или Может ли мать-кукушка стать заботливой наседкой? Рассуждает Анна МЕЛЬНИКОВА, обозреватель газеты «Новгородские ведомости».
Может ли кукушка стать наседкой? Таким почти абсурдным вопросом я терзаю себя уже несколько дней. Мои растрёпанные чувства вызвало посещение, казалось бы, тривиального семинара-совещания, организованного при участии департамента социальной защиты населения.
Ничего сверхъестественного от меня как журналиста не требовалось. Осветить мероприятие: кто, где, о чём. Что может быть проще? Однако обнаружившиеся по ходу семинара недосказанности засели занозой в моей голове. На свой главный вопрос ответа я так и не нашла — зачем?
Инициатором встречи стал московский Благотворительный фонд профилактики социального сиротства, «специализирующийся на внедрении услуг по профилактике отказов от новорожденных детей» (практически дословно из пресс-релиза Фонда). Не знаю, как вам, но для меня подобная формулировка отдаёт чем-то жутковато-казённым. Могу предположить, что используя подобный набор слов, организаторы семинара прежде всего ориентировались на понимание со стороны чиновников. И его, скорее всего, достигли.
Фонд сотрудничает с Министерством образования и науки РФ, с Министерством экономического развития России. Он бравирует тем, что его деятельность одобрена первыми лицами государства. В программы Фонда вовлечены почти 30 регионов, в числе которых с недавнего времени и Новгородская область.
Суть проекта, в котором собирается участвовать наш регион, — создание отдельной службы помощи женщинам, которые собираются оставить своего новорожденного ребёнка. Профилактика отказов начнётся в женских консультациях, роддомах. Предполагается, что с женщинами будут работать кураторы. Свои усилия они направят на то, чтобы убедить беременных, рожениц сохранить малыша в кровной, биологической семье. Что тут скажешь: благие намерения! Но как бы они не привели к трагическим последствиям.
Эксперты Фонда апеллировали к данным социологического исследования о том, что в стране за прошлый год более 6 000 россиянок оставили своих новорожденных. И необязательно по причине своей асоциальности или скудности финансовых средств. 25% из них можно отнести к вполне благополучным и обеспеченным. Пусть так! Но мне с трудом верится в ситуации, в которых дамы, будь они богатыми или бедными, сомневающиеся в том, что им хочется стать мамами, после беседы с психологом или социальным работником вдруг переосмыслят свои ценности. Ласка, забота, любовь по рецепту не выдаются. Стоит ли тогда без них растить человека? И кто может гарантировать, что ребёнок, оставленный под нажимом социальной службы у своей родной матери, будет счастливым или останется просто здоровым?
Сотрудники Фонда говорят, что процесс распространения услуги (как всё-таки коряво звучит это в данном контексте) по профилактике социального сиротства находится на начальной стадии. Однако это не мешает им деловито прогнозировать, что в среднем эффективность работы по предотвращению отказов составит 50%.
Кроме того, аргументируют, что учитывая количество средств, которые тратит государство на одного воспитанника детского дома, сохранять ему биологическую семью — ещё и выгодно. Не спорю. Удивляет другое, почему Фонд в упор не видит уже сформировавшийся в стране институт замещающих семей и считает, что в приоритете должна быть мать, которая родила, но до этого долгое время вместе с ребёнком вынашивала мысль отказаться от него. Не являюсь поклонницей Америки, но мне кажется, что её опыт усыновления нежеланных детей является оптимальным и реалистичным. За океаном широко практикуется ещё до родов подбирать им мам и пап.
Ладно эту Америку! Что происходит в нашей области? В Новгородском отделе опеки и попечительства в отношении несовершеннолетних я поинтересовалась количеством детей-отказников за этот год. За девять месяцев зафиксировано 32 случая. Основная причина отказов от младенцев — выявленные врождённые заболевания и отклонения в развитии. И что, их судьба — отправиться в приют? Отнюдь нет.
По словам представителей опеки, таких детей охотно берут на воспитание приёмные родители с уверенностью, что их можно вылечить. И это внушает большую надежду, чем идеи московского Фонда…
