К 90-летию новгородского Музея изобразительных искусств
Есть история у картин. Портретов, пейзажей, сюжетных произведений. Есть имена и судьбы — персонажей и художников. И какую-то часть этой истории мы уносим в себе, выходя из музея.
В коллекции новгородского Музея изобразительных искусств — более шести тысяч экспонатов. Живопись, графика, скульптура. Это разнообразие отражает развитие русского искусства на протяжении почти трех столетий. Влечет, восхищает...
Но как оно оказалось здесь, в нашем городе, в этих стенах? И благодаря кому? Почему мы вдруг вспомнили об этом? Не вдруг! В начале декабря (а это совсем скоро) исполнится 90 лет со дня открытия картинной галереи.
Рождённая революцией
На рубеже 1920-х годов сотрудники вновь созданного губмузея исколесили всю область, обследуя бывшие усадьбы и поместья. Искусство принадлежит народу! Пока он недостаточно просвещен, чтобы правильно это воспринять. Поэтому надо срочно спасать наследие аристократии — собирать, ставить на учет. И господа дворяне, сверкая позолотой рам, сохраняя невозмутимость лиц, печать благородства на которых свидетельствовали лучшие живописцы, тряслись на простой телеге до ближайшей станции. И до оказии на Новгород. Бывало и так.
По совпадению круглая дата — 90-летие — приходится на тот же год, когда отмечает юбилей музей-заповедник, но он старше на 60 лет.
Те же 60 лет — между двумя замечательными новгородцами, с чьим именем (оно у них общее — Николай) связаны зарождение и развитие музейного дела. Это Богословский и Порфиридов. Первый — Николай Гаврилович, а второй — Григорьевич. Оба — из семей священников.
Жить и работать им довелось в разных исторических условиях. Богословский, стоявший у истоков основанного в 1865-м «музея древностей», умер задолго до революции. Порфиридов был призван для сохранения культурных ценностей, когда прежней России уже не было.
Новая власть выжигает все, что кажется ей отжившим, никчемным, уничтожает носителей культуры «эксплуататоров». Но считает их материальное наследие достоянием государства, проявляет о нем заботу и поручает это дело людям, обладающим багажом знаний.
Что было за плечами у Порфиридова? Новгородская духовная семинария, Санкт-Петербургская духовная академия по кафедре археологии и истории искусства, после чего он продолжил образование в Археологическом институте. Незадолго до его окончания, в апреле 1918 года, получил распределение в Новгородский губернский отдел народного образования (ГубОНО). И вскоре возглавил комитет по делам музеев.
В штат губмузея входили также В.А. Квашенкин, С.М. Смирнов, А.Н. Павлович. И при столь невеликих силах Порфиридову удалось сформировать новгородскую коллекцию картин русских (преимущественно) и западноевропейских художников.
Чудовский «Эрмитаж»
Не каждый директор музея пишет книги. Николай Григорьевич, по счастью, оставил воспоминания. Вот эпизод из весны 1919 года.
Поездка в Чудово, откуда поступило сообщение, что в сельсовете полно картин. Местный орган власти размещался в доме, до революции принадлежавшем помещикам Струговщиковым. Известная в свое время фамилия. Александр Струговщиков — поэт и переводчик пушкинской поры. Его портрет рисовал Карл Брюллов.
Поезда в ту пору совсем не дружили с расписанием. Словом, приехали поздно вечером. И...
«С фонарем проходим одну за другой темные холодные комнаты, — пишет Порфиридов. — И вдруг в одной из них, самой дальней, мы, переступив порог, застываем от изумления. (...) Вся комната была заполнена штабелями стоявших на полу картин различных размеров, в массивных золоченых рамах. Темные, запыленные холсты. Античные, библейские и жанровые сцены, пейзажи, портреты. На прикрепленных к рамам медных этикетках потрясающие имена — Рубенс, Рембрандт, Брейгель, Мурильо, Пуссен, Шарден... Впечатление было такое, что мы попали в какой-то забытый запасник Эрмитажа».
Быстро удалось договориться с начальником станции. К утру был подан особый вагон. К вечеру картины прибыли в Новгород. Коллекция произвела сенсацию и на несколько лет стала объектом исследований. Большинство полотен оказались копиями или подделками. Однако целый ряд работ представлял музейную ценность.
Настоящей жемчужиной чудовской коллекции оказался портрет римского императора Веспасиана работы Рубенса, написанный на тонкой дубовой доске. Кисти великого фламандца принадлежит целая серия портретов римских императоров. Время рассеяло их по музеям Европы. Кроме Веспасиана. На обороте доски — несколько сургучных печатей. Видимо, портрет неоднократно переходил из рук в руки, прежде чем попасть в Россию.
