Новгородской областной клинической больнице исполнилось 70 лет
С главным хирургом Новгородской области, заместителем главного врача НОКБ по хирургической работе Сергеем НОВИКОВЫМ мы беседуем о профессии и о жизни вообще.
— Сергей Юрьевич, Минздрав официально признал право граждан посещать близких им пациентов в реанимации и даже издал памятку для тех, кто намеревается этим правом воспользоваться. Ваше отношение к этому вопросу?
— Мы и раньше давали такое разрешение родственникам. Подобные просьбы единичны. Нужно понимать, что в реанимации находятся тяжелые больные, с ослабленным иммунитетом. Если пациент в крайне тяжелом состоянии, я и сам разъясняю нецелесообразность посещения. Вид близкого в беспомощном состоянии не каждому удается перенести спокойно. Речь о допуске посетителей в реанимацию возможна, если пациент в ясном сознании, контактирует с окружающим миром. 5—7 минут общения — это моральная поддержка. Уход за больным осуществляют сотрудники. Хотя принципиально идея волонтерства мне кажется перспективной, просто пока у нас этого нет и редка готовность даже со стороны родственников пациентов.
— Волонтерства в плане помощи в уходе за больными?
— Да. В США я наблюдал за работой волонтеров — это люди из разных слоев общества. Мне представили мультимиллионера, который считал своим долгом помогать в уходе за тяжелобольными. И таких людей там много. В детское отделение — очередь из желающих помогать. Людям в картинку мира с детства закладывается идея служения обществу. То есть волонтерство — это не акции, не флэшмоб, а часть повседневной жизни.
— Сергей Юрьевич, что сегодня для хирургической службы больницы в приоритете?
— За последнее время у нас немало эффективных методик стало применяться, пришло много молодых врачей. Общая тенденция — малотравматичность вмешательств, причем не только в хирургическом отделении, но и в урологии, в гинекологии, в нейрохирургии. Администрация больницы поддерживает врачей, которые хотят совершенствоваться, оплачивая дополнительное обучение, приобретая оборудование и эксклюзивные расходные материалы. Вот сейчас мы планируем внедрение новых методов в лечении варикозной болезни. Уменьшить степень вмешательств и сократить срок пребывания пациента на койке — наша задача.
— Но методики есть разные, и каждый автор пропагандирует свою…
— Прежде чем внедрять новую методику, мы оцениваем ее затратную эффективность. Бывает, что практика показывает и отсутствие ожидаемого эффекта, несмотря на значительные финансовые затраты. Но есть методики, эффективность которых бесспорна, как, например, лапароскопическая холецистэкомия при желчекаменной болезни. Теперь уже трудно представить, что эти операции проводились по-другому. Сейчас мы делаем и большие, как ни парадоксально звучит, малоинвазивные вмешательства — резекции кишечника, желудка с использованием малого доступа. Больные при таких вмешательствах быстрее поправляются, питаться разрешается уже буквально со следующего дня. При удалении части кишечника пациент поправляется в среднем через 4—5 дней, а раньше проводил на больничной койке вдвое больше времени. К тому же у пациента отсутствует и масса неприятных послеоперационных явлений, которые раньше были частью процесса выздоровления. У нас не так много пациентов, которые подлежат малоинвазивным методам. Существует проблема: операция возможна, но с учетом масштаба поражения болезнью она проводится обычным хирургическим методом.
— Новгородцы затягивают с обращением к врачу?
— Мы анализировали эту ситуацию. На первом месте среди причин запущенных состояний стоят именно русский «авось» и оттягивание визита к врачу в случае каких-то острых симптомов. Хотя, с другой стороны, пациенты с появлением Интернета стали гораздо образованнее. Интернет вообще, я считаю, совершил революцию в самообразовании больных. Они приходят подкованные, знающие очень много и о своей болезни, и о методах ее лечения, и о возможных последствиях для каждого из них. Мне импонирует этот факт, с больным легче общаться, обсуждать варианты лечения, мы уже не начинаем ликбез с нуля.
По закону пациент сам принимает решение о том, каким образом будет продвигаться лечение. Знаете, есть такое понятие — «асимметрия информации», когда формально выбор делает больной. Но поскольку врач информирован гораздо лучше, он может так пациента подспудно настроить, что тот примет решение, которое правильным считает врач. Я этим не пользуюсь. Еще мой учитель Александр Иванович Гузеев говорил: «Не дави на больного, не пытайся заставить согласиться на операцию. Твоя задача — максимально правдиво все ему рассказать, а решение он примет сам». Есть статистика, но она ничего не гарантирует. Каждый человеческий организм индивидуален, у каждого — своя судьба. Мы даем больному информацию, но обязательно предоставляем возможность самому принять решение. Влияние на выбор оказывают и те, кто уже получил подобный опыт.
— На этой основе во многих странах формируются общества больных. Для чего они?
