Как автор книги о криминальном Новгороде гипнотизировал Мхитаряна и почему он решил подвести итоги эпохи Саакашвили
Максим ГРИГОРЬЕВ — директор Фонда исследования проблем демократии, кандидат политических наук, член Общественной палаты РФ.
У нас в области известен прежде всего благодаря книге «Новгородское Чикаго», в которой показал, как в годы правления губернатора Михаила Прусака криминал подмял под себя власть. Был привлечен в качестве свидетеля на проходящий в Новгородском районном суде процесс по делу Тельмана Мхитаряна.
— Максим Сергеевич, вы ведь не сразу, образно говоря, отправились из Чикаго в Тбилиси, были и другие публикации.
— Да, целый ряд книг, исследований. Например, о коррупции в российском здравоохранении, о нелегальной миграции в Москве.
— Кстати, опять актуально.
— Я несколько дней провел в Бирюлеве, встречался с людьми, с префектом округа. Словом, изучал ситуацию, собирал материал.
— Какие, на ваш взгляд, это будет иметь последствия? Известно, что президент страны Владимир Путин высказался на тему личной ответственности руководителей на местах за состояние межнациональных отношений. Что значит заблаговременно блокировать? Если напишу про таджика-нелегала, убившего нескольких человек, а у нас был такой случай, кто я буду — поджигатель и экстремист?
— Такое понимание было бы глупостью. В фактах нет экстремизма. В оценочности — да, возможно. Но замалчивать проблемы — значит, загонять их вглубь. Верный путь к событиям, наподобие тех, что произошли в Бирюлеве.
— Вы специализируетесь на острых темах — социальных, политических, в том числе международных. Позволю себе расхожую фразу: есть мнение. Допустим, такое: когда за книгу берется политолог, социолог, то тут есть элемент заказа.
— Исключено! Еще в 2006 году представители нашего фонда участвовали в миссии международных наблюдателей на выборах в Грузии. И мы, и украинцы, и наблюдатели из других стран поражались размаху фальсификаций. Потом мы проводили исследование на тему взаимоотношений грузинского и русского народов. Сотрудничали с грузинскими коллегами — правозащитниками, политиками, журналистами. Один из них вдруг обнаружил за собой слежку, потом его вызвали в департамент конституционной безопасности. Человек был настолько напуган, что прекратил разговаривать с нами по телефону. Только приехав в Россию, рассказал, какие угрозы поступали в его адрес. В общем, у нас было много информации и много вопросов относительно происходящего в Грузии.
— В вашей книге много ссылок на грузинские СМИ. Значит, Саакашвили не так уж всех несогласных с ним там и подавил.
— Но к этому шло. Саакашвили закрывал оппозиционные каналы, царила цензура, увольнялись неугодные журналисты. Вольнодумцев арестовывали под надуманными предлогами. Однако существовали оппозиционные сайты, все он действительно не смог или не успел закрыть.
— Пытки в тюрьмах, дикие издевательства, например, вы приводите факты, когда людей запирали в морге, привязав к столу для препарирования умерших. Расправы с политическими противниками и конкурентами. Отъем бизнеса, а то и жизни. Внезапные и загадочные кончины известных и влиятельных людей. Мрачная картина. Однако наша российская либеральная пресса и правозащитники видели Грузию совсем в других красках. Почему? Деньги или?..
— И деньги в том числе. Даже в грузинском парламенте порой вызывали возмущение подробности пропагандистской кампании Саакашвили. Скажем, история с президентским подарком московской журналистке Соколовой золотых украшений на несколько тысяч долларов. Матвей Ганапольский, Ксения Собчак — безусловно, многие представители российских массмедиа напрямую работали на имидж Саакашвили. Защищали даже в момент агрессии в Южной Осетии. Например, журналистка «Эхо Москвы» в прямом эфире говорила о грузинских войсках и вражеских.
— Может, оговорилась.
— Нет, это делалось намеренно. Отражает весьма специфическое мировоззрение части нашей интеллектуальной элиты. Для кого антироссийская позиция Саакашвили была близка в силу собственного отношения к политической системе нашей страны. По сути это такая форма борьбы. И этот мотив даже сильнее, чем материальная составляющая в виде денег и подарков. Отсюда — такие книжки, как «Почему у Грузии получилось?», когда Грузию комплиментарно подавали в качестве очень успешного примера либеральных реформ. Рассказывали, какая там неподкупная дорожная полиция, закрывая глаза на элитарную коррупцию. Хотя вся Грузия знала, что окружение Саакашвили, министры погрязли во взятках, махинациях с госимуществом. Знали об этом в США, Евросоюзе. Соответствующая информация передавалась даже лично президентам некоторых стран. Но увы...