В мае 1919-го картины из коллекции Струговщикова уже экспонировались в музее древностей.
Айвазовский к чаю
В том же году, и это тоже результат экспедиции Порфиридова, было организовано несколько музеев дворянского быта: графини А.А. Орловой-Чесменской близ Юрьева монастыря, в имениях «Марьино» графов Строгановых-Голицыных и «Грузино» графа Аракчеева, в усадьбе «Выбити» князей Васильчиковых. Были открыты уездные музеи в Малой Вишере, Старой Руссе, Боровичах. Но просуществовали они лишь несколько лет. Немного осталось сведений о том, что хранилось в их экспозициях. Так, наиболее ценные документы и произведения из собрания графини Орловой-Чесменской были отправлены в Москву. В усадьбе «Выбити» после упразднения музея прошел аукцион. Наиболее ценные экспонаты все же были переданы губмузею. И сегодня также входят в новгородскую коллекцию. Например, «Портрет Павла I» Боровиковского, «Портрет князя А. И. Васильчикова» Крамского...
Интересные находки случались в самых неожиданных местах. На чердаке небольшой усадьбы на берегу Волхова среди прочего хранилась пастель Кипренского «Портрет мальчика с собакой». А «Венецию» Айвазовского нашли в клубе-чайной села Спасская Полисть.
Это было естественно для страны, только что пережившей революцию с гражданской войной. Как и судьба некоторых усадеб. Так, в «Медведево» князя Шихматова все было расхищено.
Но «усадебный» путь был не единственным в процессе формирования новгородской картинной галереи.
«Широко навстречу»
В 1920-м, под самый Новый год, Петроградский музейный отдел в ответ на обращение губернского подотдела музеев отметил, что «г. Новгород как крупный областной центр всегда ставился и ставится отделом на первое место в отношении создания большого художественного музея...». Как оказалось, Новгороду уже выделен «ряд лучших картин, бронзы, хрусталя и проч.». Перевозка, согласно составленному списку, была намечена на март 1921 года, однако музейный отдел приостановил ее, не имея уверенности, что Новгород отведет для произведений искусства подобающее место.
Сомневались в Петрограде не зря. Новгород потратил на поиски здания для музея не один год.
Надежды были связаны со зданием бывшего Артиллерийского собрания. Специалисты остановились на нем, осмотрев все, что могло подойти. Поиски велись с согласия Губисполкома и Комхоза, «широко пошедших навстречу», — так гласит докладная записка. Но военные — люди серьезные. Если что взяли, то не отдадут. Штаб 56-й дивизии взирал на наскоки гражданских довольно равнодушно.
Лишь осенью 1923 года была выработана «генеральная линия»: разместить картинную галерею на втором этаже бывшего Губернаторского дома. Для чего требовалось либо потеснить Сов-партшколу, присоединив к ней Дискуссионный клуб; либо подселить «дискуссии» к Губпрофсвету. Еще и переезд Музея Революции намечался. Оцените масштаб.
28 мая 1925 года из Русского музея поступила первая группа живописных и графических произведений XVIII — начала XX веков. Левицкий, Бруни, Флавицкий, Нестеров, Аргунов, Крамской, Айвазовский, Верещагин. И это далеко не полный перечень имен. Еще через несколько месяцев состоялась передача из Ленинградского отделения музейного фонда. Коллекция пополнялась и после открытия картинной галереи. В 1931 году Третьяковская галерея на усиление Новгорода направила Верещагина, Поленова, Левитана. Последним до войны поделился шедеврами с нашим городом Русский музей. Это уже точно было новое искусство: Шибанов. «Шахта № 2», Вольтер. «Домна № 2»...
Был там и Кончаловский с пейзажами. Этот художник впервые увидел Новгород как раз после открытия галереи, еще в 1920-е годы. После чего признавался, что прежде не знал своей страны.
Во дворянстве
Было много чего. И много чего не стало. Война, оккупация — вывезти успели далеко не все. Потом снова Новгород не остался без поддержки ведущих музеев страны.
Тем не менее по сей день основой экспозиции является коллекция, собранная еще Порфиридовым. «Поповским сыном», поплатившимся в 1933 году за «контрреволюционную деятельность». Оная состояла в защите бывших помещичьих усадеб от разорения, а также церквей и религиозных реликвий. По постановлению Тройки ОГПУ был осужден и заключен в концлагерь на 5 лет. В послевоенные годы работал в Русском музее. В Новгород не вернулся, но считал его главным делом своей жизни.
* * *
В этом номере «НВ» мы вкратце рассказали об истории музея. Между тем его экспозиция и фонды — отдельные истории. Об этом — в следующий раз.
Фото из архива НГОМЗ