— Собираются пациенты, уже получившие опыт борьбы с тем или иным заболеванием, и говорят: «Мы хотим помочь тем, кому только предстоит лечение, мы хотим поделиться с вами опытом». И это мотивация, которая принесет много пользы. У нас же нередко сообщества пациентов становятся заложниками промоутеров лекарственных препаратов, эффективность которых не соотносится с принципами доказательной медицины. К примеру, эффективность лекарств при некоторых онкологических заболеваниях основывается на увеличении выживаемости пациента с разницей… в три месяца. Но каково было качество жизни умирающего в эти три месяца? Здесь нужно быть очень осторожным. И честным. Есть опухоли, при которых без химиотерапии не обойтись, а есть такие, при которых ее эффективность не доказана, но широко применяется. Имея специализацию по онкологии, я наблюдаю в своей практике опухоли, которые совершенно не реагируют на химиотерапию. При этом мы работаем в тесном сотрудничестве с онкодиспансером, направляем туда пациентов после хирургических вмешательств на разного вида терапии и имеем много благополучных историй выживаемости при онкологических заболеваниях.
— Врач — пожалуй, самая трудная в этом плане профессия. Сколько бы ты ни учился, но есть и другие факторы, влияющие на результат.
— Это так. Врач не должен переставать учиться ни на день. И мне повезло, мне очень нравится учиться. В хирургию идут люди, которые высоко оценивают свои способности. Разумная доля самоуверенности очень нужна хирургу, но доминирующей быть она, конечно, не должна. И желание учиться — это тоже, если хотите, показатель уверенности в своих силах. Хирурги во всем мире похожи друг на друга.
На стажировке в США я встретил такие же типажи, что и те коллеги, с которыми я бок о бок работаю в Новгороде. Кстати, там, на мой взгляд, этические требования к сотрудникам настолько возведены в аксиому, что местами теряется здравый смысл. Мы стараемся все же соблюсти золотую середину, критикуя коллег. Без критики тоже не будет роста. Знаете, студенческая шутка гласит: «Я расту, когда меня поливают».
Мне по роду деятельности критиковать приходится. Но делать это стараюсь деликатно, осторожно. Это вопрос воспитания. Опять же вспоминаю своего учителя Александра Ивановича. Его критика никогда не вызывала у нас обиды, отторжения. Так же стараюсь поступать и в отношении своих коллег, и в душе надеюсь, что они на меня не обижаются. Гордость здесь ни к чему. Главное — обоюдное стремление к результату. Порой какие-то вещи кажутся тебе очевидными, но если разобраться, оказываешься и ты не прав. Извиниться перед юным коллегой тоже зазорным для себя не считаю. Главное — никогда не нужно торопиться в оценке, важно действовать без эмоциональных реакций, вдумчиво.
— А как вы относитесь к жалобам, то есть критике со стороны пациентов?
— Жалобы пациентов... Весной их количество увеличивается. Есть много «профессиональных» жалобщиков. Бывает, что у людей умер тяжелобольной родственник, и они требуют найти виновных. У людей существует глубокая вера, что все болезни можно вылечить. Это, наверное, такая защитная реакция. Но есть болезни, с которыми нельзя справиться, есть осложнения, которые возникают независимо от действий врачей. И виноватых, сколько ни ищи, не найдешь, их нет в принципе. Не спорю, бывают и обоснованные жалобы, но их — совершенно точно — меньшинство.
Люди должны лучше друг к другу относиться. Но, к сожалению, готовность общества подхватить настроение в духе «пришел на своих ногах, а его зарезали» высока. Этот настрой в принципе шире, он касается жизни вообще — ожидание обмана, подвоха со стороны других людей. Почему так? Возможно, сами такие? Понятие «ближний» у нас не приживается. Конечно, есть самоотверженные люди, но это скорее исключение, чем правило.
— И где же выход, решение?
— Я в этом плане оптимист: каждое последующее поколение будет лучше предыдущего. Растет уровень образования, информированности. Государство должно вкладывать деньги в образование. Здоровый образ жизни важен, но он не гарантирует нам здоровье как результат. А интеллектуальное развитие однозначно пользу принесет и человеку, и обществу. Чем образованнее общество, тем свободнее ему даются понятия благотворительности, доброго отношения к ближнему, милосердия. Умная голова важнее для жизни, чем крепкий торс.
— Вы верите в профессионалов-романтиков?
— Романтики в нашей профессии нет, только много, бесконечно много физического труда, работы ума и душевной вовлеченности. Может быть, поэтому все те молодые специалисты, что представляют сегодня подрастающую смену профессионалов больницы, — все, как на подбор, талантливые и яркие, трудолюбивые и открытые. Они и правда особенные, если в наше время безграничных возможностей выбрали переднюю линию фронта борьбы за человеческие жизни, и, скорее всего, останутся верными этой стезе. Они уже многое умеют, им есть у кого учиться, их выбор достоин уважения и признания.
Желаем всем здоровья! (лат.)
Фото Владимира Малыгина
