Три условия Густава-Адольфа

С 4 января по 22 февраля 1616 года в деревне Дедерино и местечке Глебово (между Осташковом и Старой Руссой) проходили русско-шведские переговоры об условиях заключения мира. Полтора месяца стороны пытались согласовать позиции. Но ничего из этого не получилось.

По версии Юхана Видекинда, которую он подробно разрабатывает в своей «Истории», король получил письмо от своих представителей в Глебове, помеченное 5 февраля, и узнал из него о безмерных требованиях русских и о различных условиях мира, предложенных под конец посредниками, особенно о трех последних вариантах. А именно:
1) великий князь платит сорок бочек золота; 2) или вместо этого отказывается от всех своих прав на Иван-город, Ям, Копорье и Нотебург со всеми относящимися землями и в придачу к этому платит 150 000 рублей или три бочки золота; 3) великий князь отдает Сумерскую волость или платит 100 000 рублей, причем в обоих случаях отказывается от всяких претензий на Ливонию, Кексгольм (нынешний Приозерск Ленинградской области, а в ХVII веке русские его называли Корелой. — Г.Р.) и Карелию.
А каковы же были «безмерные требования русских», о чем упоминает, но не раскрывает сути Видекинд? Ответ — в мемуарах Альберта Буха и Иоганна Фелдтриля «Посольство к царю Михаилу Федоровичу» (1631): Русские требовали, чтобы им возвратили все города, занятые шведами в России, и возместили убытки в размере трех миллионов рублей; а за то, что предыдущие договоры и союзы были, по их мнению, нарушены Швецией, они требовали возвращения всех городов и крепостей Лифляндии. Кстати, о шведских требованиях, которые были выдвинуты в первые дни переговоров, авторы говорят следующее: Уполномоченные Швеции желали не более и не менее как всего Российского государства, и признания русскими царем одного из сыновей короля Карла IX.
Окончательные условия, согласованные посредниками после многочисленных консультаций (те самые, о которых Густаву-Адольфу, по версии Видекинда, сообщили в письме от 5 февраля), в трактовке Буха — Фелдтриля были таковы: Главное место в проекте занимали три условия относительно возвращения русских городов и земель, занятых шведами, предложенные царю на выбор. Первое заключалось в следующем: король шведский должен вернуть России Великий Новгород, Старую Руссу, Порхов, Гдов, Иван-город, Ям, Копорье, Ладогу и Нотебург с принадлежащими к оным землями; затем король должен отказаться от всех притязаний на государство Московское и область Новгородскую. Царь же, со своей стороны, обязан уплатить королю 2 миллиона рублей.
Предложение второе: король должен уступить России Новгород, Старую Руссу, Порхов, Гдов, Ладогу с Сумерскою волостью и принадлежащими им землями и отказаться от всех притязаний на Россию. Царь же обязан отдать королю Иван-город, Ям, Копорье и Нотебург со всеми их землями и уплатить королю 150 тысяч рублей.
Третье предложение: король должен возвратить царю Новгород, Старую Руссу, Порхов, Гдов, Ладогу с принадлежащими им землями. За это царь должен уступить королю Иван-город с Сумерскою волостью, Ям, Копорье и Нотебург и уплатить 100 тысяч рублей.
В принципе разобраться в содержании шведских предложений не так уж сложно. Видекинд и Бух — Фелдтриль дополняют друг друга, но не противоречат.

