{thumbimage 150px 1}Мастер моноспектакля Анатолий НИЗОВЦЕВ связал в своём творчестве искусство актёра и историческую науку
Он вёл концерты Владимира Высоцкого, был знаком с друзьями и учениками великой Эдит Пиаф, родной сестрой Сергея Есенина, встречался с родственниками прототипов героев «Белой гвардии». Именно эти встречи и легли в основу его моноспектаклей, с которыми наш сегодняшний собеседник объездил полмира.
Список интересных личностей XX века, с которыми был знаком историк и артист бывшего Санкт-Петербургского камерного театра одного актёра исторического портрета Анатолий Низовцев, можно продолжать бесконечно. И со своими моноспектаклями в Великий Новгород он приезжает уже не первый год. Выступает актёр в основном перед школьниками, студентами и военнослужащими, продолжая лучшие традиции некогда существовавшего в Советском Союзе театра пропаганды и эстетического воспитания. И даже такие сложные зрители, как школьники, затихают на его выступлениях и внимательно слушают. Дополненные фотоиллюстрациями, копиями архивных документов, воспоминаниями самих героев, записями их песен и стихов выступления Анатолия Низовцева равнодушными не оставляют никого, о чём свидетельствуют десятки тетрадей, исписанных восхищёнными отзывами о концертах. Перед одним из выступлений в Великом Новгороде с актёром встретилась и корреспондент «НВ».
Он вёл концерты Владимира Высоцкого, был знаком с друзьями и учениками великой Эдит Пиаф, родной сестрой Сергея Есенина, встречался с родственниками прототипов героев «Белой гвардии». Именно эти встречи и легли в основу его моноспектаклей, с которыми наш сегодняшний собеседник объездил полмира.
Список интересных личностей XX века, с которыми был знаком историк и артист бывшего Санкт-Петербургского камерного театра одного актёра исторического портрета Анатолий Низовцев, можно продолжать бесконечно. И со своими моноспектаклями в Великий Новгород он приезжает уже не первый год. Выступает актёр в основном перед школьниками, студентами и военнослужащими, продолжая лучшие традиции некогда существовавшего в Советском Союзе театра пропаганды и эстетического воспитания. И даже такие сложные зрители, как школьники, затихают на его выступлениях и внимательно слушают. Дополненные фотоиллюстрациями, копиями архивных документов, воспоминаниями самих героев, записями их песен и стихов выступления Анатолия Низовцева равнодушными не оставляют никого, о чём свидетельствуют десятки тетрадей, исписанных восхищёнными отзывами о концертах. Перед одним из выступлений в Великом Новгороде с актёром встретилась и корреспондент «НВ».
— Анатолий Алексеевич, расскажите немного о себе. Как вы попали в артисты?
— Я родился через девять дней после начала Великой Отечественной войны 1 июля 1941 года в Сыктывкаре, где во внутренних войсках служил мой отец. Папу почти сразу забрали на фронт, и мама была вынуждена с младенцем на руках уехать в Великий Устюг — на родину своего супруга. Там и прошли моё детство и юность. Я рос очень активным ребёнком: в самодеятельности участвовал с 1 класса, долгое время был редактором школьной газеты. Поэтому решение стать актёром родилось у меня вполне осознанно. Впрочем, родители прочили мне другое будущее.
Закончив семилетку, я поехал в Свердловск поступать в театральное училище. Для этого, правда, мне пришлось вытащить у родителей, пока они спали, свидетельство о рождении и деньги на проезд. А ведь до этого я один так далеко не ездил. Но кто в юношестве не был отчаянным! Конкурс 44 человека на место я прошёл без всякого блата и помощи и стал студентом. После учёбы я работал в Ереване в Русском театре имени Станиславского. Но из-за тяжёлой болезни театральные подмостки мне пришлось оставить. Вскоре я переехал в Ленинград к своей тёте, где и остался жить. Затем я попытался поступить в театральную академию Ленинградского института театра музыки и кинематографии на искусствоведческий факультет, но не набрал одного балла. И решил отнести документы на исторический факультет, куда я в итоге и поступил. Я нисколько не жалею, что всё получилось именно так, потому что пока учился на истфаке, занимался в литературном объединении крупнейшего ленинградского блокадного поэта Леонида Хаустова, который вместе с Ольгой Берггольц в свое время вёл передачи на радио в блокадном Ленинграде.
