Ещё в начале прошлого столетия по Фёдоровскому ручью ходили суда, а не автомобили
Многие новгородцы помнят, что Фёдоровский ручей как улица существует не так давно и до середины XX века на её месте протекал одноимённый ручей. В древности местность по его берегам входила в состав Плотницкого конца города.
Однако ранняя история ручья туманна. Дело в том, что территория будущего Плотницкого конца была ограничена ручьями и с севера, и с юга. Поэтому «ручей», или «Плотницкий ручей», известный из сообщений летописей с начала XII века, невозможно уверенно связать с современным Фёдоровским ручьём — на это летописное название может претендовать и небольшой ручей, протекавший южнее, недалеко от церкви Иоанна на Опоках. Другой вопрос связан с неестественной для природных водотоков прямизной Фёдоровского ручья, что привело многих учёных к гипотезе о его существенной реконструкции в древности или даже о полностью рукотворном происхождении. Письменные источники об этом ничего нам не сообщают.
Археологические исследования показали, что в первые века Новгорода северный берег современного Фёдоровского ручья не имел городской застройки, там находились только пригородные монастыри и хозяйственные зоны, а вот по южному заболоченному берегу уже с конца XI века стояли усадьбы горожан и проходила Коржева улица. Археолог Геннадий Дубровин предполагает, что её название связано с новгородским словом «коржава», обозначавшим кочки на болоте или ржавое болото.
По заказу Семёна Андреевича
В XIII–XIV веках усадебная застройка «переходит» за заболоченный ручей. Естественно, новосёлам потребовалась своя церковь, но, как это часто бывало в Новгороде, постройка деревянного храма на окраине города не заинтересовала летописцев — даты строительства первой Фёдоровской церкви в хрониках нет. Зато летописи, порой напоминающие средневековые сводки МЧС, под 1329 годом сообщают о гибели храма в огне очередного городского пожара.
Каменный храм Фёдора Стратилата на Фёдорове улице возвели в 1360–1361 годах по заказу боярина Семёна Андреевича и его матери Натальи. Фёдоровский храм можно рассматривать как один из классических образцов церковного зодчества новгородского посада — уличанских храмов. Зодчие как бы обобщили архитектурные поиски своих предшественников, собрав и спаяв в единый ансамбль многие декоративные элементы разных новгородских храмов. На стенах Фёдоровской церкви обводящие оконные проёмы кирпичные «бровки», пришедшие в Новгород из Смоленска, соседствуют с романскими аркатурами апсиды и готическими стрельчатыми порталами, заимствованными у Запада. Богатая фасадная декорация этого храма станет образцом на последующие десятилетия. Интерьеры храма в конце XIV столетия были украшены замечательными фресками, выполненными в манере, близкой к творчеству Феофана Грека.
Испанские дрова.
После пожара 1696 года храм был возобновлен и украшен «той церкви прихотскими людьми и иных христолюбцев подаянием». Тогда же возвели новую паперть и шатровую колокольню. Столетие спустя приход обезлюдел, и в 1792 году Фёдоровскую церковь приписали к Знаменскому собору. С 1832 года редкие службы здесь совершали священники соседнего храма Никиты Мученика. Церковь ветшала, древние фрески разрушались, и при очередном ремонте в конце XIX века их просто забелили. В начале XX века причт Никитинской церкви предлагал разобрать храм Фёдора Стратилата и употребить строительные материалы для возведения приходского дома. Благодаря вмешательству Новгородского общества любителей древности церковь удалось сохранить.
С 1910 года на пожертвованные купцом Леонидом Стальновым 3500 рублей были проведены частичная расчистка и реставрация древних фресок. В предвоенные годы храм находился на балансе музея. Во время оккупации в нём была устроена казарма, раму барочного иконостаса и его старинные иконы испанские солдаты пустили на дрова, древние фрески сильно пострадали от копоти. В 1950-е годы церковь отреставрировали по проекту Любови Шуляк, вернув ей облик, близкий к первоначальному. Работы по реставрации фресок закончились только в 1993 году.
Мало денег и пленных
Еще во времена существования деревянной церкви Фёдора Стратилата ручей, протекавший рядом с ней, начинают называть Фёдоровским. Весьма вероятно, что в конце XIV века новгородцы решились на серьёзные работы по спрямлению и углублению ручья, чтобы через него обводнить устроенные вокруг всей Торговой стороны рвы Окольного города. После такой реконструкции ручей стал чем-то напоминать канал, пригодный для судоходства.
