Поля сражений новгородского агрария Андрея Старостина
Есть такая легенда, как иностранный журналист, оказавшись на матче с участием «Спартака», решил, что Старостин — это по-русски «футболист». Четыре брата играли в той команде из 1930-х годов. В таком случае в деревне Лесная Новгородского района Старостин — это фермер. Виталий, Игорь, Андрей — все они крестьянствуют. У них — своё поле. И май, как судья со свистком, уже дал команду на выход.
Накануне, почти впритык к началу весенних работ, Андрей Старостин вернулся из поездки на Донбасс. Не первой уже. В конце января начал ездить, доставляя гуманитарные грузы в зону СВО.
— Андрей, как вы включились в эту миссию?
— Зацепило меня, особенно после того, как Анатолий Липатов побывал у десантников. Анатолий Николаевич — наш человек, фермер. И про команду Павла Гальченко я знал, конечно. Попросил: «Паш, можно я с вами?» А он мне: «Так поехали!» И вот, втянулся. Думаю, что до победного.
— Чем запомнилась недавняя поездка?
— Да много чем. Давно хотел побывать в Донецке на Аллее ангелов. Получилось, наконец. Достал телефон — сейчас запишу видео. Слова были, которые хотелось сказать. И не могу: ком подпёр. Всё, что ты знаешь об этом мемориале, а теперь видишь… Этот висящий снаряд с колоколом внутри, эти плиты с детскими именами…
Мы были в детском учреждении в Северодонецке. Паша попросил передать музыкальной школе инструменты — аккордеон, гитару, скрипки. Думали, отдадим и пойдём. Но там ещё посылочки были, а в них — письма от новгородских детей. В школе их сразу открыли и стали читать. И это оказалось так волнительно и трогательно.
Ещё о письмах, точнее — об одном. В прошлый раз не удалось передать одному бойцу послание от его девушки. Мы просто не смогли найти парня. Попросили других ребят передать. И они не смогли. В итоге нам удалось-таки сделать это самим. Как гора с плеч.
— И часто помогаете налаживать личную коммуникацию?
— Бывает, что жёны бойцов просят узнать, куда они пропали, если долго весточки нет. Если есть возможность, будучи в подразделении, встречаемся с «молчунами». Парни, вы что тут, совсем засекретились? Вы бы видели сейчас глаза своих любимых. Вас так ждут! Давай, становись в кадр на несколько слов. Вот бери и говори. Воевать так не стесняешься, а улыбнуться и сказать что-нибудь от души слабо, что ли? Привезём и отдадим, можно сказать, из рук в руки ваши персональные приветы.
Ещё один отдельный случай — поездка к земляку в Макеевку. Парень из Валдая, был серьёзно ранен, сейчас лечится. Уже не одну операцию перенёс. К счастью, недавняя оказалась удачной: раненая рука будет рабочей. Отвезли ему необходимые медикаменты.
— Как настроение в войсках?
— Боевое. Если в двух словах, то мы всегда слышим от ребят, кроме благодарности за помощь, вот это: «Победа будет за нами!» Это — как клятва. И как молитва — для жителей Донбасса. Люди там боятся одного — возвращения старой власти. Во-первых, если придут нацисты, то наверняка будут мстить. Во-вторых, им просто хочется свободно жить на своей земле, оставаться самими собой. «Знаешь, Андрей, уж лучше так, как сейчас, под обстрелами. А так, как раньше, мы больше не хотим», — я часто слышал примерно такой ответ на свой вопрос, когда общался с местными жителями. Были в монастыре, передали гуманитарный груз — продукты в основном. Отец Пётр, бывший шахтёр, сказал мне так: «Андрей, Путин прав: если драка неизбежна, надо бить первым». Я тоже так думаю. Своих не бросаем, а это значит, что мы не должны быть разделённым народом, Россия должна быть в своих исторических границах.
— Не все так думают даже в самой России.