В 1972 году мне предложили возглавить театр пропаганды и эстетического воспитания, который был специально создан Академией наук и обществом «Знание» для советского контингента войск, находящегося за рубежом, детей дипломатов. Мы гастролировали по многим зарубежным странам: выступали в военных гарнизонах, школах. Мы готовили программы о деятелях культуры, героях войны, об исторических событиях. Это были не просто лекции, а своеобразные театрализованные представления.
С концертами мы объехали чуть ли не полмира, но к началу девяностых наши войска были выведены практически из всех стран, да и сам Союз в скором времени развалился. Так что мы стали никому не нужны. В этот момент нас поддержал Анатолий Собчак. Появился камерный театр одного актёра исторического портрета. Но и он в начале нового столетия приказал долго жить. Сейчас я один работаю в этом жанре.
— Вы отметили уже полвека концертно-гастрольной деятельности. За это время в вашем репертуаре появились десятки программ про известнейших людей XX столетия: актёров, певцов, исторических деятелей. Интересно, со многими из них вы были знакомы лично?
— С Эдит Пиаф, например, я, конечно, знаком не был, потому что она умерла в 1963 году. Но вот с её учениками и друзьями, в частности с композитором и шансонье Шарлем Дюмоном, я общался. Мы познакомились через общество «Франция — СССР», когда я работал в культурной миссии и несколько лет жил в Париже.
Это одна из моих любимейших программ: во время выступления я читаю главы из книги о ней, включаю записи последнего концерта Эдит Пиаф.
— А откуда у советского гражданина возникла такая любовь к французской певице?
— С детства. Ведь в наши годы Эдит Пиаф была любимицей многих: Хрущёва, Брежнева... Во-первых, ведь у неё был поистине удивительный голос, а во-вторых, она же была участницей парижского Сопротивления. Это человек, который помог бежать десяткам военнопленных, среди которых были и советские офицеры. Наверное, этот факт тоже во многом сыграл свою роль в её популярности в СССР, ведь зарубежные артисты к нам особо не приезжали. В октябре 1963 года Пиаф должна была выступить более чем в десяти городах Советского Союза, в Ленинграде уже даже висели афиши её концертов. Но 11 октября 1963 года Эдит не стало.
— Творчество Владимира Высоцкого, надо полагать, вам тоже близко и интересно, раз моноспектакль, посвящённый заслуженному артисту РСФСР, есть в вашем репертуаре?
— Это дань уважения. Здесь я не касаюсь личных тем, а рассказываю только о военной тематике в творчестве Владимира Высоцкого.
— А как вы с ним познакомились?
— Мне довелось вести два его последних концерта в Ленинграде в мае 1980 года. Тогда заболела ведущая его программ, и меня попросили её заменить. У нас были сугубо рабочие отношения. Высоцкий был своеобразным человеком. Его настроение могло меняться помногу раз на дню, причём кардинально: то он добрый и внимательный, то неожиданно становился жестоким.
Я встречался и с Мариной Влади, актёрами Театра на Таганке, его мамой. Эти встречи тоже легли в основу спектакля «Мир вашему дому...», посвящённого творчеству Владимира Высоцкого.
— Интересно, а как в вашем репертуаре появился портрет Фредди Меркьюри?
— Меркьюри — один из последних настоящих героев XX века. Ведь сегодня так мало композиторов и певцов, в словах чьих песен есть хоть какой-то смысл. В песнях группы Queen выверено всё, они самодостаточны, точны и понятны каждому, кто хоть немного знает английский язык.
— Эта программа называется «Король рок-музыки умирает от СПИДа...». То есть вы ещё и профилактическую работу среди молодёжи проводите?
— Эта программа изначально разрабатывалась с Обществом АНТИ-спид, организованном при ООН. Мало кто из молодежи сегодня знает, что Фредди Меркьюри является основателем фонда по борьбе со СПИДом. Но всё же основной акцент я стараюсь делать на творчестве музыканта, включаю записи его песен. Молодёжь слушает, открыв рот.
