Гостиница «Софийская» и кинотеатр «Синхрофон» едва ли знакомы большинству нынешних жителей Великого Новгорода. Видеть эти здания можно только на старых фотографиях, являющихся, вообще-то, редкостью.

В 1862 году, когда в центре расположенного между Дворянским собранием и Воскресенской аркой кремля участка был разбит малый (или «детский») сад, появилось и деревянное здание театра. Спустя три года здание было перестроено, но сгорело в 1877 году. Ещё через четыре года купец Шульгин построил на углу квартала напротив Дворянского собрания каменный двухэтажный дом. Затем владельцем дома стал купец Садовников, сдавший его в аренду купцу Богданову под устройство гостиницы. «Софийской», как оказалось.

По второму разряду

Сохранились воспоминания новгородцев, что это было за место — гостиница с номерами по второму разряду и крепкими напитками. «В «Софийку» шёл местный Тит Титыч с приятелем закрепить торговую сделку за парой чая, графином очищенной. Сюда шёл мелкий чинуша выпить графинчик за 35 копеек с яичницей. Сюда шёл крестьянин, приехавший на базар, погреться чайком. А наверху — номера, где иногда устраивались и оргии».

Смена власти в 1917 году мало что изменила в жизни «Софийки», как называли гостиницу новгородцы. В первые советские годы в здании размещалось общежитие. Условия жизни его обитателей, по всей видимости, были весьма суровыми. Недаром в 1920 году заведующий общежитием был арестован на трое суток за антисанитарию. А во времена НЭПа в здании снова обосновалось «злачное» место: там подавали пиво, а некоторые посетители тайком распивали и кое-что покрепче. Тут же играли на бильярде, и некая «жуликоватая компания» ловила в свои сети новичков. Разного рода тёмные личности, состоявшие на учёте в уголовном розыске, сговаривались о новых «делах».

Посетителю открывалась такая картина: «Угар и чад. Стук биллиардных шаров. Звон посуды. Пьяные разговоры и бесконечное тиликанье великорусского оркестра. Пиво, пиво и пиво. «Разгон» публики происходит в три часа ночи. В верхнем этаже — номера для приезжающих, а ещё выше на чердаке... опять биллиарды и пиво».

Ристалище

Посетители жаловались на сырое мясо и другие малоаппетитные кушанья вроде кишок с навозом, на отсутствие посуды, дороговизну, долгое ожидание, «забывчивость» официантов, которые не давали сдачу и были не прочь «дёрнуть стопку «за галстух» во время работы». Подгулявшая публика и даже сами официанты не стеснялись использовать «артистические склонения слова «мать» на все склады и выверты».

Оживлённо было и рядом с заведением: «Здесь сражение. Валяются тела борцов, которые поспешно увозятся на ночлег на Ленинградскую, что-то кричат пьяные голоса, растроганные 40-градусной, обнимаются и целуются бородатые дети.

— Сашка, ты прохвост. Люблю тебя, сукина сына!

— И-и-и я-и я, мать твою в переносицу! Люблю, Гришка!

И два воина, обнявшись, отправляются снова на поле сражения, которое щедро залито очищенной».

В самой «Софийке» и на прилегающей к ней территории обретались и девицы лёгкого поведения, коих, как подсчитано в 1925 году, в городе было около 80.

В том году заведение, сменив привычное горожанам имя, стало столовой Центрального рабочего кооператива. Смена вывески не спасла положение. Однако вскоре безобразиям был положен неожиданный конец — в 1926 году городские власти решили передать здание губздраву. После ремонта и надстройки третьего этажа там открылась городская амбулатория. Помимо зубоврачебных кабинетов, кабинетов по внутренним, женским, хирургическим болезням там были кабинеты светолечения, водолечения, детский и антропометрический (в последнем наблюдали за здоровьем учащихся, профсоюзников и физкультурников).

На третьем этаже, куда устраивался отдельный вход, предполагалось разместить зуботехническую лабораторию, канцелярию, красный уголок и квартиры служащих. Только что открытая амбулатория ежедневно принимала около 700 больных...

По два на стуле

Рядом с гостиницей осенью 1910 года купцом Садовниковым был построен кинематограф «Синхрофон», арендовавшийся у него другими купцами. Показы картин сопровождались музыкой — для этого арендаторами был заключён контракт с оркестром 22-й артиллерийской бригады, а в 1912 году в «Синхрофоне» играл любительский оркестр мандолинистов под управлением А.М. Прилежаева.

Для особо впечатлительных зрителей походы в кинематограф иногда заканчивались не самым приятным образом. Газета «Новгородская жизнь» сообщала, что «во время демонстрирования картины «Мученики инквизиции» случился припадок с одной неизвестной женщиной; пока ходили за нашатырным спиртом, она более 20 мин. была без чувств. Дирекции не следовало бы вообще ставить таких диких картин».

