Из истории древнейшего в России православного храма
(публикация из цикла "Жил-был город")
Софийский собор. Сердце града сего. С любой точки зрения — духовной или сугубо мирской. И так уже без малого тысячу лет.
Летописи, свидетельствуя об основании храма, ведут нас в 1045 год. Однако известно, что каменному храму предшествовал деревянный. Единственное упоминание о нем связано не со строительством, а с пожаром, полностью уничтожившим тот первый Софийский собор: «В лето 6557 (1049) месяца марта в 4, в день суботный, сгоре святая Софея, беаше же честно устроена и украшена, 13 верхы (глав) имущее...». Летописец называет и место, где стоял деревянный 13-главый храм — в конце Пискупли улицы. Сейчас это южная часть кремля.
Инициатором возведения главного храма Новгорода в камне считается князь Владимир, старший сын Ярослава Мудрого, великого киевского князя к тому времени. Хотя очевидно, что без поддержки отца он не мог осуществить столь масштабное строительство.
Южный крест
Архитектурные особенности Софийского собора тоже позволяют говорить, что мастера прибыли в Новгород из Киева, где за несколько лет до этого закончили строительство киевской Софии (1037). Но родину зодчих, возводивших Софийские соборы в крупнейших русских городах — Киеве, Новгороде, а позже и в Полоцке, нужно искать в Византии. Оттуда было позаимствовано и посвящение главного городского храма — Софии Премудрости Божией. Софийские соборы заложили основы для формирования всей древнерусской архитектурной традиции.
В Новгороде византийские зодчие возвели поистине монументальное сооружение. Основное ядро храма состоит из пяти вытянутых нефов, храм окружён двухъярусными галереями с приделами и лестничной башней; завершают собор пять глав, символизирующих Христа и четырёх апостолов-евангелистов. Сейчас куполов на соборе шесть — в дополнение к пятиглавию ещё один купол устроен над лестничной башней.
Кстати, южное происхождение мастеров сыграло с ними злую шутку. Как показали исследования реставраторов, первоначально собор планировали окружить одноярусной галереей с ровной площадкой над сводами, но в процессе строительства стало очевидно, что в наших климатических условиях такая конструкция крайне непрактична: на площадке над галереей скапливались снег или дождевая вода, что в свою очередь провоцировало намокание и разрушение стен. Галереи пришлось надстроить вторым ярусом, но, так как это не было учтено при разбивке вертикальных пропорций основного объема храма, визуально получилось, что собор как бы «утопает» в окружающих его галереях.
Ещё одной южной особенностью храма был его внешний вид — стены не были полностью оштукатурены, а только частично покрыты обмазкой из цемянки (особого розоватого раствора). Поверхность стен оживляла оставленная открытой кладка из кирпича и камня. Столетие спустя, когда эти изыски зодчих также стали «сдаваться» под натиском погоды, собор был полностью оштукатурен.
Князю и городу
Софийский собор строился как княжеский. Для пребывания на службе князя и его близкого окружения были устроены парадные помещения на хорах (втором этаже храма).
Однако часто сменявшиеся в Новгороде князья не смогли сохранить собор за собой. Уже во второй половине XI века храм становится общегородским, а заботы о его содержании и украшении ложатся на плечи новгородских епископов. Именно по инициативе владык храм расписывают (1108—1109 годы, епископ Никита), штукатурят (1151, епископ Нифонт), золотят его центральную главу (1408, архиепископ Иоанн). Заботами архиепископов в храме появляются новые иконы, богослужебная утварь, книги, колокола.
Очень быстро Софийский собор становится символом Новгорода: «Где святая София, ту и Новгород». Отождествление города с его главной святыней можно увидеть на страницах летописей начала XIII века. Из летописей мы также узнаём, что, сражаясь, новгородцы были готовы «умереть за святую Софию», а военные победы одерживались с её помощью.
У стен собора собиралось вече, в нём хранилась владычная казна, которую могли использовать и на общегородские нужды. Так, в 1391 году «новгородцы взяли сребра 5000 у святей Софьи с полатей, скопления владычня Алексеева, и разделиша на пять концев, по 1000 на конец, и изставиша костры (башни) каменые по обе стороны острога у всякой улици».
Царь сказал!
После присоединения Новгорода к Москве собор часто посещали московские государи. В основном это были поездки «на богомолье», сопровождавшиеся богатыми вкладами в Софию. Бывало и наоборот: в 1561 году Иван Грозный забрал из Софийского собора «к себе на Москву» три иконы.
Собор не раз подвергался реконструкциям и перестройкам. Приходится только сожалеть, что некоторые из них по своим последствиям сопоставимы с вражескими нашествиями. Новгородцы как могли защищали свою святыню. Порой заступались за собор и венценосные особы.
