Современный человек должен владеть как минимум двумя языками
В Великом Новгороде 1 апреля были подведены итоги заключительного этапа Всероссийской олимпиады школьников по французскому языку, в котором состязались 199 учащихся 9—11 классов из 47 регионов страны.
По словам председателя жюри — доктора наук, профессора МГУ Галины БУБНОВОЙ, последние несколько лет порядка 200 человек выходят в финал. Сильные команды всегда выставляют: Москва, Санкт-Петербург, Ростовская, Самарская, Челябинская области.
— Конечно, французский язык в нашей стране по популярности уступает место английскому. Исключение составляют лишь Москва и Санкт-Петербург, где интерес к французскому традиционно выше. Но это, как мне кажется, обусловлено исторически, поскольку дворянство именно этих городов в XVIII—XIX столетиях предпочитало изъясняться на языке Мольера, — начинает разговор Галина Ильинична.
— Но судя по стремлению школ участвовать в олимпиаде, интерес к французскому — стабильный. А насколько высокий уровень подготовки демонстрируют ребята?
— На финал приезжают победители регионального этапа, задания которого сложные. Так что, безусловно, дети неплохо владеют языком. Другой вопрос, что общий уровень — по всем школьным предметам в целом — оставляет желать лучшего. И это в ходе проведения последнего этапа, который состоит из пяти блоков, становится очевидным, ведь наши задания касаются не только норм языка, но и общественной жизни, политики, экономики разных государств. И вот что примечательно: поскольку ребята готовятся к олимпиаде, то про Францию они еще что-то читают, а стоит попросить порассуждать, как в России решается обозначенная в задании олимпиады проблема, они теряются и нечего по существу сказать не могут. Печально.
— Достаточно ли детям школьных уроков, чтобы хорошо овладеть языком?
— Все зависит от педагогов. Я не зря сказала, что на финал олимпиады ежегодно сильные дети приезжают из некоторых регионов. Потому что там есть команда заинтересованных преподавателей, использующих собственные методики и нестандартные подходы подготовки учащихся.
Как показывает практика, многие из финалистов имеют еще и сертификаты международного экзамена — DALF, которые подтверждают уровень владения и принимаются во внимание во многих странах. Но, к сожалению, в России этот проект стал коммерческим, и получить такой сертификат можно без проблем — достаточно заплатить деньги и набрать из возможных 100 баллов половину.
— А каков уровень сложности Всероссийской олимпиады школьников по французскому?
— За основу взята европейская классификация — от А1 до С2. Это шесть категорий, и А1 — самый простой, а С2 — это уровень владения носителя языка. Заключительный этап Всероссийской школьной олимпиады относится к В2+. То есть знания — выше среднего.
— Как вы оцениваете качество подготовки новгородских участников олимпиады?
— Ребята новгородских школ, к сожалению, в число призеров и победителей не попадают. Нынче ваш регион делегировал на финал состязания всего одну участницу — десятиклассницу из лицея-интерната Великого Новгорода Екатерину Павлову. В лидеры последнего тура она не попала. Но, тем не менее, получит экскурсионный тур во Францию. Дело в том, что ежегодно Генеральное Консульство Франции в Москве выделяет четыре путевки. Три из них мы презентуем тем, кто чуть-чуть не дотянул до призера или победителя, четвертую же традиционно отдаем одному из участников из региона, который организует у себя заключительный этап.
— Как вы относитесь к идее сделать ЕГЭ по иностранному языку обязательным экзаменом наравне с русским и математикой?
— Хорошо отношусь. Время диктует необходимость обязательной проверки навыков письменной и стной речи. Сегодня уже мало читать со словарем по-английски. Сейчас все крупные мировые компании — мультинациональные, работа в которых невозможна без владения несколькими языками. И надо заметить, что многие студенты-лингвисты МГУ помимо двух обязательных для изучения языков выбирают еще и третий. К слову, особой популярностью пользуется итальянский.
— Если все же делать ЕГЭ по иностранным языкам обязательным, то в каком формате?
— Его, так же, как и математику, следует разделить по уровням сложности. Человеку, для того чтобы элементарно объясниться в другой стране, достаточно минимальных базовых основ. А вот от тех, кто предполагает профессионально владеть языком, требуются иные познания.
Но пока ЕГЭ по иностранным языкам остается экзаменом по выбору. В прошлом году в его структуру был введен раздел «Говорение». Который, по моему убеждению, требует серьезной доработки. Во-первых, сейчас задания разговорной части по всем языкам подогнаны под задачи английского. А во французском, например, в отличие от английского, не столь важно словообразование, сколько правильное употребление времен и наклонений. Во-вторых, общаются ребята в ходе ЕГЭ не с педагогами, а с компьютером — учащиеся надевают наушники и говорят в микрофон. Преподаватели же слушают речь на расстоянии. Но в прошлом году во многих школах страны не смогли обеспечить детям условия для продуктивной работы на экзамене. При таком формате сдачи необходимо, чтобы учащийся был в аудитории один, в реальности же школьников партиями рассаживали. Наушники не обеспечивают полную звукоизоляцию, и одиннадцатиклассники прекрасно слышали разговоры с соседних парт. Что, естественно, отвлекало и, возможно, сказалось на результате. И, в-третьих, учителя-практики критиковали критерии оценки многих заданий из разговорных упражнений.
По итогам ЕГЭ 2015 года педагоги внесли свои предложения по усовершенствованию блока «Говорение». Прислушались ли к мнению школьных предметников в минобре, узнаем уже через два месяца, когда выпускники текущего года начнут сдавать ЕГЭ.
— Вы являетесь автором учебников по изучению школьниками французского языка. Не отразилась ли на вас неразбериха последних лет с включением-исключением из федерального перечня одобренных и рекомендованных для занятий изданий?
— Я являюсь автором двух учебников — для 10 и 11 классов, выпущенных издательством «Просвещение». Чехарда с перечнем школьной образовательной литературы связана с тем, что теперь учебники проходят независимую оценку, и не всегда удачно, хотя претензии экспертов часто носят формальный характер. На мои учебники само издательство получало согласование. Был ряд конструктивных предложений, например, по построению таблиц, но были и рецензенты, которые просто цеплялись к словам в тексте. Но как бы там ни было, два моих учебника получили одобрение.
Но у министерских чиновников теперь новое веяние — речь идет о том, чтобы запретить в учебниках задания с подчеркиванием, выделением карандашом ответов, ключевых слов. В моих книгах подобных упражнений много — они направлены на работу с текстом, на умение выделять главное, расставлять акценты. Мне говорят, мол, пусть дети в тетрадь выписывают нужное. Но ведь давно доказано, что как только переключил внимание на что-то другое, работа над основным упражнением уходит на второй план.
Предполагаю, что чиновники, запрещая делать пометки, хотят продлить жизнь печатному варианту учебников. Но нужен ведь разумный подход к делу. И придется мне и издателям, совместно со специалистами минобра, разрабатывать оптимальный вариант.