В конце концов выработанные посредниками условия показались шведскому монарху приемлемыми. После этого английский посол отправился в Москву уговаривать великого князя, а голландские послы должны были ехать к его королевскому величеству (Видекинд). Бух — Фелдтриль: 4-го февраля капитан Николай ван Бредероде, сын посланника (голландского — Г.Р.), выехал в Москву в сопровождении Ричарда Свифта, секретаря английского посла, с означенными тремя предложениями и письмами посредников к царю. Здесь налицо некоторая нестыковка по датам. Вряд ли посланники могли отправиться в Москву раньше, чем шведский король получит сведения об условиях, а он, напомню, получил соответствующее письмо только 5 февраля. Но путаницу можно объяснить тем, что Бух — Фелдтриль писали свои мемуары спустя 15 лет после событий, в которых к тому же не участвовали.
Как и следовало ожидать, русский царь отверг предложенные условия. Гонец, ожидавшийся в Глебове с ответом великого князя на предложенные посредниками три варианта условий, прибыл в Новгород в марте и привез с собой письмо великого князя и письмо английского посла голландским послам. В этом письме великий князь выражал удивление, что посредники одобрили такие условия и взяли на себя их передачу ему. Он заявил, что не собирается ни уступать крепостей, ни платить такой большой суммы денег.
В отместку шведы принялись за разработку плана военного запугивания. Местом, которое было выбрано для удара, стал Тихвин, где по ходу переговоров базировалась русская делегация. Понятно, что захват Тихвина был важен не с точки зрения военной стратегии, а по канонам дипломатической игры: ударить туда, где совсем недавно жили русские переговорщики. Впрочем, Видекинд настаивает на именно военной составляющей задуманной операции.
Главнокомандующий (Якоб Делагарди. — Г.Р.) полагал, что если король доведет численность полков до того, чтобы при надобности можно было вывести в поле до 2 000 человек из них, если, с другой стороны, будут усилены гарнизоны остальных пограничных крепостей, а в Новгороде будут размещены лейб-регимент его величества, полк Коброна и собственный полк главнокомандующего, то страх скоро заставит русских пойти на уступки. Иноземными солдатами главнокомандующий не хотел пользоваться ни в Новгороде, ни при переговорах, так как они легко могли перебежать на сторону русских.

Новгород, угроза которому была лишь гипотетической, ответил массовым бегством населения. Собственно оно началось еще в 1613 году. Спустя три года шведы выработали метод борьбы с беглецами: они стали применять систему «поручных записей». Поручители из числа различных общественных групп, в том числе рядовые посадские люди — портные, мясники, красильники и так далее — под угрозой штрафа отвечали за то, что лицо, за которое они ручались, без государева указу (без указа Карла Филиппа, которого щведы прочили в правители Новгорода, а затем и России. — Г.Р.) из Новгорода никуда не отъедет и не изменит и, живучи в Новгороде, в мир никаких смутных речей никому говорить не будет.
По сведениям Фридриха Аделунга, которые он привел в «Критико-литературном обозрении путешественников по России» (1864), «в 1616 году от голода и холода умерли до 18 тысяч человек». А «Опись Новгорода 1617 г.» пестрит записями «сшол», «сошли безвестно» (с одной Загородной улицы сошли 75 человек). Это подтверждает и Видекинд: Особенно плохо дело обстояло в Новгороде. Голод там все более и более усиливался: бедные горожане, которым и до того едва хватало средств к существованию, стали вымирать. В городе начались убийства из-за куска хлеба. Поэтому главнокомандующий дал возможность уехать из города восвояси большому количеству бояр и простого народа из тех, кто ничего не имели для собственного пропитания и уж, конечно, никак не могли содействовать прокормлению войска.
Еще хуже обстояли дела в Старой Руссе: Прежде город этот был весьма многолюден, как видно из развалин каменных церквей и монастырей. Здесь прежде добывали много соли из колодца, который находился в городе, и от этого промысла в.к. получал более 40 000 рублей; но все варницы, кроме 8 или 10, и весь город сожжены были поляками три года тому назад, жители были умерщвлены, и вся окрестность города опустошена поляками и русскими, так что король от заводов никакого не получает дохода, и осталось около 100 жителей, имеющих насущный хлеб. Так описывают Старую Руссу в своем «Рапорте о посольстве в Швецию и Россию в 1615 и 1616 годах» голландские дипломаты Рейнгоут ван Бредероде, Дидерих Басса и Альберт Иоакими. Рапорт был представлен голландскому королю 17 октября 1616 года.