— А как вы лично относитесь к Сергею Есенину? У той же молодёжи, посмотревшей одноимённый сериал с Сергеем Безруковым в главной роли, может сложиться такое впечатление, что поэт никогда, выражаясь простым языком, «не просыхал».
— Что касается этого фильма, то хочется отметить портретное сходство актёра Безрукова и его героя. Но вот что мне тоже не понравилось: в фильме он показан таким балагуром, который то и дело кутил и дрался. На самом деле многие говорят, что Есенин и стихи писал в пьяном угаре, а не только их читал в состоянии опьянения. Неправда. Писал он трезвый, а читал действительно почти всегда подшофе, вызывая толпу на откровенный разговор. А среди зрителей ведь нередко бывали и меньшевики, и большевики, и эсеры... Конечно, чтение его стихов зачастую заканчивалось драками. А драться он любил, и ему доставалось очень хорошо.
— Как вы думаете, смерть Есенина — это было самоубийство или всё-таки «поэта русской деревни» повесили?
— Я склонен думать, что это могло быть самоубийство. По крайней мере, как рассказывала мне его младшая сестра Александра, он не раз пытался наложить на себя руки.
— Где вы познакомились с Александрой Александровной Есениной?
— В 1966 году я выступал в Татарии с программой о поэте Мусе Джалиле, приуроченной к его юбилею. Я тогда читал на концерте стихи из знаменитой «Моабитской тетради», написанной Джалилем в концлагере. Там я с младшей сестрой Есенина и познакомился. Как оказалось, она училась вместе с Мусой в литературном институте. Александра была не просто сестрой Сергея Есенина: сопровождавшая и пережившая вместе с ним самые тяжелые годы его жизни, она всю себя посвятила творчеству брата. Именно благодаря Александре Александровне стихи её старшего брата вышли в свет после многолетнего забвения: она сделала подборку стихов в «Огоньке», потом издала стихи Есенина отдельным собранием.
— Ваши спектакли богаты деталями, неизвестными широкой публике. Насколько достоверна эта информация?
— Все мои программы основаны на личных встречах с героями спектаклей, их родными и друзьями, я изучал документы, личные воспоминания моих героев, много работал в архивах. Особенно в тех случаях, когда воспоминания знакомых расходятся в некоторых моментах. На подготовку каждого спектакля ушли годы кропотливой работы. Например, сбором материалов о судьбах молодогвардейцев и изучением творчества Александра Фадееева я занимался не один десяток лет. Приехав ещё школьником в Краснодон, я «заболел» темой «Молодой гвардии»: я встречался с родственниками погибших ребят, с оставшимися в живых членами «Молодой гвардии». Этому я посвятил свою дипломную работу и кандидатскую.
— А насколько такие темы интересны нынешней молодёжи, ведь именно она составляет основу вашей зрительской аудитории?
— Когда детей заставляют что-то учить или читать, это очень часто вызывает у них протест, и интерес к той или иной теме пропадает. Сейчас та же «Молодая гвардия», например, в обязательной школьной программе не изучается. Но когда я рассказываю ребятам о судьбах их ровесников, откровенно и без прикрас, их это трогает, у них загораются глаза, появляется интерес. Я ведь предлагаю не традиционный урок или лекцию специалиста, а увлекательный рассказ с демонстрацией фото и аудиоматериалов. Именно живой неподдельный интерес молодого зрителя и тянет меня на гастроли, даёт силы жить.
— Я родился через девять дней после начала Великой Отечественной войны 1 июля 1941 года в Сыктывкаре, где во внутренних войсках служил мой отец. Папу почти сразу забрали на фронт, и мама была вынуждена с младенцем на руках уехать в Великий Устюг — на родину своего супруга. Там и прошли моё детство и юность. Я рос очень активным ребёнком: в самодеятельности участвовал с 1 класса, долгое время был редактором школьной газеты. Поэтому решение стать актёром родилось у меня вполне осознанно. Впрочем, родители прочили мне другое будущее.