— Давайте не будем делить: мы же приняли Донбасс в состав РФ, это тоже Россия. Да, много кто не понимает, что там сейчас решается наша общая судьба. Много кто ставит во главу угла только собственный комфорт. Мол, да кому нужна эта война? Вам нужна, вот и воюйте. Когда возвращаешься с Донбасса, раньше или позже тебя достаёт смена декораций. Это может быть какая-нибудь обычная сценка на автозаправке: кто-то рядом ведёт себя по-хамски. Долбит музыка, бьют по ушам матюки. Ну, быдлячье поведение. Начинаешь одёргивать — злится. Видит перед собой мужиков в камуфляже, поэтому ретируется, но уходит таким же хамом, каким и был. Бесполезный разговор? Но ты не мог в тот момент смолчать. Ещё вчера ты ходил по разбитым улицам, встречался с людьми, которые видели прилёты не по телевизору, которые воевали, которые воюют и сейчас…
В этом крайнем рейсе был такой случай. Мы разгрузились, машины (у нас был грузовичок-пятитонник) находились на большой парковке. Стоим, разговариваем с нашими военными. И в этот момент подъезжает транспорт с передовой — доставили «трёхсотых». Только что мы улыбались, шутили. И вдруг — как свет выключили. Напряглись скулы. Мимо несут бойца с обожжённым лицом, у другого перебита артерия. Мы подбежали помочь.
— Если я спрошу вас про моменты риска, тревоги…
— Когда не по себе? Что сказать, какие-то тревоги и в мирной жизни неизбежны. Я человек верующий. Беру благословение у своего духовника отца Геннадия. И с Божией помощью в путь. Но, как говорится, на Бога надейся, а сам не плошай. Мы с напарником, Роман — брат моей жены, в чеченскую служил в спецназе, нарушили комендантский час. Так вышло: задержались в части, забирали собаку нашего погибшего разведчика, чтобы отвезти в Новгород его семье. Времени — около 23 часов, а мы колесим по Северодонецку, ищем медроту. Темень, никого не видать. Встретилась нам местная пара — муж с женой. Долго объясняли дорогу. Но не очень понятно. И вдруг едет медицинский уазик, мы моментально пристраиваемся за ним. А в уазике-то нас знать не знают. Смотрят, что это за машина прицепилась и преследует. Видимо, они связались по рации со своими. Там приготовились к встрече. Подъезжаем, а из-за угла выглядывают шесть стволов. Включаю в машине свет, кричу: «Парни, не стреляйте, мы новгородцы». Рома мне потом сказал, что момент поначалу был тот ещё, он слышал, как щёлкнул предохранитель. «А откуда вы, новгородцы?» — интересуется командир. «Из Лесной». «Да? А что у вас там между Новгородом и Борками?». Короче, пошла проверка. До их полной уверенности, что мы действительно не «дээргэшники», а те, кто везёт помощь по заявкам бойцов.
— И что просили привезти бойцы?
— В этот раз был звонок: «Андрей, привезите лопат». «Хорошо, — говорю, — а может, что-то ещё?» «А может, пару тепловизоров тогда?» И ты понимаешь, что, конечно, им надо не пару, вот бы пяток подготовить хотя бы. Идёшь к Гальченко: «Паша, комплектующими выручишь?» «Поделюсь», — обещает он. И наверняка он поделится благодаря нашему новгородскому Ване, который сделает-соберёт до комплекта.
— Тепловизор — вещь не дешёвая.
— Это крайне необходимая вещь. Это спасённые жизни наших солдат. Врага надо видеть в любое время суток. XXI век на дворе. Дедовскими способами много не навоюешь. Нет тепловизора, так и леска с колокольчиками сгодится, натянутая между деревьев. Но лучше, чтобы он был. Где-то сами вложимся, где-то нам помогут. У нас с братом Виталием тоже есть друзья-предприниматели. С кем-то из них познакомились, когда ещё увлекались ралли. Деньги нужны всем, но нормальный человек не считает их главным, что есть в жизни. Идея потребления — это тема ниже пояса. В сущности это про унитаз. Главное — как ты относишься к людям: семье, родителям, землякам, народу. Тем более в такое время, как сейчас.
Всё ведь к нам возвращается. Не к нам, так к нашим детям. Может быть, какой-то снисходительностью судьбы, хотя я лично подарков от неё не жду. Или наоборот: у жизни тоже бывают свои «прилёты». Так мне думается…
Теги: Андрея Старостин, Новгородская область, Донбасс, СВО, помощь
