Археологи нашли в Георгиевском соборе... машину времени
— Я в храме XII века, а в руках у меня — лом. Очень необычные ощущения.
Лева смотрит с ироничной улыбкой. Высоченный, с шапкой курчавых волос, этакий юный Костолевский. Нет, он Никольский, что тоже неплохо, — одиннадцатиклассник продвинутой московской школы № 57, приславшей волонтеров в помощь археологам, исследующим Георгиевский собор Юрьева монастыря. Точнее, школа предложила ребятам такую необычную рабочую поездку в Великий Новгород. Кто пожелал, тому вот теперь и тачка в руки. Или носилки на пару с приятелем. А то и лом.
«Андеграунд»
И это, вообще-то, тонкий прием. Потихонечку-полегонечку подденешь кирпичик, и еще чуть свободнее станет от «позднейших наслоений». Задача стоит такая: опустить уровень пола, подымавшегося в XVII—XIX веках, до первоначального. И она, задача эта, не какая-нибудь там общестроительная, а научная. Не только мышцы тренирует.
Открытия? Да сколько угодно. Даже в храм можно не заходить. Перед ним — горы из обломков фресок. Домонгольский период, между прочим, наличествует.
Когда сбивали фрески, поновляя роспись собора, не было в державе закона об охране наследия прошлого. На то время даже мысль о том, что эта «цветная штукатурка» со временем будет представлять очень большую культурную и научную ценность, не могла родиться и в самой просвещенной голове.
Теперь вот собираем, сортируем и увозим в музей. И уже там специалисты-реставраторы постараются, как теперь принято выражаться, собрать пазлы, восстановив композиции и сюжеты из разрозненных фрагментов — ликов, орнаментов... Хотя краски целы (на то она и фреска — на века рисовали ее богомазы), такое впечатление, что это может стать для реставраторов делом всей жизни.
— Всей не всей, но лет за десять, может быть, и управятся, — вносит некоторую хронологическую ясность Владимир СЕДОВ, член-корреспондент РАН, доктор искусствоведения.
Начало начал
— Вот это и есть XII век, — Владимир Валентинович показывает на плиту, примерно полтора метра вниз от современного уровня пола.
Признаться: выглядит, как бетон.
— Господь с вами, это тогда уж по образцу римского «бетона» — известь с битой плинфой.
Чтобы добраться до «материка», пришлось снять три наращивающих слоя. Попутно находили и несбитые ранние фрески — у основания стен и колонн. Открывали скамьи, престолы.
— Москвы не было, а это все уже было, — говорит одноклассник Левы Леша ЗУБЕНКО. — Мне вообще очень нравятся новгородские церкви — Благовещения, Параскевы Пятницы, Спаса на Нередице, Федора Стратилата... В этих строгих формах — и красота, и сила духа.
А Илья БРЕСЛАВСКИЙ, он на год младше товарищей, почувствовал себя первооткрывателем, ступив на плиту XII века.
— Никогда не думал, что для вдохновения достаточно просто постоять на полу! Здесь чувствуешь, что ты вовлечен во что-то очень большое и важное.
Это как машина времени — она вдруг разом переносит вас почти на девять столетий назад. Собственно говоря, по окончании раскопок, исследований и реставрации мы там и останемся.
— Перед нами тот самый случай, когда не надо ничего снова засыпать, — поясняет Седов. — Я довольно много где в Новгороде копал, после чего посмотреть это можно было на фотографиях и чертежах, только не на месте раскопок. Но здесь — храм, можно и нужно по завершении работ оставить пол на его изначальном уровне. Как, собственно, уже было сделано в 1930-е годы экспедицией академика Каргера. Только тогда была не тронута алтарная часть, поэтому она и оказалась на столь очевидном возвышении.
Как археолог-искусствовед Владимир Валентинович весьма рад представившейся возможности вернуть храму первоначальный вид.
Свято место
Работы археологам хватит и на следующий сезон. К слову, именно в будущем году предполагается исследовать гробницу святителя Феоктиста — архиепископа, управлявшего Новгородской епархией с 1299 до 1308 года. Место погребения Владыки экспедиция Института археологии обнаружила год назад, вскоре после начала исследований.
Само по себе наличие гробницы в Георгиевском соборе не являлось секретом. Мощи Феоктиста были перенесены сюда из пришедшего в упадок Аркажского Благовещенского монастыря в 1786 году. Открытая археологами плита была возложена в 1814 году. «При архимандрите Филарете», как гласит надпись на ней. Впоследствии она оказалась ниже поднятого пола, над ней была установлена серебряная рака. Она никак не могла уцелеть в годы разорения монастыря.
По словам наместника Свято-Юрьевой обители отца Арсения, вскрытие гробницы имеет целью убедиться в наличии мощей.
— Мы, конечно, надеемся, что мощи остались нетронутыми, — отмечает он. — Во всяком случае, нет никаких свидетельств тому, чтобы плита над погребением в советское время поднималась. Однако без проведенного исследования невозможно утверждать что-либо с точностью.
Пока благословения церкви на вскрытие гробницы нет, но судя по всему, оно последует.
Большие надежды
Что касается нынешнего сезона, то Седов планирует вскоре начать раскопки бывшего монастыря Андрея на Ситке, где наибольшую ценность представлял одноименный храм XIV века.
— К сожалению, монастырь был совершенно разрушен в войну, — говорит Владимир Валентинович. — Сегодня это невысокий холм, руины находятся под слоем дерна. При этом памятник имеет федеральный статус, но совершенно незаслуженно забыт. И мы прежде всего хотим привлечь к нему внимание. Ну а находки...
В этот момент школьники как раз что-то нашли. «Может, это брата Александра Невского?» — начались смелые гипотезы.
— Боюсь, что ожидания несколько завышены, — улыбнулся Седов. — Я не стал бы торопиться с идентификацией.
С его точки зрения, останки в собор были занесены извне при подсыпке пола.
Говорят, что академик по военной табели о рангах — как генерал. А кто-то на раскопках — в звании рядового. Но ведь плох тот солдат, который не мечтает стать генералом.
Владимир МАЛЫГИН (фото)
