Недавно птица зимородок стала поводом для горячей дискуссии в Интернете. Один американский орнитолог, мечтавший отыскать и поймать зимородка, считавшегося вымершим, деловито убил птицу, когда его мечта сбылась. Своим поступком он поднял волну возмущения среди учёных и защитников природы...
Две минуты счастья
...Ранним утром я вышел из отеля близ индийского национального парка «Гирский лес» и направился вдоль берега реки вверх по течению — туда, куда сориентировал меня вчера коллега-фотоохотник из Чехии. После завтрака мы с товарищами уезжали отсюда, продолжая путешествие, но до завтрака у меня было часа полтора на то, чтобы попытаться найти, а желательно — и сфотографировать, малого пегого зимородка, чью охоту за рыбой мы наблюдали вчера вечером.
В этот ранний час жизнь здешних пернатых не сказать чтобы так уж бурлила, но уже была хорошо заметна. На макушке мангового дерева распевал белощёкий бюльбюль, туда-сюда над рекой носились бакланы, и лесной ибис — тёмно-коричневый, почти чёрный, с ярко-красной лысой макушкой — бродил по берегу, тыкая кривым носом в почву. Выше моста река вдруг обмелела, обнажив серые спины валунов, на которых терпеливо сутулились цапли в ожидании особо беспечной рыбёшки. Я шёл мимо них, вглядываясь в обрывистый противоположный берег, где Марек видел нору зимородка. По его словам, это было недалеко, но вот и мост уже скрылся из виду, половина времени до завтрака истекла, и вот-вот пора обратно, несолоно хлебавши...
И вдруг (а в таких случаях и правда очень часто бывает вдруг) послышалось резкое «кик-кик», похожее на крик нашего пёстрого дятла, и мимо меня низко над водой пролетел зимородок. Пролетел и уселся на свисающую над водой ветку, за которой в обрыве чернели целых восемь входов в норы. Птица нырнула в один из них, а я уселся напротив и настроился ждать. Если что, вполне смогу обойтись и без завтрака.
Однако не прошло и минуты, как из норы показался длинный черный клюв, а за ним и его хозяин вылетел наружу. Но не умчался прочь и не сел на ветку, а перелетел через реку и опустился на край берега метрах в 15 от меня. На такой подарок я даже не рассчитывал. Медленно развернулся, насколько мог плавно поднял фотокамеру и стал снимать кадр за кадром. Пегий красавчик не думал пугаться. То чистился, то сидел в задумчивости, изредка топорща хохолок. Длилась эта «фотосессия» всего ничего, не более двух минут, однако для меня, поверьте, это были целых две минуты счастья. К тому же и на завтрак не опоздал.
Дома уже прочёл, что всюду, где он обитает — от Африки до Юго-Восточной Азии, малый пегий зимородок спокойно относится к присутствию людей и часто селится рядом с ними. Бывает, образует гнездовые колонии в 100 и более пар! Кстати, так же дружно селятся и родичи зимородков — щурки, только для них это типично, а для зимородков — не очень.
Карлики и великаны
Гнездящийся на территории Новгородской области обыкновенный зимородок — лишь один из примерно 90 видов зимородков, известных науке. Их объединяет характерная внешность: длинный клюв, крохотные лапы и, как правило, короткий хвост. Не все среди них являются рыбаками, живущими в речных берегах. Лесные зимородки селятся в дуплах и специализируются на добыче насекомых, улиток, лягушек и ящериц, а некоторые способны справиться даже со змеями и мелкими грызунами.
Соответственно, и размеры в этом семействе сильно разнятся. Длина обыкновенного зимородка — около 15 см при массе 30—40 г, и вполне справедливо назвать его птичкой-невеличкой. Но по сравнению с ним его 10-сантиметровый африканский карликовый сородич, весящий 10 г, — и вовсе кроха. Оба они почти не видны на фоне полуметрового австралийского смеющегося зимородка, или кукабары: его масса достигает полукилограмма, а размах крыльев — 65 см. Почти не отстает габаритами от кукабары большой пегий зимородок, распространенный от Индии до Японии и в небольшом количестве гнездящийся на южнокурильском острове Кунашир. К числу довольно крупных зимородков принадлежит и усатая альциона, вокруг отношения к которой и разразился недавний научно-околонаучный интернет-скандал.
