в конце 1943 года Георг Кюхлер просил Гитлера отступить с линии «Пантера» (в наших документах «Восточный вал»: Нарва — Псков — Витебск — Орша), сняв блокаду с Ленинграда, чтобы не быть разгромленным в случае взятия Красной Армией Новгорода. Гитлер вызвал командующего 18-й армией генерал-полковника Георга Линдеманна, и тот заверил фюрера, что Новгород не сдаст ни в коем случае. «Оптимизм Линдеманна привел к катастрофе, — пишут англичане. — Он жестоко просчитался, явно недооценив мощь предполагаемого советского наступления и переоценив способности своих 21 дивизии. Ему следовало знать это раньше. У Линдеманна не было резервов, не было танков и самоходных орудий, на поддержку с воздуха он тоже едва ли мог рассчитывать. Кроме того, протяженность фронта, который предстояло удерживать его сильно поредевшим дивизиям, составляла 25000 ярдов (более 22 км. — Ред.), что в два раза превышало допустимые для успешного отражения удара противника нормы».
Кстати, по газетам и Интернету гуляют «крылатые слова», якобы сказанные Линдеманном накануне сражения за Новгород: «Если мы не удержим Новгород и Волхов, мы проиграем войну, если удержим — выиграем войну». На самом деле это строки из приказа по 422-му пехотному полку вермахта от 5 января 1942 года: «Господин командующий генерал сказал мне вчера, что если мы не удержим Волхов, мы проиграем войну, удержим его — выиграем войну. Это стоит жизни». Их первым привел в своей статье «Начало пути» Василий Кузнецов, бывший журналист газеты «Отважный воин» 2-й Ударной армии (сборник «Вторая ударная в битве за Ленинград», 1983).
И еще — о «полевых дивизиях люфтваффе». Их стали формировать с конца 1942 года, но отнюдь не как вспомогательные. Геринг лично следил, чтобы туда попадали отборные призывники. Эти дивизии были укомплектованы лучше традиционных частей вермахта. Но не имели боевого опыта. Под Новгородом воевали пять таких дивизий.
Короче говоря, Кюхлер отдал приказ об отступлении. Разгром флангов (северного и южного) 18-й армии и явная угроза окружения вынудили командующего группой армий «Север» к этому. Начался выход немецких войск из Новгорода. Без согласия Гитлера!
Через 10 дней Кюхлер будет уволен из армии и до конца войны просидит в своем родовом замке Филиппсруэ, недалеко от Ханау. Это бездействие не спасет его от Нюрнбергского трибунала. Он получит 25 лет. Но через семь выйдет на свободу.
Его тезка Линдеманн будет назначен командующим группы армий… «Север». Да-да, за преданность фюреру. Он будет воевать до 8 мая 1945 года и сдастся в плен американцам. Под суд не попадет.
Новгород освобождён!
Утром 20 января бойцы 59-й армии ворвались в разрушенный Новгород. На улицах боев не было. Немцы ушли. Их преследовали уже за городом. В 11.25 над Новгородским кремлем взвилось красное знамя. В качестве трофеев было захвачено 182 орудия, 120 миномётов, 635 пулемётов, 263 автомашины, уничтожено от 15 до 17 тысяч гитлеровцев. Три тысячи взяты в плен.
Вспоминает генерал Калашников («Право вести за собой»): «Вечером 20 января 1944 года по радио передали приказ Верховного Главнокомандующего генералу армии К.А. Мерецкову. Всем войскам, участвовавшим в освобождении Новгорода, объявлялась благодарность. Москва от имени Родины салютовала им 20 артиллерийскими залпами из 224 орудий. Наиболее отличившиеся части награждались орденами и получали почетное наименование Новгородских.
Гром московского салюта послужил как бы новым импульсом для наступления.
Войска, освободившие Новгород, двинулись на запад, а войска правого крыла фронта — 8-я и 54-я армии — начали продвигаться на юго-запад вместе с героическими частями Ленинградского фронта».
Уточню: согласно директиве Ставки ВГК № 220023 от 13 февраля 1944 года Волховский фронт был расформирован. Часть армий передали Ленинградскому фронту, другую — Прибалтийскому «со всеми имеющимися частями усиления, тыловыми частями, учреждениями и запасами». В той же директиве говорилось: «После передачи армий Волховский фронт считать упраздненным, а управление фронта временно оставить в Новгороде, в резерве Ставки».
Собственно, освобождением Новгорода история фронта и закончилась. Первый раз его упразднили 23 апреля 1942 года из-за гибели 2-й Ударной армии. Вскоре воссоздали — 8 июня того же года. В 24.00 15 февраля 1944 года Волховский фронт перестал существовать как боевое соединение.
…А армия шла дальше. Начинался второй этап операции, нужно было снимать блокаду с Ленинграда.
Фото с сайта «Военное фото»