Так, в 1650 году «всякие чины жилецкие» отправили в Москву челобитную, в которой сообщали о намерении митрополита Никона «соборную церковь Софеи Премудрости Божии рушить и столпы ломать». Новгородцы же, твёрдо уверенные, что «церковь состроена по ангельскому благовестию», не допустили перестройки, обратившись за поддержкой к царю Алексею Михайловичу. И не зря: в грамоте митрополиту было сказано, чтобы тот «соборные церкви рушить и столпов ломать не велел».
Спустя почти два столетия за древности Софийского собора вступился другой царь — Николай I. В 1831 году император, посетивший Новгородскую губернию из-за бунта военных поселян, решил заехать в Новгород, чтобы поклониться древней святыне. Оказавшись в соборе, царь увидел расписывавших его стены живописцев. Уничтожение древних фресок возмутило Николая, и в гневе он воскликнул: «Остановитесь и не смейте более прикасаться к древностям!». Лишь благодаря этой счастливой случайности от уничтожения были спасены древние фрески в центральной главе и на барабане собора.
Нынешний вид собора в значительной степени был определён работами, проводившимися в конце XIX века. В 1893—1896 годах было восстановлено позакомарное покрытие (закомара — свод, древнерусск.; здесь: кровля, уложенная непосредственно по сводам), в 1897—1900 годах — выполнена новая роспись.
Испарина от молитв
По-своему озаботилась сохранностью собора советская власть. Уже в 1920 году коллегия губернского отдела народного образования поставила вопрос о прекращении там богослужений. Объяснялось это так: «Постоянная смена температуры в соборе во время богослужений, когда то и дело отворяются и затворяются двери, наличность испарений от молящихся и т.п. разрушающим образом влияют на сохранение в целости этого величайшего исторического памятника». Члены коллегии ГубОНО бурно обсуждали вопрос около четырёх часов. С перевесом в четыре голоса верх одержали сторонники запрета богослужений, было решено предоставить собор «для нужд просвещения».
Споры, однако, не утихли. Свидетельством тому — советская печать того времени. Так, машинист городского водопровода Н.А. Латышев, который «около семи лет находился при ремонте собора», писал:
«Все стены после обтески их камнетёсами обделаны цементом; по цементу набросан слой штукатурки из извести, цемента и толчёного кирпича. Самый верхний слой — это кварцевый песок, не крашенный никакою краскою, на нём писалась живопись, которая укреплялась особым составом под названием стеклянная масса. Свойства этого состава — не пропускать сырость и не давать треснуть краске. А потому никакие испарения и никакие перемены воздуха не могут повлиять не только на здание, но даже и на живопись».
Ему вторил и анонимный автор заметки в газете «Звезда», добавлявший:
«Что действительно может угрожать сохранности купольных фресок, так это промедление в ремонте отопления Софийского собора, который производится археологами с истекшей зимы, когда отопление вовсе не действовало, и собор был закрыт».
От идеи изгнать молящихся из храма отказались, но лишь до поры...
Безбожный рост
В 1924 году автор заметки в упоминавшейся уже «Звезде» призывал: «Так называемый собор св. Софии, как древний памятник искусства, должен быть немедленно обращён тоже в музей». В 1929 году был расторгнут договор с общиной собора, тогда же в нем открылся антирелигиозный музей. При этом до 1931 года власти разрешали верующим проводить богослужения в соборе по большим праздникам.
В 1933 году поставили на прежние места «гробницы с мощами», которые до этого «показывались без естественно-научного объяснения их сохранности». Предполагалось, что Софийский собор в новой экспозиции будет показан «не только как центр мракобесия в последние годы самодержавия, но и как центр экономической и политической власти Новгорода в эпоху феодализма». На истории собора предполагалось показать проникновение христианства в Новгород, «его классовую сущность и политическую роль». Также в музее планировались выставки «Религия как тормоз социалистического строительства» и «Рост безбожного движения у нас и за границей».
На круги своя
И всё-таки самые страшные потрясения у Софийского собора были впереди. Лишившийся центрального купола и утративший свой знаменитый крест с голубем, собор стал символом разрушенного врагами Новгорода. Восстановление древней святыни началось вскоре после изгнания оккупантов. И теперь Софийский собор символизировал собой возрождающийся из руин город.
В послевоенные десятилетия Софийский собор снова использовался как музей. Впрочем, столь ярко выраженной антирелигиозной агитации в нём уже не было. В это же время в соборе велись архитектурно-археологические и реставрационные работы.
15 августа 1991 года собор был передан «в постоянное и безвозмездное пользование» Новгородскому епархиальному управлению Русской православной церкви.
Илья ХОХЛОВ,
Вячеслав ВОЛХОНСКИЙ,
научные сотрудники НГОМЗ
Фото из архива НГОМЗ