В советские годы здание, изъятое у прежних собственников, продолжало использоваться по тому же назначению — в нём работал кинотеатр, вскоре получивший название «1-й Госкино». Посмотреть «фильму» новгородцы любили даже в самые тяжёлые для них времена. Так, с 21 по 26 января 1919 года желающие могли увидеть вторую серию исторической трагедии «Жанна Д’Арк (Орлеанская дева)», а 29 января в кинотеатре показывалась драматическая картина в пяти частях «Её влекло бушующее море». Популярность кинозрелищ была столь высока, что пожарным пришлось в 1920 году призвать администрацию строже следить за допуском зрителей в зал. В праздничные дни желающих было так много, что им приходилось занимать места «по два на стуле» и даже стоять в проходах «от входных дверей вплоть до экрана». Проводились в «Синхрофоне» и своего рода культурные акции. 12 февраля 1921 года, в День книги, на сеанс пускали только за пожертвованную книгу, что позволило собрать за один вечер до 500 книг для библиотеки профсоюзов.

В темпе Коминтерна

Стремясь повысить качество обслуживания, отдел кинематографа губнаробраза в 1921 году улучшил отопление, пригласил опытного механика, увеличил штат служащих кинотеатра и поставил «приличное» пианино. Однако пришлось значительно повысить цены на билеты.

7—9 февраля 1921 года в кинотеатре Госкино на суд публики была представлена необычайная по тем временам новинка — кинетофон. Устройство, сочетавшее камеру и фонограф, являлось по сути предшественником звукового кино: «Быстро сменяющие друг друга на экране изображения человека в разных позах и с различным выражением лица вместе с слышимой явственно речью или пением производят на зрителя такое впечатление, как будто видишь живого человека, жестикулирующего на сцене театра или трибуне, видишь, как меняется выражение его лица и как слова или звуки произносятся движущимися губами». Правда, новинка не очень заинтересовала новгородцев.

Оборудование кинотеатра все равно оставляло желать лучшего. Полотно было «удивительно похоже на поверхность огромного печёного яблока». Обилие морщин на нём искажало картинку до неузнаваемости. Сам аппарат во время показов дрожал так, что у зрителей создавалось впечатление, будто они смотрели фильм из быстро едущего автомобиля. Зачастую фильмы крутились слишком быстро: «Быть может, для комической и хорошо показать человека, бегущего со скоростью автомобиля, но картины заседания Коминтерна, нашего полпредства в Италии совсем не подходят для быстрого завода».

Роза белая с чёрной жабой

Однако в те годы кинематографу многое прощалось. Куда-куда, а в кино новгородцы шли. Большой популярностью пользовались художественные ленты, зачастую иностранного производства. Например, немецкие: «жизненно-реальная кинотрагедия «Роза Бернадт» или «одна из грандиозных исторических картин «Лукреция Борджиа». Ближе к середине 1920-х годов стали появляться и отечественные картины, «высокохудожественные по содержанию и политически выдержанные». Однако из-за высокой цены проката до новгородцев они доходили с опозданием в три-четыре месяца. Например, 6 дней проката фильма «Красные дьяволята» стоили 600 рублей золотом, выручка кинотеатра Госкино за тот же срок составляла от 260 до 320 рублей. Приходилось ждать, пока цена проката снижалась до 150 рублей.

Изредка в кинотеатре можно было увидеть и кадры документальной кинохроники. Так, в 1924 году демонстрировался фильм «Похороны В.И. Ленина».

В 1925 году новгородцам впервые посчастливилось увидеть на экране самих себя: демонстрировалась хроника «Октябрьские торжества в Новгороде». Фильм запечатлел события, происходившие в городе буквально за несколько дней до сеанса: «Люди как живые, а здания точно чужие: грандиозны и строго величавы покрытые первым снегом стены и башни кремля, памятник тысячелетия, Губсуд кажется пятивёрстной громадой».

Иногда показ фильма сопровождался представлениями. Например, в 1925 году зрители фильма «Нибелунги» могли лицезреть выступление некоего господина Кассапарди: «Зрелище не совсем приятного свойства: человек во фраке глотает жаб и тут же деликатно возвращает их обратно». Большая часть публики не оценила такое искусство, покинув зал.

* * *

Бурная жизнь двух этих зданий оборвалась в 1941 году. Уже в первую зиму вражеской оккупации сгорела поликлиника. Сильно пострадало и здание кинотеатра, носившего в предвоенные годы название «Экран». Остатки зданий были взорваны советскими сапёрами в июле 1946 года. На месте центрального новгородского кинотеатра первой половины XX века теперь — цветочная клумба.

Даёшь дальше!

В первые годы советской власти жанр кинорецензии уже был неотъемлемой частью содержания новгородских газет. В краткой, но емкой форме читателю разъяснялись достоинства той или иной ленты. Также обращалось его внимание на недостатки, если таковые имелись. А они, конечно же, имелись, в особенности в кинопродукции иностранного происхождения.

Примером тому — фильма «Бриллиантовый спрут». Заурядная, на самом деле, со спутанностью в первой половине и слабой развязкой, как полагал некто Остап Чаровныцкий. Развязка, кстати, такая: один из несчастных рабочих взрывает дворец копевладельца Квельна, разбогатевшего от добычи бриллиантов. При этом слепнет от взрыва любовница Квельна, а сам он погибает от рук оскорбленного мужа. Казалось бы, имеем весьма поучительный финал никчемной буржуйской жизни. Однако Чаровныцкий видит пользу лишь в изображении деспотизма «культурных белых» в Африке.

