Боровичанин издал книгу в память о погибшем деде и подвиге наших земляков
Идея написать книгу о Боровичской дивизии у Михаила СЕМЕНОВА, по его признанию, родилась спонтанно.
Долгие годы он по крохам из разных источников собирал информацию о 177-й стрелковой дивизии, в которой служил его дед Дмитрий Васильевич Петров. Всё, что он знал о нём: прошёл финскую войну, был призван весной 1941 года и погиб в том же году, 5 ноября.
— Мне захотелось больше узнать об этой дивизии. Формировалась она к 1 мая 1941 года в Боровичах не только из боровичан, но и жителей Мошенского, Хвойнинского, Любытинского, Окуловского, Пестовского районов. Она воевала под Лугой, потеряв 95% личного состава. На месте боёв установлен Памятный знак в её честь: «Родные их в Боровичах так никогда и не дождались».
Потом Михаил Семёнов решил систематизировать собранный материал. К подготовке книги привлёк местного историка и краеведа Андрея Полевикова. В издании собраны документальные свидетельства, газетные статьи и стихи известных поэтов о 177-й стрелковой дивизии, воспоминания ветеранов войны. В ней перечислены имена погибших солдат этой части, которые удалось установить.
Остаётся добавить, что в книге «177 дивизия из Боровичей» — 180 страниц, издана на средства автора. Тираж — 600 экземпляров.
177-я дивизия из Боровичей
Фрагмент из книги Михаила Семёнова
О начале войны
177-я стрелковая дивизия была сформирована в Боровичах к 1 мая 1941 года. Командиром дивизии стал участник Первой мировой войны, полный Георгиевский кавалер, участник гражданской войны и финской кампании полковник Андрей Фёдорович Машошин.
По воспоминаниям одного из офицеров: «В военном городке, за городской больницей, в Боровичах дислоцировался 483-й стрелковый полк 177 сд. Это был кадровый полк. В этом же городке в барачного типа помещениях формировался и 486-й стрелковый полк». Уточню: речь идет о районе автомобильно-дорожного колледжа и улицы Парковой. Из-за кирпичного забора воинской части до сих пор видны крыши бараков.
С началом войны дивизия доукомплектовалась до штатов военного времени. Согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР мобилизации подлежали военнообязанные, родившиеся с 1905 по 1918 год включительно. Из Боровичей и соседних районов в 177-ю стрелковую дивизию набирали двумя большими волнами. Сначала, при формировании дивизии, весной мужчин забирали на военные сборы. Вторая волна — сразу после начала войны. Бывший красноармеец Булин Н.М. из д. Перёдки Боровичского района в 1981 году писал: «Формирование полка состоялось 25—27 июня 1941 г. в Боровичах, в клубе комбината огнеупоров. Обмундирование и боевое снаряжение получали в военном лагере Ланошино. Грузились в железнодорожные вагоны на станции г. Боровичи 27 июня вечером. Накопление состава полка по батальонам перед погрузкой в вагоны было на площади, ныне застроенной зданием Боровичского индустриального техникума».
Дивизия прибыла в Лугу. Обороняемый рубеж заняли не сразу, как разгрузились с вагонов, а ещё долго следовали походным маршем параллельно предполагаемой линии обороны. Затем подразделения на своих участках обороны начали окапываться.
О пленном офицере
В попытке взять Лугу с ходу 10 июля две танковые, моторизованная и пехотная дивизии немцев при поддержке авиации нанесли удар и устремились вперёд. К этому моменту рубеж в районе Луги успела занять 177-я стрелковая дивизия. Немецкие дивизии натолкнулись на упорное сопротивление…
Немецкое командование было уверено, что удар такой силы и плотности невозможно сдержать. Луга будет захвачена в ближайшие дни, если не часы. Расстояние от Пскова до Луги по шоссе — 146 км. До подхода к Лужскому оборонительному рубежу среднесуточный темп наступления немцев составлял 26 км. При такой скорости продвижения они должны были пройти Лугу через 6—7 часов после начала наступления. Враг не сомневался, что так и произойдёт. Об этом говорит один из эпизодов боевых действий.
11 июля отряд немцев попал в засаду. Отряд был полностью уничтожен, а старший офицер захвачен в плен. На допросе гитлеровец показал, что отправлен из штаба группы армий «Север» и «получил задание проехать на дрезине до Луги, проверить состояние путей и взять на учет подвижной состав». Немцы ехали в Лугу считать трофеи!
Начальник штаба дивизии подполковник И.С. Павлов вспоминает: «Бойцы доставили пленного. Это был майор гитлеровской армии. Сопровождавший лейтенант рассказал подробности его пленения. Рота занимала оборону в районе станции Плюсса. Вдруг кто-то заметил, что со стороны Пскова катит мотовагончик…
Вагончик остановился. На пути выскочила группа солдат и направилась к станции. Кто-то крикнул:
— Ребята, это ж фашисты! Огонь!
