Байки от Евгения Давыдова
Есть недалеко от Флоренции, в итальянской провинции Тоскана, поселение, или коммуна, под названием Каврилья.
А в этой самой Каврилье есть парк в память о герое местного сопротивления Николае Буянове — молодом советском парне, увезенном на принудительные работы в Европу, с пятой попытки бежавшем, примкнувшем к партизанам и погибшем в июле 44-го, накануне своего 20-летия, пулеметными очередями прикрывая отход товарищей от карательного отряда.
И есть в этом парке уголок, отведенный для содержания разных животных — в большинстве своём домашних, но и некоторых диких в том числе. Маленький непритязательный зоопарк. В 1981 году по приглашению руководства коммуны там побывали представители Московского зоопарка, перед тем подарившего каврильцам кое-каких питомцев. Это были директор зоопарка Владимир Спицин и заведующий отделом млекопитающих Евгений Давыдов.
Давним читателям «Нового Ноева ковчега» наверняка памятен цикл публикаций под заглавием «Байки от Давыдова» — полные доброго юмора и бесконечной любви к животным воспоминания Евгения Степановича о забавных и драматических случаях с участием его четвероногих подопечных. В тот же вечер, когда он наговаривал их мне на диктофон, была сделана и запись рассказа о той самой поездке. Собственно говоря, в этой истории очень много об итальянском гостеприимстве и впечатлениях советского жителя, впервые попавшего за «железный занавес», а о животных практически ничего нет. Поэтому запись лежала себе и лежала в моем архиве. До сегодняшнего дня.
В ночь с 4 на 5 апреля Евгения Давыдова не стало. Инфаркт. Трагедии предшествовали четыре вызова «скорой» на работу в течение последнего месяца. Ушел в иной мир не только замечательный специалист зоопарковского дела, отдавший ему жизнь с 18 до 66 лет, а еще и бесконечно добрый, весёлый и отзывчивый человек. Меньше месяца назад мы пересеклись с ним в зоопарке, спеша каждый по своим делам. «Привет! Как жизнь? Всё нормально? Ну и прекрасно, ещё увидимся»...
Теперь не судьба.
Четыре вызова «скорой», но всё равно никто не ожидал. Днем раньше, за несколько часов до трагедии, Давыдов давал интервью на видеокамеру, стоя на фоне любимых своих слонов. Вспоминая эпизоды своей жизни, излучал бесконечный позитив. На вопрос об отношении к возможному переносу зоопарка из центра ответил: «Я всей душой пророс в этот зоопарк и, конечно, хотел бы, чтобы он тут и оставался». И осторожно добавил: «Ну, во всяком случае, пока я жив».
Он и сам не мог ожидать. Хотя перемены в главном зоопарке страны, идущие, мягко говоря, не просто, в 66 лет воспринимаются существенно острее, чем в 50 и даже в 60.
Не грех бы нам чаще отделять выражение «жизнь замечательных людей» от названия книжной серии. Каждый из нас, как говорил поэт, «по-своему лошадь», каждый хоть чем-нибудь да замечателен. Вот и эта публикация, неожиданно завершающая давний цикл, — повод вспомнить замечательного человека. Вспомнить так, как он того заслуживает: не со скорбным выражением на лице, а с доброй улыбкой.
С миллионершей за рулём
Та поездка в Италию была для меня вообще первой в жизни загранпоездкой. Примерно за год до того мы подарили зоопарку Каврильи несколько животных — лошадь Пржевальского, лося, еще кого-то, — и в знак благодарности коммунистическая община пригласила представителей нашего зоопарка в гости. А я тогда был секретарём партийной организации, и директор сказал, что кому же ехать, как не мне.
Было страшновато: всё же первая поездка! Тем более 81-й год — частые случаи терроризма, «Красные бригады» бушевали. Когда в римском аэропорту увидел карабинеров с автоматами, до того разволновался, что тоскливо стало. Но после таможни нас встречали коммунисты, да так радостно, как будто мы их старые друзья, самые наилучшие. Расцеловали даже нас. И тут нам, конечно, стало попроще.