— Улица имени президента США, снос памятника погибшим в Великой Отечественной — президент, который делал такие вещи, был своим, западным парнем.
— Его лоббировала группа сенатора Маккейна, известного своей антироссийской риторикой. Ключевые должности в правительстве Саакашвили занимали люди, работавшие с фондом Маккейна. Например, дама, возглавлявшая тюремную систему Грузии, печально прославившуюся изощренными издевательствами и убийствами.
— Откуда же у нас в России брались такие высокопоставленные люди, как Андрей Илларионов, советник президента, между прочим? Его трудно заподозрить в лоббизме интересов России.
— Илларионов работал на Саакашвили, уже не будучи советником президента. Это его частное право. Другое дело, насколько приемлемо для гражданина России и насколько согласуется с простой человеческой моралью работа на того, кто виновен в гибели российских миротворцев в Цхинвале.
— Саакашвили уже не президент и не мог им больше стать по Конституции Грузии. Тираж вашей книги — три тысячи экземпляров. В чем ее значение сегодня, в особенности для нашей внутренней ситуации?
— Я не пишу буквари для первоклассников. Моя аудитория это в первую очередь экспертное сообщество. Так что с тиражом все в порядке. Смысл очевиден. Никого не должна вводить в заблуждение псевдодемократическая риторика при отсутствии реальной демократии. Мир вокруг нас прагматичен, даже циничен. Международное сообщество легко поступается декларируемыми им принципами — правами человека, гражданскими свободами ради финансово-политических выгод.
— С вашего позволения, несколько вопросов вам как автору «Новгородского Чикаго». Не смущает, что в том длинном перечне имен и фамилий, которые вы приводите, есть люди вполне адаптировавшиеся к изменившейся ситуации?
— Если за ними нет какого-то очевидного криминального прошлого, то почему бы им не преуспевать? Слишком многие люди, большая часть элиты — предпринимательской, властной, общественной — так или иначе были в контакте с преступным сообществом. Важно не то, что они остались, а то, что система, в рамках которой им приходилось работать и жить, не подлежит восстановлению. Чикаго давно уже нет!
— После одного из заседаний на процессе по делу Мхитаряна меня мучает вопрос: говорили вы или нет комплиментов дочери Тельмана Акоповича? В ваше отсутствие подсудимый выступил с заявлением, мол, Григорьев ему угрожал. А как еще было понять обращенную к Мхитаряну, пребывавшему за решеткой, столь многозначительную фразу, как «А у вас очень красивая дочь!»?
— По-моему, это связано либо с состоянием здоровья Тельмана Акоповича, который видит и слышит какие-то странные вещи, либо с его своеобразным чувством юмора, вызывающим веселое расположение духа у его дочери и адвокатов. Например, он жаловался судье, что я его гипнотизирую.
— Возможно, это тоже комплимент, только скрытый.
— Если учесть, что я гипнотическими способностями не обладаю, то, безусловно, — да. Но Мхитарян почему-то просил судью запретить мне заниматься гипнозом. Это зафиксировано в аудиозаписи процесса.
— А как вы относитесь к рассуждениям о том, что труды Григорьева — это не система доказательств, достойных внимания суда, а так, беллетристика?
— Как к глупости. Я же не романы пишу, как Дарья Донцова. Книга основана на комплексе детальнейших социологических исследований. Наверное, так масштабно они ни в одном другом регионе не проводились. В книге — лишь пятая часть собранного материала. Сжатая достоверная информация, бесстрастная, как выписка с банковских счетов. Иными словами, научный факт. Скажите, с каких это пор суды не принимают во внимание факты?
— Волга впадает в Каспийское море. Мхитарян и Кравченко были лидерами ОПГ, правившей областью при Прусаке.
— Я в этом полностью убежден.
— Вообще-то у Новгорода помимо криминальной есть другая, очень большая история. Гордиться, согласитесь, приятнее, а вот про «Чикаго» и впрямь хочется забыть. Не в обиду автору будет сказано.
— И не обижусь. Я и сам считаю себя патриотом Новгородчины! Очень хочу, чтобы город, вся Новгородская область стали одним из наиболее притягательных и развитых регионов России. Достаточно плотно взаимодействию с Общественной палатой Новгородской области, с разными с точки зрения политических пристрастий людьми. Всегда готов поддержать новгородцев в пределах тех возможностей, которые есть у меня на федеральном уровне.
P.S. Будем считать проявлением новгородского патриотизма и тот факт, что Максим Григорьев нашел в своем плотном графике окно для интервью с «НВ». Как раз при содействии одного из членов ОПНО, за что Святославу Андрианову — отдельное спасибо.
Владимир БОГДАНОВ (фото)