До конца XVIII столетия Фёдоровский ручей являлся важной транспортной артерией: по нему ходили грузовые суда, а берега в черте города защищала вкопанная у их подошвы и дополнительно укреплённая валунами деревянная стена. Стены со временем разрушились, берега стали осыпаться, из Волхова в половодье в ручей попадал песок. Сюда же выходили сточные трубы из окрестных домов, и неудивительно, что вода из ручья представляла немалую опасность для здоровья новгородцев.
В XIX веке неоднократно поднимался вопрос о его очистке и углублении. Предполагалось даже сделать ручей вновь судоходным, но от этой идеи отказались — слишком трудно и дорого (неспроста в 1877 году рассматривалась даже возможность привлечь к работам турецких военнопленных). К тому же мешал соединявший берега мост. Было решено углубить русло ровно настолько, чтобы течение останавливалось лишь в маловодные годы. К 1882 году инженер Чмутов разработал проект очистки. Но и в более скромном варианте задача казалась непосильной. Новгородские власти обращались к правительству с просьбой «об отнесении этих работ к разряду потребностей государственных» и финансировании их казной (сам город был готов выделить на это семь тысяч рублей). Судя по всему, планы так и остались на бумаге.
Большая канава
Живописную зарисовку Фёдоровского ручья в 1910 году сделал краевед Василий Ласковский:
«Далее Московскую улицу пересекает Фёдоровский ручей с мостом через него. С южной стороны он обсажен деревьями. Это продолжение того же «Лерховского бульвара», начало которого мы видели у Волховского моста. Здесь бульвар несколько красивее, но, к сожалению, в последнее время лучший его кусок у поворота от Волхова значительно утратил свою красоту и общедоступность постройкой здесь торговых бань инженера Петрова (лучших в городе) и постройкой рядом с банями лесопильного завода того же Петрова. С постройкой их из красивого солнечного уголка образовали довольно грязный и тёмный фабричный угол.
Фёдоровский ручей — это скорее канал для отвода воды Волхова во время его разлива. В обыкновенное время по наружному виду это большая канава с широкими и высокими откосами, во время же разлива, когда Волхов разливается по лугам на несколько вёрст с восточной стороны Новгорода, Фёдоровский ручей не только наполняется до краёв, но даже выступает на прилежащие улицы. В это время по нём плавают не только лодки, а и небольшие суда с дровами, представляя своеобразную и довольно красивую картину».
Дело Петрова имени Халтурина
Упомянутый лесопильный завод был построен в 1881 году инженер-полковником Михаилом Петровым. И предназначался для распиловки еловых, сосновых и берёзовых брёвен с продажей их в Петербурге и самом Новгороде. Кроме того, при заводе имелись деревообрабатывающее отделение, мельница и торговые бани. Число рабочих было невелико — всего 30 человек.
В 1907 году владелец предприятия умер. Вдова оказалась не в состоянии грамотно управлять таким хозяйством, ко всем бедам завод еще и сильно пострадал от пожара. В 1911 году владелица сдала завод в аренду на десять лет британскому подданному Карлу Стюарту. И дела снова пошли в гору — к 1913 году там трудилось уже 70 рабочих!
Грянула революция, в 1919 году завод был национализирован. Спустя несколько лет он получил новое имя — рабочего и революционера Степана Халтурина, организовавшего взрыв в Зимнем дворце в 1880 году. Производство продолжало развиваться: продукция отправлялась даже на экспорт. Халтуринский лесопильный завод относился к промышленным предприятиям союзного значения, в 1931 году там работало уже 319 рабочих.
А вот с условиями труда и быта обстояло не лучшим образом. В том же 1931 году санитарная комиссия при заводе констатировала: «Уборные переполнены. Общежития рабочих грязные. В столовой нет плевательниц. Отбросы не имеют специального ящика, нет кипячёной воды в столовой, что ведёт к заболеванию брюшным тифом. Мойка посуды производится в одной холодной воде, что не даёт возможность промывать посуду дочиста».
В годы войны завод был разрушен. А в 1952 году был засыпан и Фёдоровский ручей, превратившийся в улицу.
Илья ХОХЛОВ,
Вячеслав ВОЛХОНСКИЙ,
научные сотрудники НГОМЗ
