Обсуждение вопроса, достойно ли мы отмечаем годовщину наших побед, давно уже идёт в обществе. Кто-то возмущается тем, что современные праздничные мероприятия мало вяжутся с концепцией праздника со слезами на глазах, другие парируют: спустя 75 лет уже можно и просто порадоваться, без слёз. Всё остальное время года котёл с этими дискуссиями кипит на медленном огне, но в этот раз крышку сорвало преждевременно. Лидер Новгородского отделения партии «Яблоко» Анна ЧЕРЕПАНОВА открыто назвала включённую в программу празднования 75-й годовщины освобождения Новгорода реконструкцию «Ввод пленных немцев в Новгородский кремль» воспитанием милитаризма, агрессии и чувства превосходства. И вновь зазвучал приберегаемый обычно до 9 Мая ультралиберальный термин — «победобесие».

Но, что примечательно, ещё ни один из борцов за то, чтобы празднование годовщины освобождения Новгорода прошло «правильно», не потрудился поинтересоваться мнением тех, ради кого, собственно, и затеваются все эти мероприятия, — мнением участников тех событий. Тем более что ветеран есть в самом оргкомитете по вопросам проведения празднования, и ему есть что рассказать.

И вот я напросилась в гости к Василию Степановичу КРЕСТЬЯНИНОВУ, ветерану Великой Отечественной войны, полковнику в отставке.

Он встретил меня в прихожей, в костюме, подтянутый, с орденскими планками на груди. По-военному чётко уточнил: так что же, о грядущем праздновании разговаривать будем?

— Будем, Василий Степанович. Очень важно знать, всё ли вам в нём нравится?

— Мне всё нравится. Ну, как нравится? То, что запланировано, — мне нравится. А как будет в реальности — увидим. Я однажды был в Москве в составе новгородской делегации и там общался с московскими ветеранами, которые ездили в Америку и Канаду. И вот они мне рассказали, что пришли в Канаде в какое-то учебное заведение, и там учительница своим ребятам-киндерятам их представила следующим образом: «Эти господа приехали из той страны, которая помогала нам победить фашизм». Каково?! Потому что ни в одном учебнике ни в Европе, ни в Америке нет ни слова о том, что вершители Победы — мы! А теперь выясняется, что и в нашей стране Победу надо защищать.

Василий Степанович сдерживается в словах, а всё-таки видно — в душе кипит. Он и сам признаётся, что человек эмоциональный, слишком близко всё принимает к сердцу, особенно то, что показывают по телевизору.

— Ругаюсь, когда смотрю, — признаётся. — А жена запрещает! Только на даче я и могу забыть о президенте, о бандитах да жуликах.

Но ведь ноябрь на дворе, какая уж тут дача. Приходится волноваться. Как будто в напоминание о том, что от тревог уже не скроешься, на столе у ветерана стоит огромная корзина яблок, а слева от неё — тонометр.

— Василий Степанович, а вы когда-нибудь присутствовали на реконструкции? А то их сейчас тоже некоторые любят ругать, мол, ряженые там одни…

— Присутствовал. На очень хорошей реконструкции массового подвига самопожертвования наших солдат в Юрьеве. Конечно, это имитация, а не настоящие боевые действия. Но это ведь нужно не для моего поколения, которое само воевало! Это нужно молодым, чтобы они могли увидеть, как это примерно было.

— И все эти слова о том, что реконструкция ввода пленных в кремль — это кошмар…

— Люди разные. Есть больные. Есть глупые. Не надо обращать внимания... — вновь старается сдержать эмоции ветеран. — Вот на нашем заседании была женщина, она говорила: «Я была в Германии, мы не должны ссориться с немцами, мы должны дружить». А что, дружить сейчас — это значит забыть и не помнить, что было раньше?! Нельзя забывать. Ещё Пушкин говорил: «Уважение к минувшему — вот черта, отделяющая образованность от дикости». Меня очень тревожит образование наших школьников. Однажды меня пригласили на торжественную линейку в школу, и там ученик 10 или 11 класса, высокий симпатичный мальчик, говорил: «Ребята, во время войны таких, как мы с вами, погибло 40 миллионов человек». Я его спрашиваю: вы откуда это взяли? А он отвечает: прочитал. Я грубо, конечно, с ним поступил… Говорю: впредь не советую вам верить всему, что написано за океаном. Там не всегда правда. Ну и сказал ему, что, по официальной статистике, в войне мы потеряли 27 миллионов человек. Я убежден, что сейчас мы как никогда должны защищать нашу Победу. И такие мероприятия, как празднование освобождения Новгорода, — это и есть защита.

Я родился в рязанском селе. Отец мой после Гражданской войны работал в лесу, мы жили вместе с ним на кордоне. После семилетки меня отправили учиться в Москву — в 33-е ремесленное училище при заводе аэрофотоаппаратуры. Наше училище стояло в центре Москвы, на Большой Ордынке. Это время для меня, мальчика, только что приехавшего из деревни, было самым лучшим периодом моей юности. Нас учили, водили по театрам, по выставкам, каждое воскресенье мы ездили в Сокольники, в парк ЦПКиО на лодках кататься. И в воскресенье 22 июня мы поехали тоже.

Возвращались, как обычно, ближе к полудню, и вдруг увидели, что народ толпится у репродукторов. Так я узнал, что началась война. Через пару недель мы стали работать на заводе по сборке дисков к автоматам ППШ, а потом, когда немец подошёл вплотную к Москве, нам предложили эвакуироваться в Горький, но я отказался и решил пешком добираться к себе в село. Следующие два года я отработал в колхозе, был секретарём комсомольской организации, пахал, сеял, молотил вместе с женщинами. Мужчин у нас колхозе, конечно, не было.

А в ноябре 43-го меня забрали в армию и направили эшелоном — уж так получилось — в Монголию, заменять старослужащих, отправлявшихся на фронт. Потом — степь, песок, интенсивная учёба, вместе с пограничниками мы отражали частые вылазки японцев. В июле 1945 года нас подняли по тревоге, и мы пошли пешком по безводным степям Монголии к китайской границе. Шли примерно недели две, за этот переход Сталин объявил нам благодарность письменно. Пришли, перед нами — Большой Хинган, горы, которые надо перейти. Только потом, через 35 лет службы, я понял, каким рискованным был этот переход. Всё было… Когда закончилась война, я поехал поступать в военное училище. В 1963 году закончил, исключительно для себя, юрфак Иркутского госуниверситета, а в 1965 году меня перевели в Новгород. В общей сложности я прослужил 65 годочков. Был избран председателем первичной организации «Патриот», встречался с Путиным, выступал где только можно и так продолжаю. Когда Андрей Сергеевич Никитин поздравлял меня с моим 92-летием, он предложил мне войти в комиссию по празднованию 75-й годовщины освобождения Новгорода. Я сказал: «Ну что же, если я сгожусь, я согласен».