Зачем на РБК Daily воспоминания подают как горячие новости?
Сенсация грянула нежданно-негаданно. Ранним утром 10 июня. Корреспондентки РБК Daily Ольга ВОЛКОВА и Яна МИЛЮКОВА вдруг открыли для себя, что «первым российским регионом, допустившим дефолт по определению Standard & Poors, стала Новгородская область». И поспешили поделиться открытием со всеми. Новость разлетелась по Сети множеством осколков, в каждом из которых звучало зловещее «дефолт». Для пущей жести РБК-девушки сопроводили новость многозначительным резюме: «Эксперты предупреждают, что ситуация может повториться».
Те, кто следит за состоянием дел в Новгородской области, могут подумать, что эксперты именно нас и предупреждают. На самом деле всё это не более, чем игра слов. Парономазия вообще свойственна столичным журналистам: хлёсткий заголовок или посыл — уже полдела.
Например, не далее как 29 мая Волкова сообщила миру, что «Минэкономразвития допустило инфляцию в 20%», а Милюкова — 15 мая, что «в 2016 тарифы естественных монополий могут вырасти на 7,5–11%». Далее, правда, было разъяснено, что 20-процентная инфляция — это «пессимистичный прогноз» одного из собеседников журналистки, а тарифы могут как вырасти на указанные величины, так не вырасти или вырасти иначе (до 16-го года еще далеко, кто вспомнит?).
Ровно также произошло и с Новгородской областью. Присудив нам дефолт, девицы буквально через два абзаца с неохотой признают, что им «в пресс-службе банка РБК сообщили, что Новгородская область не имеет просроченных обязательств перед ВТБ».
Так был дефолт или нет? Неважно. Помните классика? «Это совершенно все равно, он ли украл или у него украли... Главное то, что он был замешан в гадком деле» (Алексей Апухтин «Неоконченная повесть», 1888). К тому же авторы сенсации на всякий случай оговорились, что «дефолт определило агентство Standard & Poors». А мы, дескать, только пересказали…
Но и S&P не лыком шито. На своем официальном сайте оно заранее предупреждает, что «рейтинги Standard & Poor’s выражают мнение агентства» (не более того), что «поскольку будущее порой непредсказуемо, присвоение кредитных рейтингов нельзя отнести к разряду точных наук», что «рейтинговое мнение – это отнюдь не гарантия кредитного качества и не точное определение вероятности наступления дефолта по обязательствам».
Словом, никто не виноват. Кроме Новгородской области нечаянно дефолтированной. Но ведь дыма без огня не бывает?
Будем откровенны: дымком потягивало. В начале года, когда для расчетов с ВТБ наша область объявила кредитный аукцион. Однако именно в этот период макроэномическая ситуация сдвинулась в позитивном направлении, а банковский сектор замер в предчувствии снижения ключевой ставки (очень высокой — 15%). У областного руководства был выбор: взять кредит под высокий процент или, сделав паузу, провести повторный аукцион и кредитоваться под меньшую ставку. Мы выбрали второй путь и не прогадали. Ключевая ставка действительно была понижена. На повторном аукционе мы взяли два кредита на 4% дешевле, чем предполагали. Это сберегло бюджету 157 млн. рублей.
Не нужно бояться слова «дефолт» (англ. default — невыполнение обязательств). Это с одной стороны невозможность выполнения договора займа, а с другой — несвоевременная оплата процентов или основного долга по долговым обязательствам. Всё зависит от контекста. Иногда с погашением долга выгоднее опоздать, чем поспешить.
Собственно об этом «НВ» рассказали еще 13 марта в статье «Долгая кредитная история». Но дуэт Волкова — Милюкова всё еще не может выбраться из мартовских сугробов. Тщась утвердиться в своем праве на мрачные пророчества, девицы отыскивают «эксперта» и тот рассуждает: «С другими регионами похожая ситуация вполне может повториться… В том числе потому, что в этом году происходит сокращение финансовых ресурсов на помощь регионам. В таком положении могут оказаться непредсказуемые субъекты федерации... Пример Новгородской области показателен».
Помилуйте, девушки! Доля банковских (коммерческих) долгов у Новгородской области хоть и составляет 57,6% в составе общих долговых обязательств, однако эта доля в абсолютных цифрах и ситуативано не критична. Мы даже не входим в топ-30 регионов-должников.
Кроме того, сигнал тревоги могут получить только территории, где соотношение бюджетного дефицита и собственных доходов превышает 15% (ограничение, предусмотренное Бюджетным кодексом). Или близко к этому значению. Таких сейчас 13 (от Смоленской области с 33% до Костромской с 11%). А нас там и близко не стояло.
Добавим еще, чтобы быть до конца откровенными. В мае Центр анализа доходов и уровня жизни Института управления социальными процессами НИУ ВШЭ (аналитикам Высшей школы экономики в РБК крепко доверяют) подготовил мониторинг «Социальные расходы в России: федеральный и региональные бюджеты». В исследовании, в частности, говорится: «В 47 регионах долги превышают половину их налоговых и неналоговых доходов. Наибольшая долговая нагрузка на Чукотке (125%), в Смоленской, Костромской областях, Мордовии (более 100%), Карелии, Удмуртии, Белгородской, Вологодской, Астраханской, Пензенской, Саратовской, Амурской областях (80-96%)».
Мы в этом списке занимаем 33 место. Наш долг на конец первого квартала (14,6 млрд. рублей) был на 13,4 млрд меньше, чем у Тверской области, на 20 млрд — чем у Вологодской, на 27 млрд — чем у Волгоградской. Даже в сравнении с Петербургом мы выглядим лучше: Питер должен 14, 63 млрд. рублей.
Скоро появится обновленная статистика. Тогда и посмотрим. Вперёд, а не назад, как принято на РБК.