К слову, в этом рапорте содержатся интересные подробности поведения новгородцев в 1611 году, когда Делагарди поссорился с царем Василием Шуйским, не выполнявшим свои обещания ни по оплате шведского наемного войска (32 000 рублей в месяц), ни по передаче Швеции Кексгольма: Новгородцы, узнав о приближении Делагарди, послали к нему навстречу гонцов и велели сказать, что его и войско его знать не хотят, что они его будут потчевать лишь порохом и пулями, и приказали ему, не подступая к Новгороду ближе чем на 10 миль, отправляться через Тихвин в Выборг. Они также остановили нескольких посланных короля к фельдмаршалу Делагарди и приказали жителям Нотебурга сделать то же, и действительно, в последнем городе задержано было несколько нарочных, имевших при себе письма и другие важные бумаги, между прочим, и несколько письменных договоров, заключенных между королем шведским и великим князем Василием Ивановичем. В Нотебурге было задержано имущество, принадлежащее полководцу и некоторым другим офицерам. Новгородцы взяли, кроме того, в плен несколько слуг графа Делагарди, которые пошли в Новгород купить разных необходимых для господина их вещей. Они выслали также тайным образом казаков и стрельцов, чтобы нападать на шведских фуражиров и убивать их. Между тем москвитяне изменили царю Василию Ивановичу, заключили его в монастырь, и со дня на день новгородцы начинали более и более колебаться в своей преданности…
Во время осады Кексгольма Делагарди получил от наместника новгородского и товарищей его, а также и от воеводы Ивана Салтыкова, грамоту, в которой ему объявляли, что Новгород и все другие русские земли избрали государем Владислава, сына короля польского, который, так же, как и весь русский народ, вовсе не был намерен хранить и исполнять договор, заключенный между царем Василием Ивановичем и королем шведским. Они поэтому требовали от шведского полководца оставить Кексгольм и русские пределы, объявив ему, что иначе они им покажут дорогу и проводят их до Финляндии с польским и русским войсками. Они уведомили его также, что послали лодки и войско вдоль Ладожского озера для освобождения Кексгольма. Граф Делагарди двинулся после того с частью войска к Новгороду, чтобы из Нотебурга получить обратно людей, бумаги и имущество, задержанные несправедливым образом, и чтобы убедиться, чего король мог ожидать от русских. Между тем московитяне, раскаиваясь в том, что избрали сына короля польского великим князем, осаждали поляков в самой Москве, а новгородцы, изменив равным образом своим прежним убеждениям, вступили в переговоры с графом Делагарди, возвратили ему людей, бумаги и большую часть имущества, которые задержали в Нотебурге.
Как видим, все было очень непросто в той истории, которая в итоге закончилась оккупацией Новгорода. Если верить голландским дипломатам, то Делагарди, направлявшегося на законных основаниях занять Кексгольм, спровоцировали к активным военным действиям сами новгородцы.

Итогом Дедеринских переговоров было, напомню, полевое перемирие до 31 мая 1616 года. Однако на деле локальные столкновения продолжались. Россия и Швеция совершенно не доверяли друг дружке. В частности, Юхан Видекинд пишет, что из Москвы в Стокгольм шли донесения о военных приготовлениях царя Михаила Федоровича: В Москве ждут турецких послов, для которых сейчас готовится помещение, а едут они с целью склонить поляков к союзу с русскими — будто бы! — против Швеции. Военный совет в Москве одобрил намерение великого князя нанять иноземных солдат в Германии, если со шведами не будет заключен мир. С этой целью будто бы уже послан представитель с письмом к императору.
Требовалось определиться: истощенные войной Швеция и Россия продолжат войну или вернутся к продуктивным переговорам. В конце июня в Ладоге состоялась предварительная встреча сторон.