К истории военных поселений Новгородской губернии
Кто бы вспомнил про Киевский гренадерский полк, если б не граф Аракчеев и Старая Русса?! Полк-то со знатной историей. Сформирован зимой 1700 года по указу Петра Первого в Новгороде и Пскове для наступления на Нарву.
Набором солдат занимался 38-летний полковник Вильям фон Дельден. Назвали полк Новгородский солдатский.
Нарву новгородцы штурмовали дважды: в 1700 году (неудачно) и в 1704-м, когда город был взят. 10 марта 1708 года переименовали соединение в Киевский солдатский полк. Видимо, планировалось, что двинется на Украину громить шведов. Так и получилось: полк участвовал в Полтавской битве (1709). Статус гренадерского полк получил 14 января 1785 года. Накануне Отечественной войны 1812 года вошел в состав 2-й гренадерской дивизии.
Когда начала воплощаться в жизнь идея о создании в России военных поселений (1815), полк дислоцировался в Старорусский округ. Впрочем, по справедливости, за поселения взялись гораздо раньше. 9 ноября 1810 года по указу императора Александра I в Могилевской губернии был поставлен на поселение батальон. Однако широко проект стал воплощаться в жизнь после войны 1812 года, когда численность армии перевалила за миллион человек и на ее содержание требовалась половина бюджета страны. Тогда-то и было создано первое военное поселение в Высоцкой волости Новгородского уезда — на границе современных Чудовского и Новгородского районов — со штабом в Селищах.
Статистика знает всё
«Указом от 5 августа 1815 года в Высоцкую волость Новгородского уезда из Петербурга был отправлен 2-й батальон гренадерского графа Аракчеева полка, — читаем в «Новгородском историческом сборнике» № 9 (1959). — Этот акт явился началом превращения Новгородской губернии в важнейший центр военных поселений. В 1820-х годах здесь было размещено шесть полков, занявших оба берега реки Волхова на протяжении 75 километров и юго-западную часть губернии, в сторону гор. Сольцы. Поселение каждого полка называлось округом. Самым северным на Волхове был Первый округ графа Аракчеева полка со штабом в Селищах; ближе к Новгороду на обоих берегах Волхова расположился Второй округ короля Прусского полка со штабным центром в селении Муравьи. Близ Новгорода находился Третий округ императора Австрийского полка со штабом в селении Кречевицы; на реке Мсте находился Четвертый округ принца Прусского полка со штабным городком Новоселицы.
Первый карабинерный полк размещался в селении Медведь, образуя Пятый округ. Карабинерный князя Барклая де Толли полк — на берегу Ильмень-озера, у Старой Руссы — составлял Шестой округ. Все эти полки входили в Отдельный корпус военных поселений, «составлявший как бы особое военное государство под управлением графа Аракчеева».
Здесь содержится некоторая неточность. Старая Русса никак не могла составлять собой целый округ. К тому же округов в Новгородской губернии было всего три (для трех гренадерских дивизий), а не шесть. Но в каждом — по шесть поселений. Для сравнения: в 1826 году в Старой Руссе проживало всего 6 056 человек, а численность солдатского полка составляла порядка 2 000 человек. То есть поселения были рассредоточены по территориям волостей, поскольку общая численность поселян в 1825 году в Новгородской губернии составляла 114 069 человек, что сопоставимо с населением губернии (за вычетом Череповецкого уезда, порядка 120 тысяч) — около 400 тысяч человек.
Отмечу, в третьем (Старорусском округе) находилось 91 744 военных поселенца в 1826 году, когда там было официально создано это формирование. А всего в Новгородской губернии, по Волхову и близ Старой Руссы, расквартированы были 18 пехотных полков, три артиллерийские бригады и саперный батальон. В качестве примера: для расквартирования в 1815 году самого первого батальона, направленного на поселение, были заняты 19 деревень Высоцкой волости. Причем во избежание волнений даже губернатору Николаю Муравьеву было сказано, что батальон вводится с целью наведения порядка среди крестьян, отказывающихся платить подати. По этой причине, дескать. Их земли временно изымаются…
В монографии Константина Ячменихина «Армия и реформы. Военные поселения в политике российского самодержавия» (2006) читаем: «По штатному расписанию, поселенный батальон включал четыре роты, которые отстраивались отдельными поселками. Каждая рота, за исключением нижних чинов, которые относились к разряду непоселенных (фельдфебели, каптенармусы, музыканты, мастеровые и т.п., всего в батальоне — 80 человек), включала 12 поселенных унтер-офицеров и 216 рядовых. Рота подразделялась на четыре отделения (капральства) по 3 унтер-офицера и 54 рядовых в каждом, а отделение — на три десятка по одному унтер-офицеру и 18 рядовых».
Вообще, статистика того времени очень познавательна. На сайте президентской библиотеки имени Б.Н. Ельцина: «По данным первой всеобщей переписи населения 1897 г. на территории Новгородской губернии проживало 1 млн. 367 тыс. 022 человека». Население Новгорода в том году составляло 25 736 человек, Старой Руссы — 15 183, Боровичей — 9 431. Самым густонаселенным уездом был… Старорусский — 191 957 человек, в Новгородском уезде обитало 185 757 жителей, в Боровичском — 146 368. Но мы отвлеклись…
Аракчеевщина de facto
Высокая численность военных поселений не должна пугать. Нужно знать, зачем они создавались. Ну, во-первых, чтобы сократить бюджетные расходы на армию, а во-вторых, не потерять резерв для усиления ее боеспособности. В-третьих, для улучшения материального положения нижних чинов. Ведь поселенцам предоставлялась возможность жить с семьями и вести хозяйство.