Зато «Остров погибших кораблей» пошел на ура. Рецензент в восторге от «приключенческого, американизированного» фильма. Разве что на «Оскара» не предложил номинировать. Он откровенно заинтриговал новгородскую публику сообщением о постановке в Ленинграде: «тысячная пролетарская аудитория топаньем ног и хлопками выражала свое нетерпение «Даешь дальше».

А вот как анонсировалась «интереснейшая фильма «Дворец и крепость», имевшая громадный успех в Москве и Ленинграде». «Перед зрителем пройдет 12 захватывающих картин, рисующих далекое прошлое — тут и крепостное право с розгой и плетью, смертельная борьба первых революционных кружков с царизмом, ярко выступают «народовольцы», спокойно идущие на эшафот».

Далее автор выражал уверенность, что «с интересом зритель посмотрит, как разорвалась бомба под экипажем тирана Александра II...». Но акт возмездия императору — всего лишь эпизод на фоне личной исторической драмы таинственного узника Трубецкого бастиона Петропавловки Бейдемана и его невесты Веры.

Подобные рецензии обычно публиковались под рубрикой «Кино». Над заголовками авторы тоже не задумывались, пользуясь названиями самих кинофильмов. «Кино. «Похороны В.И. Ленина». И все предельно ясно. Хотя вы знаете...

«Приходится несколько сожалеть о том, что она (фильма. — В.Д.) не была поставлена немного раньше», — пишет Вл. Ан-ов буквально во втором абзаце. Двусмысленность замечания невольно вызывает подозрения: не замаскированный ли белогвардеец тов. Ан-в?

Впрочем, дальше все становится на свои места. Автор рассказывает о миллионе человек, прошедших за трое суток мимо гроба, о тяжелой, неизбывной скорби, которой полны лица. И отмечает как большое достоинство ленты то, что на ней сняты «все виднейшие деятели и руководители нашей партии, центральных советских органов и Красной Армии. Их простота и естественность невольно располагают к себе зрителя, которому в большинстве своем впервые приходится так «близко» видеть тех, кто руководит нашей страной».

Символом единения руководства и масс автору представлялась сцена почетного караула: «простой крестьянин в сермяге рядом с представительной фигурой главнокомандующего Красной Армии».

«В провинцию, в глухие уезды и, если можно, в деревню», — вот куда тов. Ан-в призывал направить эту замечательную киноленту. Такие были времена.

Билет за 100 лет

Говоря о первых шагах кинематографа в Новгороде, было бы неправильно не сойти с главной площади. Ведь первые сеансы давали вовсе не на Софийской стороне.

Валерий РУБЦОВ, главный редактор интернет-журнала «Область культуры», давно и всерьез интересуется историей кино.

— Не берусь утверждать на сто процентов, — говорит он, — но есть основания считать, что впервые кино демонстрировалось в нашем городе при фотоателье Краснова в одноэтажном доме купца Михайлова с деревянной пристройкой на Знаменской улице. Этот дом был разрушен во время войны. В одном из номеров газеты «Волховской листокъ» за 1904 год я обнаружил рекламное объявление о том, что с 7 по 9 декабря «в специально устроенном помещении будет демонстрироваться синематограф». Возможно, еще раньше в Новгород привозили синематограф. «Живые картинки» благодаря изобретению братьев Люмьер распространились очень быстро. В России они появились уже спустя год. В любом случае будем считать, что платным киносеансам в нашем городе уже более 110 лет.

Валерий является счастливым обладателем двух билетов в кинотеатр «Модерн», построенный купцом Алексеевым почти одновременно со строительством Садовниковым «Синхрофона» на Софийской площади. Разница, однако, в том, что «Модерн» возник на том месте, где уже показывалось кино. На торговой площади Ярославова Дворища стояли рядком два первых деревянных кинотеатра. Назывались они «Синематограф Кордье» и «Электротеатр «Синематограф». Вид снаружи имели, как у сарая.

Между прочим, в то время в таком кинотеатре любая фильма могла стать «фильмом ужасов». Кинопроектор, а в особенности пленка, представляли опасность. Негорючую пленку изобрели значительно позже.

1. Вид на «Софийскую» гостиницу и Воскресенскую арку кремля. Фрагмент фотографии А.Ф. Глазачёва конца XIX — начала XX вв. из собрания Новгородского музея-заповедника.

2. Один из первых новгородских кинотеатров, Ярославово Дворище. Фотоколлаж из архива музея домашнего кино Валерия Рубцова.

3. Разрушенные здания Дворца труда (слева), кинотеатра (в центре) и поликлиники (справа). Фотография 1945 г. из собрания Новгородского музея-заповедника.

4. Здание кинотеатра «Экран» (бывший «Синхрофон»). Фрагмент фотоколлажа 1930-х гг. из коллекции Вячеслава Волхонского.

Подготовка Василий ДУБОВСКИЙ,
фото Владимира МАЛЫГИНА