И началась такая пальба, будто высадилось не меньше роты. Гитлеровцы, отстреливаясь из автоматов, бросились к вагончику. Но никто из них добежать не успел. Когда перестрелка стихла, из мотовагончика вышел мертвенно бледный офицер. Он поднял руки и направился к нашим бойцам.
Пленного под охраной я отправил в штаб Лужской оперативной группы. Ночью сопровождавшие его вернулись, старший доложил о выполнении приказания и сообщил, что немецкий майор по-русски разговорился.
Обещал всякие блага, если его отпустим. Все равно, дескать, через неделю армия фюрера будет в Ленинграде».
Из-за упорной обороны, решительных контратак, точных ударов артиллерии 177-й дивизии и поддерживающих её частей немецкое командование переоценило численность и возможности советских войск под Лугой. Враг отказался от продолжения атак, начал метаться, рассредоточивать главную группировку войск, вынужден был менять направление главного удара, терять важный элемент в маневренной войне — время.
О психической атаке
Вот что написано по этому эпизоду в книге В. Бешанова «Ленинградская оборона»: «Попытки врага преодолеть с ходу кингисеппский участок и оборону под Лугой советские войска отбили. По признанию немцев, бои здесь завязались тяжелые и стоили им значительных потерь. В частности, дивизия СС, устроившая психическую атаку в полный рост с развернутыми штандартами, потеряла до 2000 чистопородных арийцев убитыми и ранеными».
Эта атака на позиции 177-й стрелковой дивизии произвела большое впечатление на участников тех событий. Старший лейтенант Порфирий Муштаков, командир батареи, писал: «Гитлеровцы шли как на параде. Впереди несколько танков и броневиков, за ними — пехота с автоматами. Командир дивизиона предупредил: огонь открывать только по команде… Каждый нерв, каждая жилочка напряжены до предела. Но надо выждать время. Пусть гитлеровцы подойдут поближе».
И.Д. Дмитриев, до войны — первый секретарь Лужского райкома и горкома партии: «Я в этом деле участвовал. Немцы шли колоннами в рост, не стреляя. Я по фильму «Чапаев» знал, но не думал, что так в самом деле бывает. Именно так! Высокие, здоровые, кричат: «Рус, сдавайся!» — не стреляют. Подпускали мы их, не стреляя, на 50 м. Командовал Машошин. Условлено было: сигнал, когда подойдут на 50 м. Самое жуткое в моей жизни — это было так лежать! Мы, рассыпавшись, лежим. Идут! А сигнала нет. И вот-вот растопчут... Выдержали! Ураганный огонь, и каша — у них! Назад ушло два-три десятка человек. Сзади через полчаса — вторая колонна. И так до трех раз. Всех положили. Несколько тысяч!».
Старший адъютант начальника артиллерии 24-й танковой дивизии Ф.П. Александров: «Вместо скошенных огнем первых шеренг шли вторые, и когда постигала их участь предшественников, им на смену шли третьи шеренги. Но вот стало заметно колебание в строю атакующих, видно, спесь была сбита, и уцелевшие пустились бежать, бросая все, чем хотели нас устрашить, — барабаны, штандарты, оружие. Многие остались лежать на поле боя».
Корпусный инженер Н.С. Иванов: «Фашисты бросились в противотанковый ров, а он заминирован — стали подрываться... Словом, за полчаса два полка эсэсовцев как корова языком слизала».
Немецкий офицер Фридрих Хуземан написал книгу «Искренне верили. История Полицейской дивизии СС», где те же бои показаны глазами врага:
«3 августа! Внезапный шум боя! Стучат пулеметы, перемежаемые выстрелами вражеской артиллерии. Два часа проходят в напряженном ожидании… Мы увидели впереди медленно идущего к нам офицера. Это передовой артиллерийский наблюдатель, его рука на перевязи. Сквозное ранение в плечо вывело его из строя. О подробностях он смог рассказать совсем немного, но, похоже, что там чертям тошно. Пока мы занимаемся перевязкой раненого офицера, санитары приносят на носилках другого бойца. Тяжелое осколочное ранение легкого. И дальше пошло! Сначала двое, потом пятеро, потом семеро, и со всех сторон они стремятся на перевязочный пункт, кто-то с трудом добирается сюда пешком, кого-то приносят на носилках, сделанных из чего попало.
Разносятся дикие слухи. Якобы командир батальона тяжело ранен, начальник штаба убит. Все рассказывают по-разному. Но только в одном можно быть уверенным: к сожалению, наше наступление отбито».
Фото с портала lugapoisk.narod.ru