И неплохо жилось, следует признать. У Ячменихина разъяснено подробно: «Все поселяне, в том числе и хозяева, освобождались от уплаты государственных податей и от исполнения всех земских повинностей. Земская полиция не имела права вмешиваться во внутреннюю жизнь округов. Поскольку поселяне-хозяева считались военнослужащими, они получали жалованье (9 руб. ассигнациями в год), обмундирование, амуницию и оружие. Продовольственный паек («солдатскую дачу») — муку и крупу — на себя и семью получали только хозяева из солдат и только первые два года после водворения. Поселяне бесплатно лечились в лазаретах и госпиталях своих округов. При устройстве поселений декларировалось обеспечение поселян жильем и всеми необходимыми хозяйственными постройками.
Для жительства поселян-хозяев возводились специальные «дома-связи» с надворными хозяйственными постройками. В доме на два входа проживало четыре семьи; семья поселенного унтер-офицера занимала половину дома. Солдаты действующих батальонов (по два на каждого поселянина-хозяина) располагались либо в мезонинах, либо в нижних комнатах вместе с хозяевами. Таким образом, десяток занимал 5 домов, отделение — 15, а весь ротный поселок состоял из 60 домов. В центре его располагался ротный штабной комплекс, который включал помещение для ротного комитета, школу, часовню и ряд хозяйственных построек».
Эта пространная цитата полностью должна быть отнесена к описанию быта Старорусского военного поселения, так как в Новгородской губернии (а в основном — вокруг Старой Руссы) создавались поселения для пехоты. И еще должен сказать, что термин «аракчеевщина» применительно к поселениям может употребляться только в позитивном значении. Граф чрезвычайно трепетно относился к своему детищу.
Вот один из его приказов (от 29 мая 1820 года): «Дошло до моего сведения, что были случаи, в которые больные нижние чины, при отправлении из батальонов и артиллерийских рот в госпитали, посылались без особой о них заботливости их начальников. Некоторые укладывались в повозки без всякой подстилки, а другие приходили, несмотря на болезнь, пешком, тогда как имеются подъемные лошади и лазаретные повозки. Известностию о сем обращаю внимание батальонных командиров и командиров артиллерийских рот и объявляю, что ежели за сим таковые нарушения ими своих обязанностей не прекратятся, чего я никак не ожидаю, то взыщу уже с них арестом».
Есть мнение!
Правда, не все с этим согласны. Вот воспоминания отрядного командира Старорусского поселения генерал-майора Сергея Маевского «Мой век» (1831): «Государь, получив расположение к умножению военных поселений, решительно предположил обратить весь Старорусский уезд (то есть все казенные вотчины оного) под поселение двух гренадерских дивизий с их артиллериею. Графу Аракчееву предоставлено было обработать план сей. Но, сказать истину, он потерял над ним 5—6 лет даром: множество его предположений, противореча одно другому, доказывали только простые вычисления, ни на чем не рассчитанные и не имевшие хороших последствий. Планы сии можно видеть в актах. Но, сравнивая предположения его с моими действиями, тотчас увидим, что это была игра случайных расчетов». Насколько справедлива критика генерала, судить не берусь. Но — далее: «Читая проект образования военного поселения, который в главнейших предметах написан был собственноручно Государем Императором, а исправлен был вообще личным пером его, я не мог без слез и восторга следовать за движением души сего великого образователя-Царя. Все, что дышит устройством и счастием народа, — это говорилось божественным сердцем его. Возвышенный язык вместе со счастливым изобретением и желанием врезывались в душу мою и ослепляли меня блаженством золотого века».
Да, графа Аракчеева всю жизнь сопровождали шлейф сплетен и интриг и армия завистников. Генерал-майор Маевский был одним из них. Но называть его лжецом несправедливо. Да, он относился к Аракчееву с предубеждением, видел в его характере прежде всего отрицательные черты: «Это вот какой человек: зол, вспыльчив без ограничения, а иногда и до забывчивости, нетерпелив, как дитя; деятелен, как муравей, а ядовит, как тарантул. Ежели ему хочется кого связать с собою (это выражение можно отнесть к одному ему, ибо без сильной цепи не было человека, который бы мог ужиться с ним), то он вначале его ласкает, обнадеживает и дает чины и кресты на словах. Но когда утвердит его на месте, тогда обращается с ним как с невольником и позволяет себе все дерзости. Но чуть кто покажет вид гнева или захочет оставить его, того гонит со злодейскою жестокостью. В этих случаях надежда на Царя и иногда божественная улыбка его смягчала страдания и отводила душу от отчаяния... Когда ему чего захочется, он употребляет ласки и большие обещания; когда это исполнится, находит недостаточным, и никогда у него не обойдется без шума и неудовольствия. Скорее можно открыть квадратуру круга, чем средний характер графа: у него сто характеров в один день».
Если же разбираться непредвзято, следует признать, что и Александр, и Аракчеев, создавая военные поселения, шли нетореным путем. И здесь было не до демократии. Приходилось ломать устои, традиции, стереотипы. Может быть, идея с созданием военных поселений была не самой оптимальной, но ситуация не давала возможности перебирать варианты. Для нормального функционирования структуры нужны были такие компактные и эффективные органы управления, которые были бы способны гармонично решать военные и гражданские задачи. С военными было ясно — боевая подготовка. А гражданские? Это и устройство быта, и организация сельскохозяйственной деятельности поселенцев, и торговля. И взаимодействие с населением территорий, которые не входили в состав поселений.
(Продолжение следует).