А с ними была сочувствующая коммунистам миллионерша. Лично за рулём «Мерседеса» повезла нас смотреть Римский зоопарк. Это сейчас для нас «Мерседес» ничего особенного, а тогда можно представить, что я чувствовал. Это было ни с чем не сравнимое счастье, и это мы еще только-только прилетели. Ничего себе, думаю, что же будет дальше?
В зоопарке мы впервые увидели платные кормушки. Бросаешь в такой автомат монетку и получаешь корм. Причем корм специально для того животного, перед которым кормушка. Чтобы люди имели возможность получать удовольствие от того, что они кормят животных, и в то же время, чтобы это не вредило животным. И всегда при этом точно известно, сколько животные уже съели, чтобы не перекармливать их. Очень удобные автоматы, нам понравились, но в Московском зоопарке таких до сих пор нет.
«Встань и иди!»
Потом поехали по городу: Колизей и тому подобное. С нами ездила переводчица-студентка, для которой русский язык был хобби. А я всегда испытывал тягу к истории, поэтому не упустил случая блеснуть знаниями об этрусках, чем еще больше расположил итальянцев к себе. Они очень обрадовались, что я что-то об их прошлом знаю.
Ездили-ездили, приехали к собору святого Петра. А в этот день как раз была месса милосердия, когда папа римский читает проповедь, а потом излечивает страждущих. Коммунисты с нами, конечно, не пошли, им нельзя по партийным убеждениям. Но уж мы-то не упустили такого случая — побывать на церемонии с участием самого папы.
Я не ожидал, что внутри таких потрясающих размеров помещение. Целый город плечом к плечу в нем стоит, но я подобрался поближе и взобрался повыше, чтобы можно было видеть папу. Глубокое впечатление произвели два момента. Каждый из присутствующих шепотом говорит «Амен», но так как присутствующих около 100 тысяч человек, их шёпоты сливаются в мощный гул. И еще. К папе подносили обезноженных, совершенно больных людей, и после того, что папа с ними что-то делал, говорил им что-то, они вставали и шли нормально. Не думаю, что здесь было какое-то жульничество, потому что не обманешь же, когда все происходит на глазах да еще в таком месте. Ну и отбирались всё-таки больные на нервной почве, а не с отрубленными ногами, конечно...
Что русскому здорово
После этого пошли мы в ресторан. И я был рад, потому что до этого я был в ресторане очень давно, а в римском просто никогда. И всё там было очень мило. Но потом Спицин сказал, мол, вот он (и показал на меня) может выпить стакан водки. Я-то, честно говоря, был уверен, что народ за границей давно в курсе, что любой русский запросто выпьет стакан водки и не поморщится. Но оказалось, что нет. Все присутствующие заинтересовались ужасно, и миллионерша тоже. Позвали официанта, поставили стаканчик, кстати, довольно хилый — граммов так на 180, совершенно не настоящий, базовый стакан. Налили, официант не уходит, все смотрят. Мне что, я-то — пожалуйста, выпил. То есть какое там выпил — так, за воротник слегка заложил. Но такие аплодисменты сорвал! Весь ресторан хлопал...
Поехали в Каврилью, походили там по зоопарку. Он оказался довольно бледный, но и городишко-то небольшой, поэтому и зоопарк ничем особым поразить не мог. Они все, правда, были под большим впечатлением от нашего пржевальца. Рассказали, как он, увидев через ограждение домашнего жеребца с кобылой, решил качать права, снес ограждение, сломал себе ногу, дорвался до того жеребца и со сломанной ногой убил его. Насмерть. Таким чудовищем из России оказался. Но они подали нам это так, что он просто герой.