Закончив семилетку, я поехал в Свердловск поступать в театральное училище. Для этого, правда, мне пришлось вытащить у родителей, пока они спали, свидетельство о рождении и деньги на проезд. А ведь до этого я один так далеко не ездил. Но кто в юношестве не был отчаянным! Конкурс 44 человека на место я прошёл без всякого блата и помощи и стал студентом. После учёбы я работал в Ереване в Русском театре имени Станиславского. Но из-за тяжёлой болезни театральные подмостки мне пришлось оставить. Вскоре я переехал в Ленинград к своей тёте, где и остался жить. Затем я попытался поступить в театральную академию Ленинградского института театра музыки и кинематографии на искусствоведческий факультет, но не набрал одного балла. И решил отнести документы на исторический факультет, куда я в итоге и поступил. Я нисколько не жалею, что всё получилось именно так, потому что пока учился на истфаке, занимался в литературном объединении крупнейшего ленинградского блокадного поэта Леонида Хаустова, который вместе с Ольгой Берггольц в свое время вёл передачи на радио в блокадном Ленинграде.
В 1972 году мне предложили возглавить театр пропаганды и эстетического воспитания, который был специально создан Академией наук и обществом «Знание» для советского контингента войск, находящегося за рубежом, детей дипломатов. Мы гастролировали по многим зарубежным странам: выступали в военных гарнизонах, школах. Мы готовили программы о деятелях культуры, героях войны, об исторических событиях. Это были не просто лекции, а своеобразные театрализованные представления.
С концертами мы объехали чуть ли не полмира, но к началу девяностых наши войска были выведены практически из всех стран, да и сам Союз в скором времени развалился. Так что мы стали никому не нужны. В этот момент нас поддержал Анатолий Собчак. Появился камерный театр одного актёра исторического портрета. Но и он в начале нового столетия приказал долго жить. Сейчас я один работаю в этом жанре.
— Вы отметили уже полвека концертно-гастрольной деятельности. За это время в вашем репертуаре появились десятки программ про известнейших людей XX столетия: актёров, певцов, исторических деятелей. Интересно, со многими из них вы были знакомы лично?
— С Эдит Пиаф, например, я, конечно, знаком не был, потому что она умерла в 1963 году. Но вот с её учениками и друзьями, в частности с композитором и шансонье Шарлем Дюмоном, я общался. Мы познакомились через общество «Франция — СССР», когда я работал в культурной миссии и несколько лет жил в Париже.
Это одна из моих любимейших программ: во время выступления я читаю главы из книги о ней, включаю записи последнего концерта Эдит Пиаф.
— А откуда у советского гражданина возникла такая любовь к французской певице?
— С детства. Ведь в наши годы Эдит Пиаф была любимицей многих: Хрущёва, Брежнева... Во-первых, ведь у неё был поистине удивительный голос, а во-вторых, она же была участницей парижского Сопротивления. Это человек, который помог бежать десяткам военнопленных, среди которых были и советские офицеры. Наверное, этот факт тоже во многом сыграл свою роль в её популярности в СССР, ведь зарубежные артисты к нам особо не приезжали. В октябре 1963 года Пиаф должна была выступить более чем в десяти городах Советского Союза, в Ленинграде уже даже висели афиши её концертов. Но 11 октября 1963 года Эдит не стало.
— Творчество Владимира Высоцкого, надо полагать, вам тоже близко и интересно, раз моноспектакль, посвящённый заслуженному артисту РСФСР, есть в вашем репертуаре?
— Это дань уважения. Здесь я не касаюсь личных тем, а рассказываю только о военной тематике в творчестве Владимира Высоцкого.
— А как вы с ним познакомились?
— Мне довелось вести два его последних концерта в Ленинграде в мае 1980 года. Тогда заболела ведущая его программ, и меня попросили её заменить. У нас были сугубо рабочие отношения. Высоцкий был своеобразным человеком. Его настроение могло меняться помногу раз на дню, причём кардинально: то он добрый и внимательный, то неожиданно становился жестоким.
Я встречался и с Мариной Влади, актёрами Театра на Таганке, его мамой. Эти встречи тоже легли в основу спектакля «Мир вашему дому...», посвящённого творчеству Владимира Высоцкого.
— Интересно, а как в вашем репертуаре появился портрет Фредди Меркьюри?