Птичку жалко! Кроме шуток
Есть в архипелаге Соломоновых островов остров под названием Гвадалканал. Историкам он известен как место одного из решающих военно-морских сражений Второй мировой войны между американским и японским флотами. Для зоологов же здесь родина усатой альционы. Средняя длина этой птицы — 32 см, масса — 200 граммов. Окрашена она очень нарядно: оранжевая голова, морковного цвета клюв, светло-кремовое брюхо, ярко-синие спина, крылья и хвост и такого же цвета полоски на голове, идущие назад от больших глаз и основания клюва. За последние усатая альциона и получила своё название.
К слову, группа зимородков-альцион названа в честь героини древнегреческой мифологии царицы Алкионы. Когда царь Кеик, ее муж, погиб при кораблекрушении, она бросилась в море, чтобы разделить судьбу любимого. Однако боги продлили ее земную жизнь, превратив в зимородка. Но это к слову.
Усатая альциона — типичный лесной зимородок, охотящийся на крупных насекомых и мелких позвоночных. Этот вид делится на два подвида, один из которых населяет остров Бугенвиль, а второй — живет на Гвадалканале. Точнее — жил, так считалось до самого последнего времени. Описав этого зимородка в 1941 году по одному экземпляру, в следующий раз ученые смогли добыть лишь двух самок в 1953 году, и с тех пор 62 года об этой птице ничего не было слышно. Полагали, что она вымерла.
Но так полагали не все. Американский орнитолог Кристофер Филарди, глава департамента тихоокеанских программ Американского музея естественной истории, фанатично верил в существование усатых альцион на Гвадалканале. Год за годом исследовал он леса в долинах и на холмах южной части острова, расставляя тончайшие сети, и его упорство было вознаграждено. Три месяца назад в сеть, а затем и в дрожащие от радости руки учёного попал яркий зимородок-самец.
Две мои счастливые минуты в Индии — жалкая бледная немочь по сравнению с чувствами, охватившими Криса в тот момент. Ведь он держал ни много ни мало свою мечту, свою синюю, почти в полном смысле слова, птицу, за которой гонялся более 20 лет!
«Подойдя к пойманной птице в тенистой прохладе леса, я крикнул, задыхаясь: «Боже мой, зимородок!» — немедленно записал в своём блоге Филарди. — Одна из самых неизученных птиц на свете была тут, рядом со мной, как мифическое существо, вернувшееся к жизни».
А дальше началось то, что называется научной работой. Полный радости Крис сфотографировал альциону, записал ее голос, а затем вполне буднично... умертвил, чтобы из снятой шкурки сделать коллекционную тушку для музея, а ткани подвергнуть разнообразным исследованиям. Так сказать, положил мечту на алтарь науки.
С одной стороны, ничего страшного в этом нет. Так делалось всегда и до сих пор делается во всём мире. Производить научные сборы — святой долг экспедиционного учёного. Раньше среди наших орнитологов ходило присловье: «Не убил птицу — значит, и не видел ее». И действительно, доказать присутствие того или иного животного в том или ином регионе можно было, лишь имея коллекционный образец, а лучше — образцы. Однако сегодня отличный фотографический снимок, к тому же с GPS-привязкой к месту съёмки, служит прекрасным доказательством. Так ли уж надо коллектировать редчайшую особь?
В общем, будничная запись об этом событии, сделанная Крисом, вызвала реакцию, на которую он искренне не рассчитывал. Научное сообщество раскололось на тех, кто оправдал убийство альционы, и тех, кто назвал его жестоким. Плюс к тому на страничку музея в Фейсбуке обрушились разгневанные защитники природы.
Оправдываясь, Филарди заявил, что на острове могут жить тысячи особей, которые, скорее всего, не находятся под угрозой исчезновения, а просто слабо изучены наукой. К тому же, написал он, «мы получили полный объем материала для молекулярных, морфологических, токсикологических исследований, которые невозможно сделать по анализу крови, отдельным перышкам и фотографиям».
Что тут скажешь? У прагматичного учёного-полевика — своя точка зрения. У экзальтированных защитников и защитниц природы, сидящих у компьютера, — своя. Истина, как известно, лежит где-то посередине. А птичку и правда жалко. По-человечески.
Фото автора и из архива «НВ»