Плюс 20 кг за неделю
Жили мы в коттедже на высоком холме, и порядки в нем были коммунистические. В баре 100 наименований разных вин, коньяков и черт знает чего, и всё это можно было пить сколько душе угодно. Только не было у нас возможности этим баром воспользоваться, хотя всё-всё-всё оплачивала коммуна. Наше утро начиналось с плотного завтрака, потом поездка по городу, плавно переходящая в очень капитальный — до полного изумления — обед. Затем перебирались ближе к зоопарку, где всё переходило в бесконечный ужин. И весь день нам поднимали настроение напитками. А как же, мы ведь русские...
К тому же в Италии вообще без вина не едят. Наливают его в стакан, добавляют туда воды и потом, отпивая, все время подливают воду. В итоге получается некая дымчато-розовая жидкость. Вода она и есть вода. Директор мой практически непьющий, а я, конечно, не любитель чего-то там добавлять, портить продукт. Хоть вино и кислое, а я выпивал, чтобы не обижались, но как только выпьешь, они сразу наливали еще. А во время ужина, к концу еды, подавали водку. И тоже: наливают по столечко и муслякают весь вечер. Но я же так не умею, да, если честно, и не хочу — не по-русски это. В общем, к концу дня был никакой, не было сил воспользоваться ни баром, ни телевизором с бесконечными программами. Только бы до кровати добраться...
Можно не верить, но в результате этих бесконечных обедов и ужинов я растолстел килограммов, наверное, на двадцать. Когда приехал домой, у меня пуговицы на пальто не застегивались. Родня высыпала встречать, и хоть я привез подарки в чемоданах, все заглядывали мне за пазуху — что там лежит, потому что не могли представить, чтобы за одну неделю человек мог так поправиться.
Флоренция с кровью
Рассказ мой с гастрономическим креном получается, но что поделать, если это и есть самое главное впечатление от поездки. Первой моей заграничной. Да и страна ведь в большой мере познается через местную еду, не только путём экскурсий.
Например, приезжаем во Флоренцию — город знаменитейших памятников и музеев. Конечно, я был очень рад рассмотреть всё это вживую. Собор Санта-Мария дель Фьоре — самый потрясающий из соборов, которые когда-либо видел: мозаики, витражи, окна разноцветные. Прекрасно!
Был бы я там один, может, и питался бы сплошными впечатлениями и приехал домой таким же худым, как был. Только гостеприимство наших итальянских друзей зашкаливало так, что стало самым ярким впечатлением от поездки.
Во Флоренции нас тоже угощали в ресторане, а там фирменное блюдо — бифштекс по-флорентийски. Толстый кусок вырезки и маленькая косточка с краю. Ни мало ни много — 800 граммов чистого мяса. Вдобавок с кровью. Спицин такого совершенно не выносит, и когда увидел эту кровь, сразу сказал: «Выручай». Пришлось выручать: и свой бифштекс слопал, и его тоже. Тем более к мясу отношусь крайне положительно, поэтому справился без мучений.
А второй раз выручать пришлось, когда были в гостях у одного из коммунистов.
Коронное блюдо
Я, кстати, не мог понять, с какого перепуга эти коммунисты там, в Италии, бунтуют, и вообще: зачем они коммунисты? Ведь двухэтажные особняки у них, камины, собственные трактора, машины — просто всё. А у нас в то же самое время — наш 1981 год, генсек Брежнев и ничего похожего на это. И ведь что характерно, при всех своих благах они — воинственные коммунисты, капиталистов честят на все корки.
Вот как раз у одного такого мы и обедали. И к обеду подали коронное итальянское блюдо. Не пиццу, не макароны какие-нибудь. Нет, нам дали соловьев, воробьев, ласточек и прочую мелкую певчую лабуду. Там традиция такая. По нашим понятиям, совершенно дикая. Они на птичек охотятся, убивают их в невероятном количестве, ловят массами и очень любят есть. Жарят целиком, только без перьев, и едят, как какие-нибудь семечки: пока не съедят блюдо до конца, из-за стола не выйдут.