— Меркьюри — один из последних настоящих героев XX века. Ведь сегодня так мало композиторов и певцов, в словах чьих песен есть хоть какой-то смысл. В песнях группы Queen выверено всё, они самодостаточны, точны и понятны каждому, кто хоть немного знает английский язык.
— Эта программа называется «Король рок-музыки умирает от СПИДа...». То есть вы ещё и профилактическую работу среди молодёжи проводите?
— Эта программа изначально разрабатывалась с Обществом АНТИ-спид, организованном при ООН. Мало кто из молодежи сегодня знает, что Фредди Меркьюри является основателем фонда по борьбе со СПИДом. Но всё же основной акцент я стараюсь делать на творчестве музыканта, включаю записи его песен. Молодёжь слушает, открыв рот.
— А как вы лично относитесь к Сергею Есенину? У той же молодёжи, посмотревшей одноимённый сериал с Сергеем Безруковым в главной роли, может сложиться такое впечатление, что поэт никогда, выражаясь простым языком, «не просыхал».
— Что касается этого фильма, то хочется отметить портретное сходство актёра Безрукова и его героя. Но вот что мне тоже не понравилось: в фильме он показан таким балагуром, который то и дело кутил и дрался. На самом деле многие говорят, что Есенин и стихи писал в пьяном угаре, а не только их читал в состоянии опьянения. Неправда. Писал он трезвый, а читал действительно почти всегда подшофе, вызывая толпу на откровенный разговор. А среди зрителей ведь нередко бывали и меньшевики, и большевики, и эсеры... Конечно, чтение его стихов зачастую заканчивалось драками. А драться он любил, и ему доставалось очень хорошо.
— Как вы думаете, смерть Есенина — это было самоубийство или всё-таки «поэта русской деревни» повесили?
— Я склонен думать, что это могло быть самоубийство. По крайней мере, как рассказывала мне его младшая сестра Александра, он не раз пытался наложить на себя руки.
— Где вы познакомились с Александрой Александровной Есениной?
— В 1966 году я выступал в Татарии с программой о поэте Мусе Джалиле, приуроченной к его юбилею. Я тогда читал на концерте стихи из знаменитой «Моабитской тетради», написанной Джалилем в концлагере. Там я с младшей сестрой Есенина и познакомился. Как оказалось, она училась вместе с Мусой в литературном институте. Александра была не просто сестрой Сергея Есенина: сопровождавшая и пережившая вместе с ним самые тяжелые годы его жизни, она всю себя посвятила творчеству брата. Именно благодаря Александре Александровне стихи её старшего брата вышли в свет после многолетнего забвения: она сделала подборку стихов в «Огоньке», потом издала стихи Есенина отдельным собранием.
— Ваши спектакли богаты деталями, неизвестными широкой публике. Насколько достоверна эта информация?
— Все мои программы основаны на личных встречах с героями спектаклей, их родными и друзьями, я изучал документы, личные воспоминания моих героев, много работал в архивах. Особенно в тех случаях, когда воспоминания знакомых расходятся в некоторых моментах. На подготовку каждого спектакля ушли годы кропотливой работы. Например, сбором материалов о судьбах молодогвардейцев и изучением творчества Александра Фадееева я занимался не один десяток лет. Приехав ещё школьником в Краснодон, я «заболел» темой «Молодой гвардии»: я встречался с родственниками погибших ребят, с оставшимися в живых членами «Молодой гвардии». Этому я посвятил свою дипломную работу и кандидатскую.
— А насколько такие темы интересны нынешней молодёжи, ведь именно она составляет основу вашей зрительской аудитории?
— Когда детей заставляют что-то учить или читать, это очень часто вызывает у них протест, и интерес к той или иной теме пропадает. Сейчас та же «Молодая гвардия», например, в обязательной школьной программе не изучается. Но когда я рассказываю ребятам о судьбах их ровесников, откровенно и без прикрас, их это трогает, у них загораются глаза, появляется интерес. Я ведь предлагаю не традиционный урок или лекцию специалиста, а увлекательный рассказ с демонстрацией фото и аудиоматериалов. Именно живой неподдельный интерес молодого зрителя и тянет меня на гастроли, даёт силы жить.
Надежда ВЫЛЕГЖАНИНА
Фото автора
Фото автора