Ох, Владимир Владимирович мой как глянул на это, ему стало дурно: лысые черепушки, клювики... А он ведь сам птичник, в молодости вот такую пернатую мелкоту дома в клетках держал, ухаживал и очень любил. И опять мне: «Выручай». А я заранее прочитал, как их едят: брал за клювик, съел своих, съел его, а после этого пошли куропатки. Но я так увлекся, что и куропаток вместе с костями сожрал, чем вызвал огромное воодушевление в зале. На тарелке одна лишь косточка осталась, не очень удобоваримая.
Хорошо, те куропатки оказались прожарены, да и зубы были покрепче, чем сейчас...
Магазинный коммунизм
Ну и под конец пережили мы день, так сказать, покупок. А в то время для выезжающих за рубеж, в капстрану тем более, было очень строго с расходованием средств. И хотя ездили мы за счет принимающей стороны (они брали на себя расходы на еду и наше проживание в гостинице), но имели право истратить лишь по 26 тысяч лир за неделю.
А гостеприимные каврильские коммунисты нам сразу по приезде выдали по 100 тысяч лир на всякий случай, на карманные расходы. Мы же, запуганные, тратить их боялись. К тому же для отчета нужно было везти справку, сколько нам дали денег. И если больше, то разницу мы должны были вернуть в Москве. В нашем случае — по 74 тысячи лир. А если бы потратили их, то с нас бы взяли возмещение в четырехкратном размере. Так мы и тряслись почти всю неделю, а потом директор спрашивает итальянцев: «Не можете ли написать справку, что вы дали нам 52 тысячи лир на двоих?». Они говорят: «Можем, конечно. Любую справку дать можем, потому что и мэрия наша, и всё тут наше, всё схвачено, мы же коммунисты. Только вы нам хотя бы ради интереса объясните, для чего?». Объяснить так и не получилось, однако справку они нам дали, и мы вздохнули с облегчением.
Пришли в магазин и начали выбирать. А в то время джинсы завоевывали наш рынок через фарцовщиков, стоили сумасшедших денег и, конечно, были мне не по карману. Я попросил пару джинсов, мне тут же запаковали две пары, и дальше, на что ни показывал, сразу всё покупалось в двойном размере. Я тогда забеспокоился, всё же 100 тысяч лир — совсем не сумасшедшие деньги. Но когда при выходе мы собрались платить, нам сказали: спасибо, спасибо, за всё уже заплачено! От такого коммунизма я покрылся холодным потом и впал в ступор.
Потом мы зашли в полностью коммунистический магазин на территории зоопарка. Где всё можно было брать вообще бесплатно. Но там продавались только сувениры — маечки, пепельницы, авторучки и прочее. Стою я скромно в уголке, а Спицин говорит: «Ты, гад, тоже давай бери, ведь сколько у нас людей, которым надо привезти сувениры!». Он был прав. В Италию-то мы только вдвоем поехали, и на работе все коллеги ждут чего-то от нас, хотя бы по мелочи, не важно...
Без клубнички...
К моменту возвращения у меня всё еще оставалось 10 тысяч лир. Итальянцы без кофе не могут, и на каждом углу останавливаются: кофейку, кофейку! А я кофе-то не особо увлекался, просто ходил, смотрел, и как-то увидел журнал «Плейбой», и как раз 10 тысяч хватало. Но испугался купить его, потому что говорили, что если таможня сделает замечание по поездке, больше уже никуда не поедешь. Так и не купил.
Прилетаем в Москву, подходим на таможню: «Здравствуйте!». Хотели открывать чемоданы, чтоб нас проверили, а они: «Да что вы! Такие вежливые молодые люди. Проходите». Конечно, никому мы, нищие командировочные, на фиг не были нужны, и прекрасно провез бы я этот «Плейбой», но решил перебдеть. Потом-то всякой клубнички нагляделся, а тогда она была в новинку, и хотелось похвастать перед народом.
Немного досадно вышло, но, к счастью, это была единственная досада, которую я привёз домой из Италии...
Фото из архива Московского зоопарка и «НВ»
